Вот что 5 февраля 1905 г. писал П. А. Вырубов из Носси-Бе: "Наша эскадра стоит безнадежно в Носси-Бе. Адмирал продолжает самодурствовать и делать грубые ошибки. В довершение всего он, видимо, не хочет идти вперед, но прямо этого не говорит, а маскирует всякими удивительными приказами. Недаром покойный Мессер говорил: "Не верю я в этого адмирала!" и прибавлял несколько не особенно лестных эпитетов. Мы уже давно в нем разочаровались и путного от него ничего не ждем. Это продукт современного режима, да еще сильно раздутый рекламой. Карьера его чисто случайного характера. Может быть, он хороший придворный, но как флотоводец – грош ему цена! Относительно его предварительной деятельности могу сообщить, что мне доподлинно известно: только благодаря ему мы не приобрели эскадру ни более, ни менее как из шести первоклассных броненосных судов, в том числе "Ниссин" и "Кассуга".

Вы, может быть, удивитесь, что я вдруг разразился такими комплиментами по его адресу? Дело в том, что пока были хоть какие-нибудь иллюзии на его счет, я не считал себя вправе писать что- либо, теперь же все достаточно выяснилось. Так как этот милый господин имеет склонность валить все на личный состав эскадры, ни в чем неповинный, то мне хотелось бы дать вам возможность правильно судить о грядущих событиях… На других кораблях адмирал не был с ухода из России. Командиры судов собирались у него всего три раза, судите сами, можно ли при таких условиях знать свою эскадру? Ничьи советы не принимаются, даже специалистов по техническим вопросам, приказы пишет лично, обыкновенно смаху, не разобрав дела, и прямо поражает диким тоном и резкостью самых неожиданных выражений… Командиров и офицеров считает поголовно прохвостами и мошенниками, никому ни на грош не верит, на что не имеет никаких данных, так как три четверти командиров прекрасные и опытные моряки, остальной же личный состав ничем не заслуживает такого к себе отношения… На каждом шагу приходится бороться с самодурством…

Припоминая адмиралов, с которыми я раньше плавал и к которым у меня осталось чувство глубокого уважения, я воображаю себе, какую грозную силу представляла бы наша эскадра под флагом, например, Дубасова. Вот имя, которое грозно звучит для японцев… Дубасов сумел бы довести эскадру в блестящем состоянии и уж если бы сцепился с Того, то основательно. К сожалению, благодаря каким-то интригам в Петербурге Дубасов совсем затерт, а на войну послали такого "адмирала", как Скрыдлов, а вести вторую эскадру назначили наше "сокровище"… Главное, обидно, что не видим ни одного здравого распоряжения; вся энергия личного состава должна тратиться на борьбу с абсурдами. Мало надежд на разумность действий в виду неприятеля!"

Это мнение не изменилось и в дальнейшем: в письме от 19 февраля П. А. Вырубов, выражая опасение, что, может быть, придется вернуться, "ничего не сделав", добавляет, что и "идти вперед с нашим "флотоводцем" тоже не сладко, так как он продолжает доказывать полную неспособность командовать эскадрой и полное пренебрежение ко всем требованиям здравого смысла и морской тактики".

Что же происходило на эскадре и кто же был все-таки Зиновий Петрович Рожественский?

Неожиданно вошедший в историю в качестве командующего 2-й эскадрой флота Тихого океана вице-адмирал З. П. Рожественский родился 30 сентября 1848 г., оказавшись двумя месяцами старше другого адмирала – С. О. Макарова, с кем постоянно его сталкивала судьба. Поступив в 1865 г. в Морское училище, З. П. Рожественский окончил его в 1870 г. и в тот же год поступил в Михайловскую артиллерийскую академию, которую окончил в 1873 г. Он успел отличиться в войне с Турцией, получив орден Георгия за участие в бою "Весты" (11 июля 1877 г.).

