Разняв драчунов, шкипер лихорадочно принялся конфисковывать все имеющееся оружие, а затем старательно спрятал его в своей каюте. Но он не мог решиться повернуть «Волхв» прочь от песчаной могилы, потому что там еще были люди и время от времени с «Ксоса» поступали короткие сообщения.

Принимать эти сообщения и ждать — вот и все занятия для экипажа «Волхва» на ближайшие полгода…

На Ксосе наступила ночь.

Над колонией зажглись неисчислимые мириады звезд. Конечно, это не были привычные земные созвездия, но Бордман никогда и не был на Земле. За его спиной Алета Красное Перо завершала свою работу, подытоживая историю недолгого существования маленькой колонии на Ксосе. Историю, печальный конец которой близок.

В первые дни своего существования колония столкнулась с невероятными трудностями и героически пыталась эти трудности преодолеть. Была, например, предпринята попытка доставить воду с полюса с помощью воздушных перевозок. Но вскоре от этого отказались: ветры переносили песок так, как в других мирах они переносили влагу, и любое летательное средство было бы «ободрано» песком, словно абразивом, если бы попало в песчаную бурю. Последний из работающих флайеров не долетел до колонии пятьсот миль, всего лишь встретившись с легким песчаным ветерком.

Вездеходы были сделаны из пластика, стойкого к действию абразивов, и все же чуть ли не после каждого рейса их приходилось чинить. А люди… Люди пропадали во внезапных песчаных заносах, прилагались героические усилия, чтобы найти и спасти их… Два раза это сделать не удалось. Кроме всех этих неприятностей были и обвалы в шахте, и другие несчастные случаи…

Алета подводила итог существованию человека на Ксосе, и хотя речь в ее отчете то и дело шла о подвигах и о приключениях — ее лицо было сосредоточенным и серьезным, а в черных глазах пропал прежний вдохновенный задор.

Бордман открыл дверь кабинета Ральфа Красное Перо и вышел наружу.

Это было все равно, что шагнуть в печь.

Песок до сих пор хранил жар только что зашедшего солнца. Через двадцать секунд подошвы горели так, словно были покрыты волдырями. Он умрет здесь от жары — сейчас, ночью! Возможно, он сможет выдержать наружную температуру перед самым рассветом, но не больше часа или двух.

Дэниэл яростно сжал кулаки. Там, где африканцы и индейцы живут себе и работают, он не мог обходиться без специальных приспособлений больше пары часов — и только в определенное время суток!

Он не успел закрыть за собой дверь, как в комнату гурьбой вошли мужчины: темнокожие с рельефными мускулами под блестящей кожей и бронзовые индейцы с черными прямыми волосами. Ральф Красное Перо и Доктор Чука замыкали шествие.

— Вот, — сказал Красное Перо, — это все руководство колонии. Они, я думаю, могут ответить на любые ваши вопросы, господин Бордман.

Он начал представлять вошедших. Бордман и не пытался запомнить имена. Абеокута и Северный Ветер, Сутата и Высокая Трава, Т’чака и Упрямая Лошадь, Леваника… Это были имена, которые можно было встретить только в редких новых колониях. И люди, подобные тем, что заполнили комнату, тоже встречались Бордману довольно редко. Они приветствовали Старшего Офицера Колониального Надзора со спокойным достоинством, и никто из них ни словом, ни жестом не дал ему понять, что все его предполагаемые вопросы — полная чепуха и чиновничья блажь. Все они были приговорены к смерти, но вели себя так, как будто собирались прожить еще много-много лет.

Когда с приветствиями и рукопожатиями было покончено, Бордман медленно заговорил:

— Я прибыл сюда, чтобы составить отчет об уровне завершенности работ в колонии. Но так как здесь сложилась аварийная ситуация, я хочу составить отчет о том, что было предпринято, чтобы справиться с ней.

Отчет — ерунда, понятное дело. Такая же глупость, как и летопись Алеты, которую прочтут только после того, как все, совершившие эти подвиги, уже погибнут.

