Но вот возникли первые проблемы. И в какой эпохе?.. На хорошо известном временном отрезке, где люди бывали чуть не со дня изобретения ретроскопа.

Однажды, задержавшись в отделе, Стейбус вышел из института значительно позже обычного, но, как часто бывало, направился не на стоянку икаров, а в Центральный парк Дилойме, где он любил прогуляться, а иногда и насильно себя прогуливал, прежде чем лететь домой, в Сестрорию.

Едва он свернул в лабиринт узких боковых аллей, его догнала Лия, которая тоже припозднилась. Единственная из всех, она не поддалась всепобеждающему духу первооткрывательства, царящему в отделе, и продолжала трудиться строго по избранным темам. Недавно Стейбус рекомендовал её Оллентайну на должность ведущего исследователя.

— Думаю, она справится с этим, — сказал он. — Её ячейка и ещё две — вот вам и зародыш нового отдела. Обещаю, люди к ней потянутся. А ведь именно таких специалистов нам сейчас и не хватает — кто-то должен же заниматься плановой работой? Все чересчур увлечены грандиозными деяниями, а кончится тем, что мы спустимся вниз ещё на десять тысяч лет или уйдём вверх на тысячу, ничего не успев рассмотреть подробно.

— Мне странно слышать это именно от вас, доктор Покс, — ответил Оллентайн. — Ведь именно вы завели моду на рекорды. Я считал, что цели у вас совсем другие.

— Мои личные цели не имеют никакого отношения к интересам Академии Времени, — недовольно сказал Стейбус. — И я не собираюсь ставить первое выше второго. Я знаю также, что большинство сотрудников нашего института, при молчаливой поддержке руководства Академии, серьёзно настроены заменить вас на меня, но уверяю, что если до этого дойдёт, то я буду категорически против. Каждый хорош на своём месте…

Оллентайн поверил в искренность Стейбуса и пообещал подумать над образованием нового отдела. А пока ячейка Лии продолжала работу по двум направлениям: индейцы Северной Америки непосредственно перед появлением европейцев и раннехристианская эпоха. Обе темы интересовали Лию давно, ещё тогда, когда она только начала работать со Стейбусом. Она и раньше часто советовалась с ним. А теперь, когда они стали встречаться редко, у них даже сложилась традиция: один – два раза в неделю она присоединялась к Поксу во время его прогулок в парке после работы, делясь планами на будущее и возникшими сомнениями.

Стейбус подозревал, что дело тут не только в сложностях относительно индейцев и христиан. Возможно, Лия всё ещё не теряла надежды пробудить в нём интерес к чему-нибудь, выходящему за рамки профессиональных интересов. Однако он не пытался прояснить ситуацию. Зачем? Создавать семью он не планировал. Всё свободное время без остатка поглощали личные исследования. Для секса у Стейбуса был его агент-француз из девятнадцатого века и ещё несколько любвеобильных ребят из прошлого. А Лия ему казалась не той девушкой, с которой возможна ни к чему не обязывающая интрижка. Слишком серьёзно она ко всему относилась и слишком доверяла ему. Стейбус знал, что если подаст ей надежду, а потом дело кончится только постелью и больше ничем, то совесть будет мучить его до конца жизни.

— Кажется, у нас неприятности, доктор Покс, — сказала Лия. — Я знаю, что вы страшно заняты теперь, но лучше, если вы меня выслушаете. Ведь если я не ошиблась, мои трудности вскоре могут стать всеобщими.

Стейбус искоса взглянул на Лию, и ему стало нехорошо при виде её серьёзного и озабоченного лица.

— Что такое? — спросил он. — Рассказывай как есть.

Несмотря на предельную осторожность, Лия никогда не была склонна к паникёрству. Тем больше её слова не понравились Стейбусу.

— Я знаю, что вы не уделяли много внимания религиям, — начала она, — точнее, именно духовной практике народов Земли…

— Кто же этим интересуется сейчас? Дай бог систематизировать хотя бы ритуалы.

— Но обрядовая сторона неразрывно связана с духовным содержанием того или иного вероучения. Более того — проистекает из последнего.

