— Но-но! Полегче, доктор! — возмутился Рид, но тут же заинтересовался: — Где ты это откопал?

— Россия, девятнадцатый век. Побывал на частном сеансе во время выходных. Источник выражения — крепостной крестьянин из Воронежской губернии… Использовал его в качестве агента в течение шести с половиной часов реального времени.

— Ого! — изумился Кастл.

— Тема заинтересовала, — пояснил Покс. — Потом хотел пройти по цепочке вверх, до декабристов, но не вышло. Год начала продвижения подходящий — тысяча восемьсот девятнадцатый. Или я ошибаюсь?

— Не знаю, я царской Россией вообще не интересовался. Но, по-моему, девятнадцатый год — далековато, если интересует само восстание, а если предыстория… А что тебя понесло туда? Ты же фанатик Тёмного периода.

— Я и хотел выскочить как можно ближе к Тёмному, но меня отбросило. Сбило до девятнадцатого века, и я застрял — стало интересно.

— И ты ещё работал после такой регрессии? Силён… У тебя какой ретроскоп?

— Обычный. «Игрек шесть-два-ноль».

— Рассказывай сказки. Поди «Супер» подпольной сборки.

— Ничего подобного, — хладнокровно соврал Стейбус. — И вообще — чего привязался? Начинаем работу. Все готовы?

— Всегда к вашим услугам! — воскликнул Скай.

— Готовность аппаратуры — две минуты, — сообщила Лия.

В её голосе Стейбусу послышалась усталость. Не та, которая является наградой за умеренный добросовестный труд, но хроническое утомление, накопленное служащей третьего класса. Десятичасовой рабочий день и один выходной в неделю. Сам Стейбус позавчера отдыхал, а Лия — работала. И Скай. И даже красавчик Рид. Они все — третьяшки. Готовили платформу для нового исследования по сегодняшней теме.

Стейбус спохватился, что даже не спросил, какая будет тема. Что там ещё придумал Ведьмак, то бишь господин ведущий исследователь Макферсон? Впрочем, сейчас Скай даст вводные.

— Скандинавия, десятый век, — сказал Скай. — Макферсон заинтересовался экспансией викингов.

— Чёрт бы его взял, — сквозь зубы ответил Стейбус, но тут же спохватился: — Ячейка уже экранирована?

— Да, шеф! — жизнерадостно ответил Скай. — Ведьмак вас не услышал.

Лен Макферсон был начальником отдела; имел под командованием восемь ячеек и прыгал с одной темы на другую с резвостью блохи на раскалённой сковородке.

— Я ничего не имею против, чтоб он услышал, — усмехнулся Стейбус. — Но всегда предпочту сказать ему лично, что о нём думаю.

— Джентльменский набор изменён, — сообщила Лия. — Оптимизатор[11] «Нордик-8». Плюс адаптированный комплект лингвистиков[12], серия шестьсот четыре, номер…

— Откуда восьмой? — перебил Покс. — Я о нём не слышал. И чем плох был седьмой «Нордик»?

— Не следите за институтскими новостями, доктор, — ответил Скай. — Восьмая версия вышла на прошлой неделе. Платформочку мы вам подготовили чудесную, но она не проверена, и агента вам придётся выбирать на ходу. Когда нам, наконец, разрешат самостоятельные вхождения в новые зоны?

— Тебе — когда рак на горе свистнет, — ответил Стейбус. — Остальным — несколько скорее, я надеюсь.

— Но дома я на своём ретроскопе постоянно делаю это!

— Дома — хоть на ушах стой, а здесь…

— Внимание, доктор Покс, — прервала его Лия. — Канал готов. Подключение — старт — тридцать секунд. Сохранение копии личности в информационном банке института. Соединение с «Кроносом»… Повторное сохранение… Готово!

Устал от скучной и серой жизни? Обратись к нам! — рванулась в мозг Стейбуса вездесущая реклама «Ретродрома». — Хочешь побывать на месте турецкого султана? Обращайся прямо сейчас! Через пару минут в твоём распоряжении будет гарем в триста наложниц! Самые прекрасные и обольстительные женщины!

