— Алета, сейчас не вре…
Но тут индианка с приглушенным воинственным кличем бросилась в решительную атаку.
Застучали боевые барабаны, и мустанги галопом помчались по прериям, унося навстречу подвигам — воинов, вышедших на тропу войны…
И Бордману не оставалось ничего другого, как поддержать честь потомка древних завоевателей, никогда не отступавших ни перед стужей, ни перед жарой, ни перед воинственными туземцами… Или туземками…
— Алета, осторожней! Не сдерите с меня в порыве страсти скальп, дорогая…
М-да, это бремя оказалось довольно приятным, и терпеть его было истинным наслаждением!
Они чуть не смели со стола любимый компьютер Алеты, с трудом избежали столкновения с креслом на колесиках, отправив его в дальний конец комнаты, наконец-то нашли пристанище между столом и стеной — и вскоре сумели понять друг друга лучше, чем когда-либо за все время их недолгого знакомства.
По мере того, как стоны Алеты становились громче, гордость Бордмана, и впрямь уязвленная решительным отказом маленькой скво выйти замуж за бледнолицего, начинала чувствовать себя все лучше и лучше, пока наконец не переросла в невыносимое самодовольство…
Что же касается стыда, то для него еще придет время, когда Бордман вернется домой и встретится со своей любимой женой Рики…
Шкипер «Волхва» кратко ответил на срочный вызов с Ксоса и уставился в иллюминатор. Он смотрел вниз, на желто-оранжевую планету, находящуюся в пяти тысячах миль отсюда, отыскивая колонию, размеры которой с такого расстояния должны быть не больше точки.
И хотя его предупредили, что он должен был увидеть, он длинно и замысловато выругался. Тонкая линия тянулась с поверхности планеты, расширялась под углом, направляясь к западу, — и формировала нечто, похожее на гриб, что было совсем уж невероятно. Люди не могут создавать видимые объекты в двадцать миль высотой с вершиной, похожей на поганку, и с удивительно тонкой ножкой. Объекты, которые, дрейфуя к западу, колеблются, опускаются ниже и снова восстанавливаются в прежних размерах…
Шкипер «Волхва» таращился на фантастическое зрелище до тех пор, пока окончательно не поверил в его реальность. Это не был атомный «гриб», потому что объект продолжал существовать, он то опускался, то поднимался, то…
И все-таки — такого не может быть!!!
Шкипер объявил по громкой связи, и вскоре весь экипаж «Волхва» тоже прилип к иллюминаторам. Когда же корабль снова оказался над этой частью планеты, члены экипажа начали изучать небывалое явление с помощью телескопов… А затем пришел черед лихорадочной уборки после полуторамесячного безделья и бардака.
Им потребовалось три дня. Все это время странное явление маячило за иллюминаторами. На шестой день оно стало меньше. На седьмой увеличилось в размерах — и продолжало расти. Телескопы при самом большом увеличении подтвердили все то, о чем говорилось в срочном сообщении с Ксоса.
Экипаж «Волхва» лихорадило от нетерпения. Сейчас и речи не было о драках и взаимных оскорблениях. И шкипер чувствовал огромное, невыразимое облегчение.
Восемнадцать сотен футов стали!
Конструкции пересекались, образовывая нечто вроде колокола, равного по высоте окружающим ущелье горам. Ущелье сейчас напоминало кратер, коническую воронку, стены которой плавно опускались вниз, открывая внутренность конструкции, окрашенной в красный цвет.
Грузовой вездеход, подрагивая, рыча и переваливаясь из стороны в сторону, подкатил к краю пропасти. Он был оборудован тентом и крыльями, отражающими тепло, Бордман в защитном скафандре довольно уверенно располагался на сиденьи.
Машина остановилась, водитель спустился вниз и, тщетно пытаясь выглядеть бодро, направился к ожидавшему его Чука.
— Вы не хотите уйти в тень и охладиться? — спросил доктор.
— Со мной все в порядке, — быстро проговорил Бордман. — Я чувствую себя вполне прилично, пока мне качают сжатый воздух. — (Заметил Чука или нет, с какой ненавистью это было сказано?) — Ну, как тут у вас дела? Мы можем принять «Волхва»? Зачем вы вообще меня сюда вызвали?