В 1883-1885 гг.., находясь на службе Болгарского княжества, командовал его флотом. Службу в русском флоте возобновил в чине капитана 2 ранга. Наклонностей к ученым трудам, исследованиям и изобретательству (чем отличался С. О. Макаров) не проявлял. В статье в "Биржевых ведомостях" (17 июля 1878 г.) выступал с вполне здравой мыслью о необходимости для России полноценного броненосного флота, который, конечно, вооруженные пароходы заменить не могут. Без протекции и особых отличий по службе карьера продвигалась трудно, и только в 1894-1896 гг. З. П. Рожественскому (в 1892 г. произведенному в капитаны 1 ранга), довелось командовать первым и единственным в его службе, далеко уже не новым кораблем 1 ранга-крейсером "Владимир Мономах". "Мономах" состоял в эскадре Средиземного моря под командованием уже 5-й год находившегося в чине контрадмирала С. О. Макарова.

В 1896-1898 гг., командуя самым старым в русском флоте броненосцем "Первенец", возглавил учебно-артиллерийскую команду Балтийского флота и в конце 1898 г. получил чин контр-адмирала. В 1899-1902 гг. Рожественский командует Учебно- артиллерийским отрядом. Здесь-то и состоялся ослепительный взлет его карьеры. "Высочайшая благодарность" за работы по снятию с мели броненосца "Генерал-адмирал Апраксин" в 1900 г., "высочайшая благодарность" за командование десантным отрядом и высадку десанта у Биорке на маневрах 1901 г., честь сопровождать императора в Севастополь, изъявление монаршего благоволения с одновременным зачислением в императорскую свиту в 1902 г. за блестящую демонстрацию боевого искусства русского флота во время ревельского свидания императора Вильгельма II с Николаем II.

Этот звездный час в карьере адмирала, очевидно, обеспечил и состоявшееся 17 марта 1903 г. назначение З. П. Рожественского и. д. начальника Главного морского штаба с оставлением в императорской свите. Было от чего закружиться голове. И потому, наверное, не имея достойных друзей и единомышленников, к мнению которых можно прислушаться, счастливо перескочив через голову своего недавнего командующего С. О. Макарова, оставленного на второстепенной, сведенной, по общему признанию, "к нулю" должности в Кронштадте, З. П. Рожественский предался неистовой и неудержимой гордыне и, похоже, возомнил себя, сообразно должности, абсолютно непогрешимым.

Уже перед войной собственными распоряжениями он благополучно провалил операцию по переброске отряда подкрепления для порт-артурской эскадры, а затем и усугубил этот провал отказом С. О. Макарову (его призвали спасать положение в Порт-Артуре, назначив командующим флотом) в просьбе, несмотря на начало войны, продолжать движение на Восток. Рожественский был, бесспорно, и в центре мелкой интриги, в которой С. О. Макарову, считавшему необходимым без промедления ознакомить флот с его тактическими взглядами, отказали в напечатании и срочной высылке в Порт-Артур 500 экз. его "Рассуждений по вопросам морской тактики".

С блеском раскрылся он и в своей известной резолюции, отвергшей очередную инициативу командующего флотом в Тихом океане, который настаивал на том, чтобы снять все нелепые экономические запреты на стрельбу из орудий береговой обороны. С неизъяснимым самодовольством выводил он на полях телеграммы С. О. Макарова своим каллиграфическим почерком следующие слова: "Полагал бы дать одно очень ценное указание не стрелять на расстояния, с которых нельзя попадать. Донесение о попадании в броненосец с 14 верст не подтвердилось. Снаряды брошены впустую".

11 августа 1904 г. на совещании в Петергофе, состоявшемся под председательством императора Николая II, адмирал, уже в апреле назначенный командующим 2-й тихоокеанской эскадрой и деятельно готовивший ее снаряжение к плаванию, решительно высказался за немедленное отправление в путь на- присоединение к эскадре в Порт- Артуре. Нельзя, объяснял адмирал, вводить казну в громадные убытки, к которым приведет уплата неустойки германской фирме, уже подрядившейся снабжать эскадру углем по пути ее следования. Его оппоненты считали, что полноценная боевая подготовка только вблизи своих берегов, а никак не в тропических широтах, как это предполагал З. П. Рожественский.