Ничего не поделать — Институт сравнительной истории имеет прямой выход на «Глобал», где на сервере Академии Времени в обязательном порядке сохраняются последние, свежие копии личностей исследователей на случай потери аналогичных данных института. Нелегалы периодически ломают внешний слой защиты официального «Кроноса», регистрирующего любые новые вхождения в прошлое, а просмотр пси-рекламы подпольного «Ретродрома» является расплатой за вживлённый в мозг синхронизатор. Глава института, профессор Оллентайн, ужаснулся бы, узнав о секрете Стейбуса. Жаль старика — серьёзный учёный, но желает вести исследования по старинке. Так можно совсем отстать от жизни.

Султаны знали толк в любви. Они в совершенстве владели методикой задержки эякуляции. Ты не поверишь на слово — но они имели до сорока девушек за одну ночь! Мы предлагаем проверить! Вернувшись в реальность, ты не сможешь отличить свои переживания от настоящих!

Пси-поток прервался внезапно, и сознание Стейбуса понеслось в глубину прошлого по открывшемуся каналу. Знакомые сверкающие звёзды, похожие и не похожие на настоящие звёзды космоса; ощущение лёгкости — дальняя временная зона…

В первую секунду на выходе он растерялся. Вокруг клубилась неистовым ураганом ярость, ярость!!! Боль, жажда убийства, злорадство и веселье! Довольные снисходительные возгласы. Ободряющие азартные крики!

Ну и платформу ему подготовили… Но ребят винить трудно — они работают вслепую.

Или возвращаться в своё время, или немедленно искать агента наугад — но любым способом спастись от многоголосого мысленного рёва невидимой злой толпы, желающей порвать его на части, на части, на части!..

В такие вот моменты и начинаешь отчасти признавать правоту старика Оллентайна относительно синхронизаторов.

Не было времени прощупывать чужие сознания — шквал эмоций был слишком силён. А пси-фон потенциальных агентов почти одинаков — словно бурлящие озёра магмы. Стейбус нырнул в первое попавшееся, и…

И едва успел увернуться. Меч со смертельным ледяным свистом прошёл над головой, тут же возвратился, но теперь Стейбус (человек из прошлого?) успел подставить под удар щит.

Прямо перед собой он увидел оскаленную пасть в обрамлении всклокоченной бороды, бешеные глаза и крупные капли пота на лбу своего противника. Удар! Удар! Щит гудел от принимаемых им тяжких ударов; правая рука Стейбуса (его агента?) начинала неметь.

Удар! Стейбус парировал последний выпад и сделал ответный.

— Ка-нут! Ка-нут! — орали вокруг. — О-дин!.. Один, молодец! Ты победишь! Ты победишь!

— Э-э-эх!!! — Бородач напротив нанёс ещё один удар. Стейбус увернулся, отчаянно защищая своё (агента) тело от рассекающего воздух железа и своё сознание — от натиска чужих эмоций. И вдруг уловил то, что помогло ему отстроиться от происходящего — тяжёлый запах давно не мытого тела, разгорячённого боем. Проще сказать — отвратительную вонь.

Стейбус не смог бы определить, от кого она исходила — от бородача или от его агента, но сам факт, что он почувствовал омерзение, помог ему сосредоточиться. Воняло, скорей всего, от обоих, но это уже собственная мысль Стейбуса. Для бойцов из прошлого это был привычный, вполне естественный аромат.

Вокруг случайно пойманной спасительной мысли он и начал собирать свою личность, осознавая окружающее всё более детально. Он снова становился доктором исторических наук Стейбусом Поксом — исследователем, работающим по теме «Древняя Скандинавия». И в то же время оставался одним из двух яростных бойцов — то ли Канутом, то ли Одином.

— Э-э-эх!.. — Шагнув назад, Стейбус отразил удар бородатого. — Э-ххх!!! — Вместе с выкриком из оскаленной пасти противника вылетели крупные капли слюны, и Покс мысленно скривился от отвращения.

— О-дин! О-дин! — орала толпа. — Покажи ему, Один!

— Ка-нут!..

Уворачиваясь от ударов, Стейбус всё более вникал в происходящее, усваивая мыслеобразы своего агента.

Поединок. Без доспехов и шлемов — до смерти. Неизвестно, по какому поводу, но дерутся Один — лучший воин в дружине, и Канут — тоже неслабый боец, но до Одина куда ему…

Агент Стейбуса был слишком занят боем, чтобы можно было вытянуть из него личностную ассоциацию и разобраться, кто есть кто.