— У Ральфа возникла проблема, с которой он вряд ли справится без вас. — Чука сохранял невозмутимость. — Он вон там — видите? Здесь есть подъемник, и вы можете осмотреть все вокруг, раз уж вы тут оказались. Видите, где собрались люди? Там есть платформа, с которой открывается отличный вид!
Бордман скривился. Сыт по горло здешними видами!
И все же он последовал за Чукой до того места, где стальной кабель свисал как будто прямо с неба. Здесь была устроена импровизированная клетка, игравшая роль подъемника, и ручная лебедка, которая могла бы поднять четырех человек. Бордман с каменным лицом шагнул внутрь, а доктор Чука, встав рядом с ним, включил подъемник.
Клетка начала подниматься.
Бордман ненавидел высоту. Это было похоже на кошмар — висеть в пустом пространстве. Хотелось закрыть глаза, но остатки самолюбия не позволили ему это сделать. Клетка поднималась все выше и выше, казалось, прошел как минимум год, прежде чем они наконец достигли верха.
Бордман переключил очки на максимальную затемненность и, покинув раскачивающуюся клетку, оказался на немногим более солидном пространстве — это была платформа всего в десять футов шириной, располагавшаяся на высоте, в два раза превосходящей самый внушительный небоскреб. Солнечный свет был ослепительно ярким, вид сверху — удивительным. И все же Дэниэл чувствовал себя не в своей тарелке. На такой высоте он не мог спокойно наслаждаться каким-либо зрелищем.
— В чем дело, Ральф? Чука сказал, что я вам понадобился. В чем дело?
Ральф Красное Перо сдержанно кивнул, и только тут среди прочих людей на платформе Бордман заметил и Алету. Кроме того, здесь находились двое людей Чука — один, похоже, чувствовал себя не лучше Бордмана, и четыре индейца. Все они улыбались. Только Ральф был предельно серьезен.
— Я хотел, чтобы вы увидели это, — сказал брат Алеты, — прежде чем мы включим напряжение. Мы не верили, что небольшая ловушка может убрать песок. Но… пусть все расскажет Леваника.
Вперед выступил темнокожий из группы Чука, вид у него был неважный, он явно предпочитал бы стоять внизу.
— Мы использовали наше изобретение для малой посадочной ловушки. Мы выплавили металл из скал и направили его в изложницы.
— Мы сделали установку малой посадочной ловушки, — продолжил один из индейцев, когда Леваника остановился, — мы страдали, потому что мы строили ее там, где была погребена большая ловушка. Мы не верили, что это что-то даст. Но надежда на чудо у нас была — и мы построили.
Второй темнокожий заговорил с невыносимым самодовольством в голосе:
— Мы сделали опоры, мистер Бордман. Мы сделали малую ловушку, которая должна была работать, так же как и большая, пока большая не будет закончена. И затем мы изготовили последние детали для большой ловушки.
Бордман сказал нетерпеливо:
— Это хорошо. Просто отлично. Но что все это значит? Это что — церемония?
— Именно так, — улыбнулась Алета. — Будьте терпеливы, мистер Бордман.
— Мы установили малую ловушку на песке, — в разговор вступил ее брат. — И она качала из ионосферы энергию. Мы начали поднимать песок вместо кораблей. Не для того, чтобы забросить его в космос, но для того, чтобы очистить все на милю вниз. И затем…
— И затем мы начали управлять малой установкой, — перебил один из индейцев. — Что это был за вид! Великий Маниту!
Красное Перо сурово взглянул на него и продолжил:
— Она тянула песок из центра, как вы, собственно, и предполагали. Песок летел в воздух. Это создало ураган с силой в пятнадцать мегакиловатт энергии, и он захватывал все новые слои песка. Некоторые песчинки поднимались на двадцать миль. Затем образовался «гриб», который ветер относил на запад. Эта масса песка долго падала вниз, мистер Бордман. Мы создали новую дюну в десяти милях дальше. И малая ловушка погружалась по мере того, как уходил песок. Нам пришлось останавливать ее три раза, потому что она перекашивалась. Нам приходилось подбираться под нее и выправлять. Но — она опустилась в долину.