В молодости я считал себя человеком отлично воспитанным.

При встрече со знакомыми умел вежливо и спокойно поклониться. В разговоре внимательно слушал собеседника, не позволяя себе перебивать его рассказ, как бы длинен он ни был. В споре, далее самом горячем, никогда не кричал и тем более не употреблял грубых слов. Не было случая, чтобы я, нечаянно кого-нибудь толкнув, не извинился или прошёл в дверь первым, не уступив дорогу спутнику.

Словом, воспитание моё казалось мне безупречным.

Но только казалось. И выяснилось это совершенно неожиданно.

Как-то, во время студенческой практики, мне пришлось прожить две недели с артелью лесорубов. И вот однажды вечером я нечаянно подслушал разговор, запомнившийся мне навсегда.

Присев на пороге нашей просторной землянки, артельный староста тихо беседовал со стряпухой. Речь шла обо мне.

— Парень-то он ничего, — говорила стряпуха, — грамотный, да уж больно серый! Видно, никогда в артели не жил. Воспитания нет никакого.

— А что? — заинтересовался староста.

— Да всё делает не по-людски. Умываться начнёт — весь пол зальёт, потом подтирай за ним. К столу сядет — нет, чтобы сперва жидкое хлебать, сразу, без команды, со дна мясо таскать начинает. Уж на что нетрудное дело — ложку ко рту поднести, так и то не приучен: хлеб под ложку не подставит, на стол накапает. И где только он доселе жил?..

Я слушал и чувствовал, что краснею. «Ну и ну! Так, значит, я «серый»?»

Сперва я, конечно, обиделся. Но потом, поразмыслив, понял, что стряпуха по-своему совершенно права.

Правда, по утрам я не забывал с ней поздороваться, вежливо сторонился, когда она несла к столу кипящий самовар или тяжёлый горшок со щами, а вставая из-за стола, благодарил за обед. Но это её не удивляло. Для неё всё это было привычно и естественно. В порядочной артели иначе и не бывает.

Но вот те пробелы в моём воспитании, о которых шла речь, были очень заметны. И примириться с ними она не могла.

Впрочем, с моей стороны большой вины здесь не было. С детства я жил в квартире с водопроводом, ел из отдельной тарелки. Мне не приходилось умываться над ведром из ковшика, не случалось есть из общего артельного котла.

Поэтому я и не знал особых правил поведения, которые были обязательны для людей, живших тогда в землянках. А выполнять их было не менее важно, чем те, городские, которым я привык подчиняться.

Артельные правила необходимо было соблюдать для того, чтобы не давать лишнего труда стряпухе, чтобы всем доставалось поровну мяса, чтобы общая жизнь в землянке шла легко и дружно.

Этот случай заставил меня впервые задуматься над тем, что же такое хорошо воспитанный человек?

Каковы на самом деле те правила поведения, которым мы обязаны подчиняться?

Впоследствии я убеждался не раз, что правила эти существуют повсюду — в любом обществе, в каждом коллективе. Кое в чём они отличаются. Это зависит от условий, в которых живут люди.

Сейчас, например, даже в артелях лесорубов не приходится есть из общего котла, да ещё помнить, чтобы не съесть больше соседа. Так что поговорка «Раньше батьки с ложкой не суйся» нынешним ребятам, пожалуй, и непонятна.

Возникла эта поговорка в давние времена, когда в крестьянских семьях все ели щи из одной миски. Щи обычно бывали «пустые», без мяса, но в праздники в них иной раз были накрошены кусочки говядины. В этих случаях полагалось сначала всем обедающим хлебать одну жижу и лишь после того, как отец первым зачерпнёт со дна мясо, разрешалось «таскать» кусочки и остальным.

Зато сейчас существуют правила, каких не знали в старину. Скажем, что невежливо занимать телефон общего пользования больше трёх минут или стоять у дверей вагона, если не собираешься выходить на следующей остановке.

Но каких правил поведения ни коснись, в главном они всегда одни и те же: уважай окружающих, считайся с ними.

