Девушка оторвалась от пасьянса, выдернула из уха наушник плеера.

— Привет, ты же Саша? Рада видеть… наяву.

— Угу. — Саша уже не знал, как и реагировать. Тем временем Тимофей постучал в дверь смежной комнаты, громко крикнув: — Игорь Семеныч, мясо прибыло!

— Я Оля, — девушка неторопливо повернулась, откинула на спину тяжелую длинную косу. — А это Алик, за компом, его пока отвлекать нельзя. А ты меня не узнаешь?

Дверь смежного кабинета распахнулась, и оттуда неожиданно вырвался порыв ледяного ветра. Бумаги на столе Оли взмыли в воздух, и неспешно спланировали на пол. Саша рефлекторно отступил на шаг, сердце замерло и гулко стукнуло в ушах, промелькнула паническая мысль о каких-то порталах и почему-то еще драконах.

— Игорь Семеныч, ну закрывайте вы окно! — возмущенно завопила Оля, ловя разлетающиеся листы. — Такой сквозняк, у меня тут секретные документы сейчас по всему городу разлетятся!

— Так секретные документы на столе хранить не надо. Их после прочтения полагается сжечь, а лучше — съесть. С майонезом и горчицей, — сообщил появившийся в дверях кабинета Рогозин. — Саша, проходите.

— А он меня не помнит, — довольным тоном сказала девушка, провожая взглядом двинувшегося в сторону кабинета Сашу. — А вы говорили, грубая работа.

— Оля, солнце мое, когда ты научишься приводить свой облик в сновидениях в соответствие с реальностью, только тогда можно будет говорить о какой-то статистике, — с улыбкой ответил майор. — Когда ты ко мне первый раз во сне пришла, я вообще потом неделю спать боялся.

С этими словами он захлопнул дверь вслед за вошедшим Сашей, так что ответную реплику девушки тот уже не услышал. Но ситуацию осознал, и от этого осознания противный липкий страх подкатил к горлу.

Девушка из его сна. Там, где туман, и мост, и песня…

«Не пробудись над пропастью… не пробудись…»

«Я просто посмотрю, кто ты…»

— Должны же мы были проверить, что за неожиданный фактор вмешался в нашу операцию, — спокойно объяснил Игорь. — И нет, я не читаю мысли, у тебя все на лбу написано, как и у любого в твоем возрасте, так что расслабься. Садись, кстати. Ничего, что я на «ты»? В журнале «Psychology&Business» за 2009 год пишут, что установление доверительных отношений с сотрудниками повышает эффективность работы, а я привык прислушиваться к советам экспертов.

Всю эту тираду он произнес спокойным и нейтральным тоном, пока закрывал окно, но Сашу не оставляло ощущение, что где-то над ним прикалываются.

— Так это правда возможно? Прийти в чужой сон? — спросил он, глядя в упор на усаживающегося напротив Рогозина. Тот поднял голову и встретился с ним взглядом, и Саша через секунду же отвел взгляд, не выдержав… сам не зная чего. Майор был из тех людей, с которыми тяжело находиться наедине — Саша давно замечал, что есть такие люди, которых как будто окружает мощное силовое поле. От них исходит некая подавляющая, уверенная сила; когда такой человек входит в комнату, все невольно поворачиваются к нему, даже если он ничего не говорит и не делает. В сомнительной литературе, которой Саша в свое время начитался изрядно, это связывали с развитым биополем. Может, так оно и было на самом деле — парень уже не знал, чему и верить.

Он отвел глаза и стал рассматривать широкий письменный стол. Монитор, фоторамка, какие-то бумаги… наверное, не те, что после прочтения полагается сжечь. Всё в почти идеальном порядке. Да и вообще, кабинет производил более благоприятное впечатление, чем предыдущий «офис». И хозяин кабинета, в своем строгом костюме, все же чуть больше напоминал работника спецслужб, нежели остальные сотрудники.

— Для некоторых — вполне,— серьезно ответил Рогозин. — Наша Оля — можно сказать, профессиональная… сновидица. Для нее сны ничуть не менее реальны, чем бодрствование. Технически, она не приходила в твой сон, а затянула вас обоих в некое общее пространство, можно сказать — в общий сон на двоих. По сути, это обмен информацией, с небольшой затратой энергии. А какие вы при этом картинки видите — дело десятое… Но то, что Оля сильно меняет во снах свой облик — признак слабого самоконтроля. Во сне, видишь ли, контроль разума ослабевает, и на поверхность вылезают всякие там комплексы, страхи, потаенные желания… Тебе она, небось, явилась в виде какой-нибудь костлявой фотомодели?