— Люди слишком часто меняют свои взгляды, чтобы стало возможным обращать на это внимание, — сказал Стейбус. — Соответственно, изменяется и так называемая духовность. Иногда перемена случается под влиянием минутного перепада настроения. Так поступали и религиозные лидеры, поскольку все они были всего лишь людьми, что бы там ни утверждали их последователи. Потом, в течение веков, ученики безуспешно пытались доказать, что отдельные высказывания их учителя не противоречат другим высказываниям того же самого учителя… Или их собственным устремлениям. А кончалось всегда одними тем же. Религия всегда превращается в источник дохода для тех, кто не желает зарабатывать на жизнь собственным трудом. Работать значительно труднее, чем корчить из себя приближённого Господа Всемогущего. И ты хочешь, чтобы я воспринимал эти кривляния всерьёз? Все они сводились к получению энного количества материальных благ с одураченных людей, которых уверяли, что им самим упомянутые блага ни к чему. Квинтэссенцией такого подхода становились ритуалы, поскольку машинально выполнять одни и те же действия для священнослужителя проще, чем каждый раз выдумывать новые трюки, организуя «знамения» и «чудеса». Следовательно, изучения ритуалов достаточно для отслеживания этапов трансформации любой религии. Она просто будет приспосабливаться к окружающей действительности, а ритуальная часть становится всё более запутанной, что исключает участие непосвящённых в священнослужении, равно как и в получении дохода.

— Какая исчерпывающая и убийственная характеристика! — от души рассмеялась Лия. — Но я о другом. Простите, начала не с того конца. Просто я так много времени провожу в прошлом, что уже сжилась со своими агентами и волей-неволей усваиваю их манеру выражаться. Я имела в виду не духовность в качестве некоторого блага, которое верующий обретает в награду за праведную жизнь, но действительные способности, обладателями которых чаще всего и являлись именно религиозные деятели.

— А-а, понял. Не удивительно, что чаще всего они. Наука была не развита, и если человек прошлого с рождения обладал некоторыми экстраординарными возможностями, логически понятно, что он шёл именно по религиозному пути. Там было больше шансов продвинуться на самый верх социальной лестницы. Ну и общие настроения общества, и взгляды, усвоенные с детства… Я читаю мысли, я передвигаю предметы силой воли, выходит я — воплощённый Бог. Или, по меньшей мере, его избранник. Так примерно. А какое отношение эти давно переселившиеся в лучший мир уникумы имеют к нашей деятельности?

— Самое прямое. У меня сложилось впечатление, что некоторые люди из прошлого могут чувствовать путешественников, то есть нас, в сознании агентов. И не только чувствовать, но и контактировать — самым непосредственным образом.

Стейбус резко остановился и застыл посреди аллеи. Лия по инерции сделала несколько шагов вперёд, и ей пришлось вернуться.

— Это невозможно, — сказал Стейбус, приходя в себя. — Даже сами агенты не способны чувствовать наши сознания, когда мы подселяемся к ним. Мы с ними не взаимодействуем, а как можно почувствовать то, с чем у тебя нет точек соприкосновения? А чтобы посторонний агенту человек…

— Тем не менее, это так.

— Невозможно, — повторил Покс. — Я знаю, что сенситив или имплантёр могут учуять другого путешественника, если они оба находятся в сознании одного и того же агента, могут даже общаться. По этому принципу работают проводники-нелегалы. Они ведут своего подопечного по цепочке агентов, не теряя с ним связи. Но люди прошлого? Ты понимаешь, что получается, если ты права? Впрочем, понимаешь. Иначе мы не говорили бы сейчас.

— Да, доктор. Если они нас чувствуют, значит, мы всё-таки каким-то образом влияем на прошлое.

— А раз влияем, то можем его изменить, — мрачно заключил Стейбус. — Мне и думать не хочется о возможных последствиях нарушения первого принципа ретроскопии. Расскажи подробнее. Я хочу знать детали.

ЧП, послужившее поводом для обращения Лии к Стейбусу, произошло с Жине Грайнутом, ретропсихологом Академии Времени. Специалисты этого профиля работали в институте сами по себе, по мере необходимости сотрудничая с той ячейкой, которая на текущий момент вела исследования в интересующей их эпохе и с подходящими агентами. Грайнут более всего интересовался проявлениями массового религиозного фанатизма и случаями помешательства на почве веры, а так как Лия со своими ребятами три дня в неделю разрабатывала раннехристианскую тему, то ячейка Лии подходила ему как нельзя больше — того и другого в Иерусалиме времён Христа было хоть отбавляй.