Большую часть находок составляло оружие — тридцать четыре мушкета с фитильными замками и аркебузы со свинцовыми пулями к ним, фрагменты 44 сабель и 15 кинжалов, шесть каменных ядер и 120 свинцовых.

Дукан Мэтьюсон, профессиональный археолог, консультант компании, начал картографировать дно океана, фиксируя месторасположение и уровень каждого найденного скопления предметов. Эта работа дала возможность Мэтьюсону получить новые сведения о том, как судно разбилось на мелководье. Исходя из всего этого он выдвинул гипотезу о том, как далеко друг от друга были разбросаны обломки «Аточи» и где должен лежать ее основной груз.

В 1974 году судьба, казалось, наконец повернулась лицом к Мелу Фишеру. Во-первых, был приглашен доктор Альберто Прадо, эксперт по испанским колониальным монетам, для составления отчета флоридским властям о монетах с «Аточи». Он подтвердил их нумизматическую ценность и то, что они относятся к кораблекрушению 1622 года.

Во-вторых, длительная проверка Комиссии по ценным бумагам и валюте подошла к концу. «Трежер Селворз» подписала соглашение с Комиссией о строгом соблюдении ее постановлений.

Впоследствии выяснилось, что полномочия Верховного суда США в пределах Флориды ограничены. В Конституции штата 1968 года Флорида провозгласила, что ее границы простираются за пределы исторического трехмильного лимита: «Аточа» лежала полностью на ее территории в районе нижних островков. Тем не менее, штат и «Трежер Сэлворз» согласились поделить находки 1622 года.

В счет причитающейся ему четвертой части штат выбрал астролябию и некоторые из монет и других находок. Компания заключила контракт с Остином Фоулсом, опытным специалистом по консервации, об очистке остальных предметов для передачи их инвесторам.

Вскоре после раздела найденного Верховный суд США утвердил новые границы штата Флорида, и стало ясно, что «Аточа» лежит вне их пределов. Это привело к новым затруднениям: федеральные власти выступили с требованием пересмотра решения суда, когда «Трежер Селворз» направила в адмиралтейский суд иск о признании их права собственности на погибший корабль.

Водолазный сезон 1975 года стал шестым на Маркесас для Мела Фишера и его команды. Водолазы подняли еще больше восьмиреаловых монет, три золотых слитка и золотой лоцманский свисток. Затем Дирк Фишер, следуя теории Мэтьюсона, что основной груз «Аточи» лежит на большой глубине, повел «Северный ветер» за Квиксэндс.

13 июля он в одиночку плавал под водой на некотором удалении от шлюпки, осматривая скалистое дно океана. Неожиданно он увидел невероятную картину — скопление позеленевших, похожих на бревна предметов, открыто лежащих на дне: пять бронзовых пушек!

Он вылетел на поверхность с радостным воплем. «Сначала мы подумали, что на него напала акула, — позже рассказывала его жена Анхель. — Затем мы услышали слово „пушки“, и все издали дружный радостный вопль».

Потом в тридцати футах от первой группы были найдены еще четыре бронзовые пушки. В течение трех дней, пока Мэтьюсон и Дон Кинкейд заносили на карту и фотографировали орудия, все другие работы почти прекратились. Затем «Северный ветер» поднял два из них и доставил в Ки-Уэст.

На одном из орудий не осталось никакого опознавательного клейма. На остальных стояла дата 1607, были испанский королевский гербовый щит и символы. Это окончательно решило вопрос о том, какой корабль найден.

В тот момент Мел и Долорес Фишер, их дети и вся их команда были безмерно счастливы. Но впереди их всех ждала сама горестная из потерь.

В следующую субботу, 19 июля, младший Фишер повел «Северный ветер» назад к Маркесас, к месту кораблекрушения. Они встали на якорь на ночь к юго-западу от островов. Ранним воскресным утром, перед рассветом, «Северный ветер» быстро начал набирать воду, накренился и внезапно опрокинулся.

Восемь человек, включая Кейна Фишера и Дона Кинкейда, были сброшены в море, но трое — Дирк и Анхель Фишеры и член команды Рик Гэйдж — застряли в подпалубном пространстве и утонули. «Виргалона» спасла оставшихся в живых.