Строго соблюдая правила поведения, ты будешь хорошим товарищем всем, кто общается с тобой в семье, в школе, на отдыхе.

Многие ребята спрашивают: откуда вообще появились разные правила поведения?

Никто этих правил из головы не выдумывал. Они создавались в народе постепенно. И возникали они отнюдь не случайно.

Сколько раз ты, наверное, слышал: «Сними шапку, если в комнату вошёл!»

«А зачем её снимать, шапку? — думал ты с досадой. — И откуда взялось такое правило?»

А вот откуда.

Ты, конечно, очень удивился бы, встретив на улице человека, одетого в костюм из… листового железа: шапка железная, куртка железная, брюки железные, сапоги железные и даже рукавицы железные.

Впрочем, ты, конечно, догадываешься, что речь идёт о рыцарских латах, которые теперь можно увидеть только в музее.

Но лет тысячу назад такие доспехи надевали не только готовясь к бою, но и вообще собираясь в любую поездку.

Потому что путешествовать в те времена было намного опаснее, чем теперь. По дорогам скитались в поисках добычи бездомные бродяги, в лесах укрывались шайки разбойников. Да и при любом споре, того и гляди, получишь удар копьём или мечом.

Люди постоянно ходили вооружёнными. А уезжая из дому в дальний путь, надевали на себя кольчугу, тяжёлые латы, голову прятали под железный шлем.

Но вот на пути дом, где живёт добрый человек. Переступая порог, странствующий рыцарь снимает свой шлем и несёт его в руке. «Я тебя не опасаюсь, — говорит он этим жестом хозяину. — Видишь, моя голова открыта.

Я тебе доверяю. Ты хороший человек, не грабитель и не предатель. Удара исподтишка не нанесёшь».

Суровые эти времена давно прошли. В любой дом люди входят теперь без опаски.

Но обычай — входя в комнату, снимать шапку — остался. Остался потому, что это хороший обычай. Снимая шапку, ты показываешь хозяевам, что уважаешь дом, в который вошёл, уважаешь живущих в нём людей, веришь в их порядочность, в хорошее отношение к тебе.

И это им, конечно, приятно.

С тех же давних времён идёт обычай: здороваясь, снимать перчатку с правой руки.

Сняв рукавицу, человек показывал встречному, что в его ладони не спрятано оружие. Да и кроме того, в железной рыцарской рукавице не так-то легко было пожать протянутую руку.

А сейчас ты снимаешь варежку из внимания к товарищу. Ведь ты надел её для того, чтобы предохранить пальцы и ладонь от пыли и грязи. Зачем же заставлять приятеля её касаться? Лучше дай ему пожать твою тёплую дружескую руку.

Прошлой зимой я наблюдал такой случай.

К платформе маленькой станции подошёл поезд. Толпа ожидавших бросилась к вагонам. Среди них были и школьники, возвращавшиеся с лыжной прогулки. Теснясь и толкаясь, они штурмовали узкие двери вагонов, мешая друг другу. Слышался треск задевавших за ступеньки лыж, писк девочек, которые никак не могли взобраться на подножку вагона…

Дежурный по станции держал в руках жёлтый флажок и не мог подать машинисту сигнал отправления. Посадка затягивалась.

Лишь около одного вагона было тихо. Его заняли суворовцы. На это им понадобилось не больше минуты. Едва поезд остановился, они выстроились в колонну по одному и быстро, без толкотни и крика, один за другим вошли в вагон.

Так суворовцы показали, что толкотня не только груба и некрасива, но и неразумна: прежде всего от неё проигрывает тот, кто толкается.

Как часто ребята бросаются к автобусу или трамваю, расталкивая стоящих и пытаясь пробиться вне очереди! Торопиться им особенно некуда, и к дверям они рвутся больше из озорства и глупой удали.

Окружающие тоже не остаются в долгу. Начинается свалка. В результате автобус уходит полупустым, а на земле валяются оторванные в пылу борьбы пуговицы.