— Красное Перо сообщил мне, — продолжал он, — что резервная энергия используется для охлаждения жилых зданий — так конденсируется вода из воздуха — и ее хватит приблизительно на шесть месяцев. Кроме того, у нас есть пища — на такой срок. Если попытаться поддерживать более высокую температуру для экономии энергии, то не хватит питьевой воды. Перейти на половинные рационы питания — и воды не хватит, и энергия все равно пропадет зря. Так что это не имеет смысла!

Посетители безучастно закивали — этот вопрос обсуждался давным-давно. Подобная реакция не была неожиданной для Бордмана, но он собирался высказаться до конца.

— В корабле есть продукты. Но ресурсы использования посадочного челнока не бесконечны. К тому же больше, чем тонну продуктов, выгрузить невозможно. Значит, от «Волхва» нам нечего ждать помощи!

Один из индейцев — Старая Кляча или Упрямый Мерин, так его, кажется, представили, слегка улыбнулся. Бордман обвел всех внимательным взглядом.

— Так что мы будем жить, ни в чем себя не стесняя, — пока у нас будет пища, вода и минимальный комфорт по ночам. Все, что мы бы ни попытались предпринять, не даст результатов.

— У вас редкий дар в немногих словах обрисовывать истинное положение вещей, господин Бордман. — Лысый Жеребец уже улыбался во весь рот. — Наверное, сказывается навык составления отчетов для Управления Колониального Надзора?

Дэниэл пожал плечами:

— Красное Перо сообщил мне, что вы смирились с обстоятельствами. Но, может быть, вы все-таки что-то предприняли, прежде чем смирились?

Доктор Чука сказал флегматично:

— Мы решили сохранить наши записи, и шахтеры завершают сейчас выбор породы в горе. Это место непроницаемо для песка, записи спрячут туда в самый последний момент. Наши механики сооружают радиомаяк, который использует очень малое количество энергии. Он будет передавать сигналы приблизительно двадцать лет и непременно будет запеленгован, несмотря на любые изменения поверхности и подвижки песка. Эти подробные записи будут дополнением к тем кратким сообщениям, что мы время от времени посылаем на «Волхв»… Кроме того, мы занимаемся пением.

— Чем занимаетесь? — ошарашенно переспросил Бордман.

Возможно, ему показалось, но, похоже, сквозь темную кожу Чука проступил румянец.

— Мои люди… очень религиозны, — пояснил доктор. — Когда мы покинем этот мир — в лучшем мире у нас будет отлично спевшийся хор.

Белые зубы стоящих вокруг людей засверкали в улыбках.

— Еще мы занимаемся атлетическими упражнениями, — добавил Красное Перо. — Для этого у нас теперь достаточно времени. Группы скалолазов покорили вершины самых недоступных гор на триста миль в округе. Кроме того, недавно были установлены некоторые новые рекорды в метании дротика…

— Из-за уменьшения гравитационной постоянной, — буркнул кто-то.

— И Джонни Кукурузный Початок, — Ральф сделал вид, что не услышал этой реплики, — вчера пробежал сто ярдов за восемь и четыре десятых секунды. Алета все фиксирует и освидетельствует этот подвиг.

— Уже сделано! — бодро отозвалась Алета из-за компьютера.

— Оч-чень полезные мероприятия! — только и сумел вставить Бордман, но всеобщим вниманием завладел Чука.

— Подожди, Ральф! Племянник Леваники побьет этот рекорд в течение недели!

Бордман не был чернокожим и покраснел до корней волос, потому что доктор заговорил лишь для того, чтобы смягчить неловкость от его грубого замечания.

— Я беру свои слова назад, — сказал Дэниэл поспешно. — Не обращайте внимания. Я восхищен моральным уровнем вашей колонии, но все-таки бег, скалолазание и даже хоровое пение не помогут разрешить нашу главную проблему! И я надеялся услышать от вас кое-что другое. Технические решения, которые…

— Господин Бордман, — прервала его Алета. — Наша главная задача теперь за пределами техники. Наша главная задача — это умереть достойно. И, насколько мне кажется, мы отлично с этим справляемся.

Бордман стиснул зубы.

Хотя Алета и говорила «мы», ему казалось, что в это «мы» она включала всех людей колонии — всех, кроме него, Бордмана.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: