Проходило лето, и в воздухе чувствовалась осенняя сырость. С каждым днем воспоминания о том ужасном июне становились менее болезненными. Мария радовалась этому, но ее огорчало приближение осени: лето было наиболее подходящим временем для побега. Туман поднимался над озером и проникал в замок; крик дикой лесной птицы наводил уныние в эти тоскливые дни, походившие друг на друга. Королева совершала небольшие прогулки, обедала, ужинала, молилась за свое освобождение, сидела над своими гобеленами, подолгу выжидательно смотрела на материк, размышляя, когда же ее друзья приедут за ней.

Иногда она приглашала членов семейства Дугласов в свои апартаменты на ужин или после него. Линдсей не жил на острове, хотя периодически наведывался в замок. Рутвен часто присутствовал среди приглашенных, и тогда его взгляд, полный неугаснувших чувств, устремлялся на нее и он пытался заговорить с ней. Она избегала его; он мог прикинуться присмиревшим, но она знала о его затаенной пламенной страсти. Он был готов помочь ей, но ожидал бы расплаты за свои услуги. Он мог говорить что угодно, но его мотивы оставались теми же, что и в ту ночь, когда он без разрешения вломился в ее комнату.

Как приятно было поворачиваться к Джорджу Дугласу. Милый Джордж, будучи таким юным и честным, к сожалению, не умел скрывать своей привязанности; и все же ее трогало сознание того, что единственным мотивом действий Джорджа было желание служить ей.

Поэтому она предпочитала отдавать свое внимание Джорджу, и он часто сидел рядом с ней, а его мать и остальные присутствующие наблюдали за ними.

«Следует ли мне предупредить Джорджа? — размышляла леди Дуглас. — Должна ли я рассказать Морэю о том, что Джордж настолько влюблен в королеву, что явно готов совершить ради нее нечто глупое?»

Леди Дуглас изучала своего младшего сына. Он был таким очаровательным мальчиком. Конечно, не таким, как его сводный брат Морэй, и даже не таким, как Вильям. Джордж был нежным; ему потребуется кто-то способный помочь пробить свою дорогу в мир.

Она попросит Морэя взять его к себе на службу… но не сейчас, позже. Леди Дуглас нравилось, когда члены ее семьи оставались с ней как можно дольше. Но если предположить, что корона вновь вернется к королеве, тогда ее дорогой Морэй, вероятно, уже не будет столь влиятельным. А королева не забудет Джорджа, своего преданного обожателя в трудные времена.

Какие мысли мелькали в голове честолюбивой матери! Мария являлась непредсказуемой женщиной. Она вышла замуж за Ботуэлла, не имевшего отношения к королевской династии. А если она смогла выйти замуж за Ботуэлла, то почему бы ей не вступить в брак с одним из Дугласов? Ботуэлл может быть убит или разведен с королевой, чтобы уступить дорогу красивому сыну леди Дуглас.

Даже если беседы этой пары весьма опасны, леди Дуглас могла весело смотреть на это. Мария не может убежать из Лохлевена до тех пор, пока Морэй не будет готов позволить ей это; но нет причины лишать ее удовольствия наслаждаться приятной игрой в надежду с Джорджем.

Мэри Сетон взяла лютню, и присутствующие стали танцевать.

«Даже в тюрьме королеве удается привносить веселье, — думала леди Дуглас. — Вот она, со своими каштановыми волосами, красиво выскользнувшими из-под шапочки, что ей очень идет, в платье из синего бархата, отделанном мехом горностая, присланном ей Мелвилем, танцует с Джорджем, глядя на него. Она превращает Лохлевен в маленькую Францию. А в маленькой Франции в Холируд Хаусе Мария выбрала себе в фавориты Риццио, вышла замуж за Дарнли, полюбила Ботуэлла. Почему бы ей не полюбить Джорджа Дугласа во время своего пребывания в Лохлевене?»

В этот момент Мария говорила Джорджу:

— Вы не должны так преданно смотреть на меня, Джордж. Остальные это заметят.

— Им не стоит удивляться, — пылко произнес он. — Весь мир должен быть у ваших ног.

— Вы бы видели вашего деверя Линд сея со шпагой у моего горла.

— Он — чудовище.

