– Вампиры не откусывают головы, – возразила Эмили, доедая остатки мороженого с блюдца.
– Смотрю, ты специалист?
– Вампиры не откусывают головы. Они могут выпить из человека всю кровь, до последней капельки, но голову оставят на месте. Так показывают в сериалах .
– Папа разрешает тебе смотреть такие сериалы?
– Нет, я сама смотрю. У нас есть видеотека, где много сериалов про вампиров.
– Напомни мне, чтобы я попросил папу поставить на эту видеотеку код.
Эмили надулась и принялась облизывать испачканные в мороженом пальцы. Я взял со стола салфетку и протянул ей.
– Возьми. Облизывать пальцы – это некрасиво.
– Красиво , – ответила она, но салфетку взяла.
– И еще вежливые девочки благодарят за мороженое.
– Спасибо за мороженое, Эдуард! – без промедления отреагировала она. – И спасибо за книгу. Ты почитаешь мне еще?
– Нет. Тебе пора спать. На ночь я расскажу тебе хорошую сказку. Идет?
– Идет, – кивнула Эмили и, сложив салфетку пополам так, что испачканная часть осталась внутри, стала вытирать лицо.
Я не одобрял любви здешних детей к жутким городским легендам, но после долгих раздумий решил подарить найденную в квартире книгу Эмили. Кроме того, это был прекрасный повод чем-то ее занять. Она, как и все восьмилетние дети, задавала миллионы вопросов, и я пришел к выводу, что могу почитать ей вслух и тем самым этих вопросов избежать. Не то чтобы я не любил детей – я, конечно, любил их, но начиная с того возраста, когда они перестают быть любопытными и не пытаются запихивать пальцы в розетку. Когда Кристиан задерживался на работе или брал внеочередное дежурство (как сегодня, например) и оставлял меня с Эмили, я весь вечер был как на иголках и боялся отойти от нее хотя бы на шаг.
– А папа скоро вернется? – задала она очередной вопрос, возвращая салфетку на стол.
– Думаю, что скоро. Но ты к тому моменту уже будешь спать. Мы и так засиделись.
– Если ты пойдешь спать поздно, то не выспишься, и будешь невнимательно слушать учителя, – привел я еще один аргумент.
– Скучная школа, – сообщила мне она и взяла книгу. – Они рассказывают то, что я давно знаю. Прочитай мне еще одну легенду! А потом придет папа, и я пойду спать.
– Да нет же, Эмили. Ты пойдешь спать сейчас .
Несмотря на мои слова, она открыла книгу и, перевернув несколько страниц, подвинула ее ко мне.
– Хочу легенду про Демона Реки, – сказала она.
– Никакого Демона Реки! – возмутился я. – Сейчас я разозлюсь, и тогда не будет вообще никаких легенд!
– А я расскажу папе, что ты покупал мне мороженое! – отпарировала Эмили.
Я покачал головой и взял книгу.
– Ладно. В следующий раз я не буду тебе ничего дарить, и мороженого тоже не куплю.
– А я приду к тебе домой и оттаскаю за хвост твоего кота!
– Хватит уже. Слушай. Но если тебе ночью приснится Демон Реки, я не виноват.
(2)
Кристиан вернулся в начале второго. Первым делом он заглянул в спальню Эмили, и, убедившись, что она спит, вернулся в гостиную. Я доедал остатки попкорна (пакет с кукурузными зернами был обнаружен в одном из шкафов во время приготовления ужина – я искал соль) и смотрел по телевизору фильм с Мэрил Стрип.
– Пахнет едой! – уведомил меня он, снимая с шеи шарф. – Неужели ты приготовил ужин?
– Да. Сейчас разогрею, все уже остыло.
– Я справлюсь сам, только приму душ. Но сначала посижу спокойно пару минут. Весь день на ногах, не понимаю, что сегодня случилось в городе, что нам решили подкинуть столько работы. И как только я собрался домой, приехали две «скорые»: авария в центре. Мы с коллегами уже шутим: не надо брать дежурства по вторникам, одной сменой не отделаешься.
Кристиан занял одно из кресел напротив журнального столика и достал сигареты. Я принял менее развязную позу и поднял с пола пустую миску из-под попкорна.
– Ты здорово выручил меня с Эмили, – продолжил он. – Надеюсь, она не слишком чудачила?
– Бывало и хуже. Я подарил ей книгу легенд и мифов, ты не против?
Кристиан покачал головой.
– Против, но она выпрашивала у меня обновленное издание уже с месяц. Так что ты, можно сказать, сделал ей желанный подарок. Ох уж эта их любовь к жутким историям.
(3)
Треверберг был слишком большим городом для того, чтобы здешние жители обращали внимание на вновь приезжих. Так произошло и с Кристианом: когда он позвонил отцу и сказал, что хочет посмотреть один из домов в старой половине, которым тот владел, это никого не удивило. К отцу часто обращались с такими просьбами: иногда он сдавал жилье, реже – продавал. Они с Кристианом встретились ранним утром в районе Отдаленных мостов и отправились к одному из свободных домов.
По дороге отец прочитал Кристиану короткую лекцию по истории города, показал ему особняк Основателя, который после его смерти превратили в музей, и рассказал пару городских легенд. После этого они осмотрели дом, и Кристиан остался доволен – он предложил отцу купить у него «это произведение искусства». Дом на самом деле можно было назвать произведением искусства: построенный в готическом стиле, он выглядел гостем из прошлого даже в «своей среде» – в старой части Треверберга было много мрачноватых домов.
– Странный малый, – сказал мне отец. – Он даже не стал торговаться – просто согласился на предложенную сумму. Хотя цену я завышать не стал.
Я только пожал плечами: мало ли людей с деньгами, которые хотят приобрести дом в старой части Треверберга и не торгуются? Похоже, отца огорчило не то, что Кристиан принял предложенную цену без возражений, а то, что он упустил возможность пообщаться с ним и узнать его получше. И я оказался прав – уже на следующей неделе отец пригласил своего покупателя к нам домой, на воскресный ужин.
Кристиан (отец называл его исключительно «доктор Дойл», хотя обычно обращался к гостям по имени) производил странное впечатление. Человеком с деньгами он не выглядел – одевался аккуратно и со вкусом, но просто и не дорого. Внешность у него тоже была странная: высокий (метр девяносто, если не больше – выше отца на целую голову), хорошо сложенный, с резкими чертами лица и смугловатым оттенком кожи, явно не европейским, густыми темными волосами и живыми каре-зелеными глазами. На вид – около тридцати, но, вполне может статься, что старше: на Востоке старость медленнее подкрадывается к людям.
Когда нас представили друг другу, Кристиан протянул мне руку и сказал:
– Очень приятно, Эдуард.
Говорил он с легким акцентом и являлся счастливым обладателем того самого тембра голоса, который так нравится большинству женщин – среднего регистра, бархатный, обволакивающий.
– Взаимно, доктор Дойл.
– Можно просто «Кристиан». Пусть такое обращение станет первым мостиком к нашей дружбе.
Рукопожатие у Кристиана было уверенным и деловым. Когда он отнял руку, я бросил короткий взгляд на его запястье – по случаю жаркой погоды он надел рубашку с коротким рукавом, и я мог разглядеть его руки – и обратил внимание на два продольных шрама, белые линии, которые бросались в глаза благодаря темному оттенку кожи. Через секунду я уже отвел глаза, но Кристиан заметил, что я смущен.
