Самые красивые драгоценности были обнаружены в последние дни. Луи нашел две барочные броши из прекрасно обработанного золота, украшенные жемчугом, но в каждой из них центральный камень был потерян. Как-то раз, копаясь под валуном, я нашел целую брошь, блестящую, как новая, с камеей из лазурита, изображавшей профиль римского императора. Под этим же валуном после трехчасовой работы я отыскал еще четыре броши, все разные. На них явно были изображены некоторые из двенадцати цезарей. Современные мастерам, вырезающим камеи, пока еще не удалось превзойти уровень, достигнутый мастерами Ренессанса, создавшими эти шедевры.

Сейчас, в конце сентября, изорванные в клочья водоросли развевались, как знамена после битвы. Лето прошло; туристы уехали. Порт опустел. Даже Крошка Джон променял нас на детский сад.

Мы гордились 2800 часами работы под водой. Мы пахали около пяти месяцев; потревоженная территория стала неузнаваемой. Дно было в глубоких ранах — следах наших раскопок. То, что прячет море, оно прячет хорошо. Но мы изучили один за другим его трюки и отобрали у него сокровища и те скромные предметы, которые оно охраняло почти четыре столетия.

Пора убирать наше снаряжение, спускать лодку, наносить последние находки на карту, каталогизировать, фотографировать и публиковать наши находки, очищать последние из наших ста сорока золотых и шестисот серебряных монет. Потом, так же, как Крошка Джон, мы должны преодолеть очарование прошлого, сокровищ и моря, чтобы вернуться в мир серьезных вещей.

«Помоги себе сам, и Господь тебя не оставит». Эта надпись выбита на медной окантовке штурвала, найденной на палубе корабля «Алабама», некогда принадлежавшего Конфедерации Американских Штатов и сто двадцать лет пролежавшего на дне Ла-Манша. Французские тральщики, очищающие пролив от обломков времен второй мировой войны, долгие годы пытались найти этот корабль. Его поиски даже стали частью программы подготовки моряков. Наконец в октябре 1984 года, в семи морских милях от побережья Франции тральщик «Сирс» под командованием офицера Бруно Дюкло обнаружил неизвестное затонувшее судно. За борт опустили оборудованный фотокамерами небольшой подводный аппарат с дистанционным управлением, а вскоре за ним последовали аквалангисты. В водной полутьме возвышалась железная труба, рядом с кораблем был рассыпан уголь, и кое-где попадались изделия из фарфора, которые позже, как выяснилось, оказались стаффордширским фарфором середины XIX века. Итак, обнаружен корабль прошлого столетия, но какой? На обоих континентах начался ажиотаж.

Представители французского военно-морского флота пригласили Макса Геру, отставного капитана, а ныне археолога, чтобы он помог в разрешении вопроса, действительно ли найдена «Алабама»? А если так, то кому она должна принадлежать теперь? На нее претендовали Соединенные Штаты, Великобритания и Франция. Некоторые американцы видели в «Алабаме» символ чести южан и требовали вернуть этот памятник им. Англичанам, строившим в свое время этот корабль, нужны были отдельные предметы с «Алабамы», поскольку они намеревались воссоздать точную копию корабля и выставить ее для обозрения в одном из доков Ливерпуля. Однако предмет их споров находился в двенадцатимильной полосе французских территориальных вод, и жители Шербура считали «Алабаму» и связанные с ней события такой же частью французской истории, как и американской.

Для проведения исследовательской работы была создана ассоциация «Пароход конфедератов „Алабама“», которую возглавил Улан Боннель, будущий президент Французской комиссии по морской истории. Летом 1988 года, когда дипломаты еще не закончили дискуссии, ученые получили от Министерства культуры Франции разрешение на обследование погибшего корабля. К группе подключились американские эксперты Уильям Стилл и Гордон Уэттс из университета Восточной Каролины.

