Крейг хмуро глянул на нас, откинулся на спинку кресла и предложил:

— Давайте наконец решать, каким маршрутом идем. Айхамар — Инферна — Соломония, потом Тихая, или наоборот.

— Я за Тихую, — категорично высказался Рик. — Сразу возьмем наибольшие деньги. Потом остальное.

— Я — наоборот, — сказала Кэт. — Маршрут Айхамар — Инферна и так далее, уже рассчитан, можем стартовать как и намечали, а отрезки Соломония — Тихая — Безымянная Диана просчитает в пути. — Она взглянула на Крейга: — Сам-то что скажешь?

— Думаю, надо оставить Тихую напоследок, — ответил он. — Человекоподобные — капризные твари. Предпочтительнее доставить их до Безымянной как можно быстрее после поимки. Соломонийские питоны тоже ни чем не лучше. Если мы сработаем по варианту Рика, то получится, что мы соберем вначале самые хрупкие экземпляры, и будем таскать их потом и на Инферну, и на Айхамар. А мезоцерапторам ничего не будет, хоть сто лет их за собой вози, трофеям тем более.

— Можно пропустить Инферну, — сказал Рик. — С Медоузами у нас нет контракта.

— Контракта нет, — заметил я, — но лишние деньги лишними не бывают. И еще учти: в этом сезоне нам крупно повезло, но могут настать времена, когда добыча трофеев станет для фирмы единственной возможностью выжить. Не стоит без необходимости терять контакт с людьми вроде Медоузов.

— Согласна, — вставила Кэт. — У нас с ними сложились определенные отношения, и мы можем рассчитывать, что в случае чего они не будут извлекать выгоду из нашего стесненного положения, выжимая все уступки, какие можно.

— Подведем итог, — сказал я. — Мне не нравятся все эти истории с исчезновением людей, хоть, может, в них ничего таинственного на самом деле нет. И я хочу, чтобы мы совершили посадку на Тихой, предварительно поразмявшись на Айхамаре и Инферне. Вошли в форму, так сказать. Крейг провел предварительный просмотр материала по гориллам Фостера. Таких пугливых и осторожных тварей еще поискать. Сколько времени займет поимка двадцати особей, сказать трудно. Мы можем застрять на Тихой на неопределенно долгое время и поставить под угрозу выполнение двух других заказов. Так что ты в меньшинстве, Малыш.

— Да что там, — махнул рукой Рик, — я ведь не против. — Он улыбнулся совершенно обезоруживающе. — Просто я еще никогда не охотился в заповеднике А-группы.

— Какие твои годы, — утешил его я. — Успеешь.

Когда подошло время старта, мы все собрались в рубке. Диана убрала бронированные плиты, закрывающие огромный, во всю рубку, обзорный колпак, и теперь можно было наблюдать все детали вознесения нашего славного кораблика на небеса с помощью орбитального подъемника. Каждый из нас десятки, может, сотни раз видел это зрелище, но оно никогда не надоедает, К тому же у нас за несколько лет совместной работы успели сложиться определенные традиции. Быть всем вместе, когда корабль стартует — одна из них. Общая молчаливая надежда на то, что каким бы трудным и опасным ни оказался новый поход, с любой планеты мы уйдем вот также, вместе, никого на ней не оставив. И все будут живы. Рик, сидевший в пилотском кресле, сказал:

— Уивертаун-два-контроль, я «Аякс»-147-160 «Артемида», к взлету готов.

После секундной паузы в эфире прозвучал голос, по привычке четко произносивший каждое слово:

— «Аякс»-147-160 «Артемида», я Уивертаун-два-контроль, взлет разрешаю, десять секунд до включения подъемника… Девять. Восемь…

Диана пока что не активировала компенсационную систему, поэтому ощущения при подъеме были такими же, как в обычном скоростном лифте. Как только вышли за пределы атмосферы, и яркий день на Безымянной сменила вечная ночь космоса, корабль включил на холостую разгонные двигатели.

— «Аякс»-147-160 «Артемида», я Уивертаун-два-орбита, — произнес уже другой голос. — До расчетной точки старта одна минута.

Ее уже хорошо видно, чудовищную «морскую звезду» орбитального грузового приемника с сияющими сигнальными огнями шлюзов: желтыми — «готовность к приему», красными — «заблокировано», и зелеными, задействованными в настоящее время. Зеленых было всего два, и это означало, что вместе с нами с планеты поднимают только один корабль или грузовой контейнер.