— Я согласна с вами, Джордж. Я чувствую, как во мне закипает гнев, когда я думаю о нем. Я говорю себе, что ему не сносить головы… когда я сбегу отсюда. Так когда же, Джордж, когда?

— Должно быть, скоро, ваше величество.

— Если бы все мужчины любили меня так, как вы, Джордж, то мне нечего было бы бояться.

— Мой план почти готов, ваше величество.

Она придвинулась к нему поближе в танце.

— Вы можете рассказать мне… но так, чтобы никто не заметил? Говорите тише; ваша мать следит за нами.

— Ваше величество, оказавшись на свободе, вы не затаите зла на мою мать и брата за то, что вас держали в их крепости?

— Нет, Джордж. Кажется, я буду настолько признательна одному из Дугласов, что полюблю всю семью.

— Когда вы так говорите, меня переполняет такое счастье, что я забываю обо всем на свете.

— О, Джордж, вы не должны любить меня столь пылко, иначе вы будете не в состоянии помочь мне бежать. А мне этого хочется больше всего. Только потеряв свободу, можно оценить ее по достоинству. Я никогда не забуду вас, Джордж. И даже если мне никогда не суждено покинуть Лохлевен, я буду помнить, что в самые трудные времена вы подарили мне надежду.

— Значит, я прожил жизнь не зря. Если бы они узнали, что я пытаюсь помочь вам, то, несомненно, убили бы меня. Если этому суждено произойти, не горюйте обо мне. Помните, что в тот день, когда я умру за вас, я буду самым счастливым человеком на земле.

— Не говорите о смерти за меня. Лучше живите для меня.

У Джорджа был печальный вид.

— Ваше величество, я понимаю, какая пропасть лежит между нами. Вы — королева. Моя единственная надежда — служить вам.

— Вы слишком скромны, Джордж. Я никогда не забуду, что вы — мой очень дорогой друг.

Взгляд ее удлиненных глаз был мягким и полным нежности. Ей хотелось обхватить руками голову Джорджа и поцеловать его. Она была молодой и страстной женщиной, к тому же чувствовала себя ужасно одинокой, а образ Ботуэлла тускнел с каждым днем. Возможно, ей уже надоела грубость; теперь она жаждала нежности, вот такого обожания, такого уважения в любви, которые этот мальчик подносил к ее ногам.

— Мой самый дорогой друг, — повторила она.

Будь он более расчетливым, то смог бы прочесть приглашение в ее словах. Любой другой одарил бы ее страстным, понимающим взглядом, а когда в замке все заснули бы, она, открыв глаза, обнаружила бы его рядом. И ей легче было бы направить на Джорджа то страстное желание, которое когда-то переполняло ее по отношению к мужчине совсем другого типа. Но он был слишком молод, чтобы понять это. Он думал только о том, чтобы служить ей. Он не представлял, что так просто мог бы стать ее любовником.

Он шептал ей:

— Вы заметили большую лодку, стоящую у берега? Она не очень надежно закреплена. Будьте готовы, когда я подам вам знак. Это может произойти очень скоро.

— Вы повезете меня в этой лодке? — спросила она. — А как мы избавимся от стражи?

— Многие на том берегу поддерживают вас. Я предложил им, чтобы они собрали силы и атаковали замок. Они займутся стражей, пока мы сядем в лодку и поплывем на материк.

— Звучит просто, — сказала она. — Но хватит ли людей, чтобы нас не поймали, пока мы будем добираться до того берега?

— Я организую это, — ответил Джордж.

Она улыбнулась, но подумала: «Возможно ли это?»

Джордж не сомневался; она могла понять это по счастливой улыбке на его губах.

Сетон перестала играть на лютне, и танец кончился.

Мило улыбаясь, леди Дуглас проследила, как Джордж проводил королеву на место.

Надвигались сумерки, когда Джордж склонился над цепями, которыми была привязана лодка.

«Простое дело», — подумал он. Ему бы хотелось прорепетировать. Он прошел бы прямо в ее апартаменты, где она уже ждала бы его в своей накидке. Затем они поспешили бы из замка, пока нападавшие удерживали бы стражу. На материке лорд Сетон и остальные ждали бы их с резвыми конями.

— Что-нибудь не так с лодкой, сэр?