Водолазные работы в холодном Ла-Манше удавалось проводить только в начале лета и только две-три недели. Скорость течения, направление которого к тому же меняется четыре раза в сутки, достигала в проливе трех-четырех узлов, и аквалангисты могли работать только час между приливом и отливом и затем еще два пятнадцатиминутных промежутка.

Расчистка корпуса выматывала все силы, но постепенно очертания корабля становились все четче. Он лежал с тридцатиградусным креном на правый борт. За сто двадцать лет приливно-отливные течения нагромоздили около нее горы песка и обломков ракушек, частично защищавшие корпус. Однако некоторые секции корабля все же были полностью разрушены.

Исследователям помогали опытные аквалангисты-добровольцы из двух местных водолазных клубов — Спортивной ассоциации морских доков (ASAM) и Шербурского клуба пловцов (CNP). Однако даже опытным водолазам было трудно работать на глубине в сто восемьдесят футов, азотный наркоз затуманивал мозг и приводил к быстрой усталости. На вопрос о точном диаметре трубы парохода аквалангисты называли цифры от восьми до тридцати дюймов.

Военные водолазы «Сирса» подняли на поверхность медную трубу от печки из камбуза и бронзовые полосы, служившие направляющими для вертлюжной пушки, а также, наряду с буфетной утварью, различные изуродованные части паровой машины. Были найдены якоря и наконец обнаружен штурвал с девизом корабля. Не оставалось сомнения, что затонувшее судно — «Алабама».

Через две недели после начала исследований Макс Геру смог набросать план погибшего корабля, сопоставляя его с оригинальными чертежами, полученными из Англии. В этой головоломке совпадало не все. Скорость развития механики и металлургии в середине шестидесятых годов XIX века поражает воображение, она была подобна взрыву. К тому же «Алабама» строилась в секрете, ее спецификации намеренно искажались, да и спуск корабля на воду состоялся в спешке.

19 июня 1988 года, в 124-ю годовщину сражения, Макс Геру наконец-то собственными глазами увидел корабль с борта трехместной исследовательской подводной лодки. Голубой экран сонара вспыхивал красными и оранжевыми пятнами, и, следуя его показаниям, Генри Саллис, управлявший лодкой, вел ее над пустынным песчаным дном, усыпанным галькой и раковинами мидий, к расплывчатой, покрытой водорослями массе, которая при ближайшем рассмотрении оказалась двухлопастным винтом «Алабамы». Два часа Геру, как зачарованный, смотрел через иллюминатор на освещенный прожектором корпус, снова и снова сопоставляя в уме увиденное с чертежами. А вокруг из-под камней выглядывали крабы и омары.

3 октября 1989 года Франция и Соединенные Штаты подписали историческое соглашение о создании Объединенного французско-американского научного комитета по изучению «Алабамы». В комитет вошли по два делегата от каждой стороны плюс эксперты с обоих берегов Атлантики. Следующие четыре летних сезона ушли на то, чтобы расчистить корабль. Подача со дна песка и обломков производилась при помощи аппарата с дистанционным управлением, предоставленным французской национальной электрической компанией «Электрисите де Франс».

В сезон 1993 года были найдены бразильские монеты, подтверждающие, что «Алабама» ходила в Байю. Же Геньон, водолаз из Шербурского клуба, обнаружил зуб кашалота — свидетельство увлечения кого-то из матросов резными костяными украшениями. Из глубины один за другим появлялись самые разнообразные предметы, спаянные временем и ржавчиной и с трудом поддававшиеся разделению: уключины, свинцовые грузы, использовавшиеся для промера глубины, — технические новинки и инструментарий мореходов индустриального века. Среди поднятых изделий были три корабельных фарфоровых унитаза, украшенных идиллическими сценами.

После многочисленных попыток с морского дна наконец подняли пушку Блэйкли. Однако все это было только частицей великого корабля. Корпус «Алабамы», попрежнему сохраняющий археологическую ценность, поднять из глубин Ла-Манша оказалось невозможно…