— Тридцать секунд. Синхронизация систем «Артемида» — Уивертаун-два-орбита-восемь. Запускаем ваш «грузовик» с орбиты-восемь сразу вслед за вами. Стыковка через тридцать семь минут. Счастливой охоты.

Мы отозвались дружными пожеланиями удачи сотрудникам орбитальной и наземной техслужб, и я послал корабельную «жучку» на камбуз за апельсиновым соком себе и напитками для остальных. Сразу расходиться по каютам никому не хотелось. Корабль чуть вздрогнул — Диана начала разгон. До момента стыковки с нашим грузовым отсеком пойдем потихоньку, ну а дальше — полным ходом. Через семьдесят два часа — первая компенсационная остановка, разгрузка по-простому, или, как еще ее иногда называли в шутку — «декомпрессия».

— Жаль, что нельзя лететь без этих чертовых разгрузок, — посетовал нетерпеливый Рик. — Столько времени на них уходит, просто ужас…

— Это Господь Бог специально так устроил, предвидя появление бродяг, вроде нас, — сказал я. — Не будь «декомпрессии», люди давно уже расползлись бы, как тараканы, до крайних пределов Вселенной. Но ты сильно не переживай — разгрузки нам необходимы, иначе ты рискуешь прибыть в пункт назначения не совсем в том виде, как тебя мама родила.

— А интересно, были попытки?

— Ходить без остановок? Конечно были. Не один же ты дурак на всю Галактику. Но ничем хорошим такие дела не кончаются, поверь мне. Необратимые изменения в тканях тела и внутренних органов вплоть до клеточного уровня, трансформация психики, распад личности — чем дальше, тем больше.

Я вспомнил парня, которого в мою бытность биомехаником привезла в Прагу к профессору Лайошу Вацеку его жена, привезла в надежде, что известный на весь мир гений сотворит чудо, после того как все другие отказались. Страшно было смотреть, во что превратился горе-испытатель. Профессор только беспомощно развел руками…

— Может, я и вправду плохо соображаю, — задумчиво проговорил Рик, — но как же тогда первопроходцы прошлых веков ходили без остановок?

— Соображаешь ты ничуть не хуже любого другого, Малыш, просто ты привык передвигаться в пространстве, не задумываясь, с помощью каких сил это происходит и какие ограничения тут существуют. Ты знаешь об этих ограничениях — и ты им следуешь. Тебе не нужно знать устройство корабля, чтобы им управлять, достаточно уметь это делать; точно так же и здесь — достаточно соблюдать правила и не нарушать запретов. — Я помолчал, собираясь с мыслями. — Раньше для перемещения на межзвездные расстояния использовался принцип так называемого Пи-коридора, в котором космический корабль перемещался из пункта А в пункт Б практически мгновенно. Компенсационные остановки космонавтам не требовались, поскольку нет разницы между прыжком на один световой год или на миллион парсеков…

— А почему тогда никто не прыгал сразу на миллион парсеков? — перебил Рик. — Можно было бы…

— Потому, что они не видели так далеко, дубина, — оборвала его Кэт. — И рассчитать такой прыжок не могли. Чем вообще ты занимался в школе, когда учитель обо всем этом рассказывал? Если бы слушал внимательно, знал бы, на какое предельное расстояние можно совершить прыжок, используя принцип создания Пи-коридора, почему нельзя прыгнуть в сторону от вектора движения, почему нельзя спрямить путь между маяками А и Д, если маяки Б, В и Г стоят по дуге, «криво»… А сейчас мы используем совсем иной способ, Ф-коридор, точнее, Ф-движение…

— Ну а современные первопроходцы? Они тоже не нуждаются в разгрузках.

— Нуждаются, — заверил я Рика. — Первопроходцы, пройдя один отрезок пути, ставят маяк, зондируют пространство прямо по курсу, на всю процедуру уходит пара часов. И так раз за разом. Для них это и будет разгрузкой. Нет, Малыш, правила лучше не нарушать. Ты же учил теорию Сэвиджа касательно перемещения материальных тел в пространстве на сверхсветовых скоростях, должен знать, что… — Тут я замялся, так как сам очень слабо помнил школьный курс космофизики и не решался вступать в серьезную дискуссию в присутствии Кэт и Крейга.