Но даже этот удар не смог сломить Мела Фишера. Отгоревав по погибшим, Мел послал команду поставить охрану над бронзовыми пушками, которые нашел его сын. «Дирк хотел, чтобы мы это сделали», — объяснил он. Затем Фишер подготовил к работе большее судно, 180-футовый бывший тендер. В начале марта 1976 года возбуждение возросло после того, как нашли еще два серебряных слитка: возможно, наконец Мел и его команда вплотную подошли к долго разыскиваемому основному грузу «Нуэстры Сеньоры де Аточа».

Поиски Мела Фишера обошлись ему недешево. Если стоимость вещей, которые он нашел, составляла шесть миллионов долларов, а треть из них он истратил на поиски, сколько же будут стоить остальные сокровища? Ясно, что это могло быть определено только тогда, когда все предметы будут собраны и проданы, но, конечно, их стоимость будет огромна. Если только они вообще когда-либо будут найдены.

Правда, тогда спасатели еще не знали, какая часть находок останется у них; хотя федеральный адмиралтейский суд 3 февраля 1976 года постановил, что правительство Соединенных Штатов не предъявляет требований на сокровища, это решение может быть отозвано.

В чем же тогда смысл поисков Мелом Фишером галеонов 1622 года? Чем бы они ни закончились, усилия Фишера помогли изобрести более совершенные инструменты для исследования моря человеком: усовершенствовать поиск, спасение грузов и технику идентификации погибших судов, а также развить достижения подводной археологии. И мы получили дополнительные знания об испанской колониальной торговле.

Более того, в предприятии по поискам «Аточи» Мел Фишер и его компаньоны получили уникальную привилегию. Посредством документов, которые рассказали нам о кораблях, и драгоценных вещей, добытых в песках Маркесас, мы заглянули в отдаленное прошлое, времена, когда угасала великая Испания… Снова ожил богатый и безбрежный, но — исчезнувший мир.

Крутой северный ветер подстегивает галеас^[8], идущий мимо восточной оконечности Ирландии. Страшные волны разбили его поврежденный руль; теперь он рыскает и крутится в провалах между валами, дрейфуя в сторону прячущихся во мраке скал по правому борту.

Впереди, не далее чем в тридцати милях, лежит западное побережье католической Шотландии и убежище для уцелевших судов некогда величественной Армады. Еще несколько миль — и «Жирона» будет в Ирландии; всего нескольких часов достаточно, чтобы успешно завершить бегство, начавшееся около трех месяцев назад. Гребцы борются с ветром, непрестанно взмахивая веслами, тщетно пытаясь удержать корабль подальше от берега.

Ветер победил. Кипящая вода перехлестывала через правый борт корабля. Вопль впередсмотрящего заставил моряков бросить якорь. Слишком поздно. Клык скалы, выступающий из моря, пропорол борт «Жироны»; она засела на скале. Ее корма разбита, борт разломан, все содержимое вырывается наружу. Пушки, ядра, личное оружие, имущество, сундуки и 1300 несчастных людей., изнемогших в борьбе, утонули в кипящем прибое.

Из 1300 человек только пятеро достигли берега живыми. Среди тех, кто не спасся, был молодой дворянин, чьи последние мысли были обращены и Испании, кануну его отплытия с флотом, который отправился покорять Англию. Мы можем предположить, что это было в тот славный момент, когда его суженая надела ему на палец прекрасное кольцо, сделанное специально по ее заказу, кольцо, которым она символически отдавала себя ему.

Мысль растаяла вместе с жизнью молодого человека. Его тело, танцующее на вздымающихся волнах и принимающее позы марионетки, которую перестали дергать за нитки, постепенно погрузилось в заросли бурых водорослей, покрывающих морское дно. Там мелкие морские обитатели и постоянное волнение разрушили его. Кольцо упал с руки и закатилось в расщелину. По прошествии времени штормы, один за другим, нанесли песок и камни на место, где лежало кольцо. Падавшие сверху раковины постепенно цементировались между собой и железными фрагментами рангоута корабля.