— Да нет, но… она была… стройнее, — помявшись, сформулировал Саша. Игорь кивнул.

— Ну вот, подсознательно хотела понравиться незнакомому юноше — и приукрасила реальность… А на меня вот она однажды разозлилась, — он бегло улыбнулся, словно вспомнив что-то смешное. — Пришлось и мне срочно осваивать азы осознанных сновидений. Полезный был опыт… Но с тобой я сегодня хотел поговорить о другом.

Он раскрыл лежавшую на столе папку, и Саша с удивлением обнаружил там что-то вроде досье на себя. Фотографии и куча текста — вроде как стандартная анкета, но очень подробная, и такой он точно нигде не заполнял.

— Ну да, как говорят в этих ваших интернетах, кровавая гэбня следит за всеми, — прокомментировал Рогозин, заметив его взгляд. — Зато в этом один из больших плюсов работы на спецслужбы — не надо возиться, составляя резюме. Даже копию паспорта с тебя не потребую — все уже готово. Вот, держи.

На стол легла пластиковая карточка, вроде той, что Тим демонстрировал охраннику — только на этой были Сашины фамилия и инициалы, и фотография — точь-в-точь как на студенческом. А еще из надписей следовало, что Саша теперь является «экспертом-консультантом» ГРУ.

— Пропуск, — пояснил майор. — Будешь на проходной показывать. Или еще где… где понадобится. Но без толку им не размахивай, себе же проблем наживешь.

В следующие полчаса Саше пришлось подписать кучу бумаг, одна другой серьезней. Рогозин при этом обстоятельно разъяснял про политику информационной безопасности — что нельзя рассказывать никому, а что нельзя совсем-совсем никому, а что вообще совсем нельзя. Саша и без того особенно болтать не собирался, впрочем.

Под конец процесса в кабинете появился Тим с каким-то специальным устройством, считывающим отпечатки пальцев, и Саше пришлось оставить еще и такую «подпись».

— Мож вам кофе организовать, а, Игорь Семеныч? — сочувственно спросил Тимофей, глядя при этом, впрочем, не на начальника, а на несколько замученного инструктажем Сашу.

— Ну если ты готов пять минут побыть моей секретаршей, Тима, так я только «за», — охотно отозвался майор.

— Ага! Сейчас, только мини-юбку и колготки найду, — бодро ответил парень и выскочил, ухмыляясь.

Саша удивленно покосился ему вслед. Сложновато было привыкнуть к местному чувству юмора.

— Понимаю, — сказал Игорь, увидев выражение его лица. — Мы должны ходить в темных очках, делать пафосные лица и произносить пламенные речи о долге и чести. А мы тут дурака валяем. Еще и маскируемся под офис какой-то шарашкиной конторы, так?

— Ну вообще-то… да, — помявшись, признался Саша. — Необычно как-то все. И людей мало… это что, все сотрудники?

— Ну, во-первых, далеко не все, — откинувшись в кресле, начал объяснять Рогозин. — Аналитики на другом этаже. Силовики вообще… в другом месте. А зачем нам в кучу собираться — чтоб легче было накрыть одним ударом? Потом, большая часть сотрудников — внештатные эксперты, привлекаются по мере надобности… Во-вторых… нам по роду деятельности не положено вывеску на двери размещать. Маскируемся, да. В аббревиатуре «гэ-эр-у» какая буква главная? Р — разведывательное. Вот и маскируемся. Ну и в-третьих… всё-таки, у нас тут не Москва. А в регионах всегда так, меньше пафоса, больше толку… И последнее, совсем уж не для протокола... задвигают нас, Саша. Тринадцатый отдел многим среди нынешней, так сказать, правящей верхушки, кажется бессмысленной тратой средств. Как это ни парадоксально, при советской власти со всем ее оголтелым материализмом, было проще работать, чем в нынешнем псевдоправославном государстве с его псевдодуховностью. Они же слепые, все эти идиоты, дорвавшиеся до власти, ничего не видят… А мы — те, кто видит — вынуждены работать иногда вопреки их директивам. Просто потому, что закрыть глаза уже не получится… Это война, где неоткуда ждать подкрепления. Как и всегда бывает в жизни, впрочем.