Ожидая ответа и не спуская глаз с таинственного существа, неподвижность которого делала его похожим на труп, доктор опустился в кресло. Опершись о камин, незнакомец также не спускал глаз с больной и, казалось, находился под влиянием какой-то магнетической силы. Доктору пришлось повторить свой вопрос. Молодой человек поднял голову и нерешительно ответил:

— Я сейчас удовлетворю ваше любопытство, но избавьте меня от объяснения причин, сблизивших эту даму и меня. Достаточно сказать, что они очень серьезны и трагичны…

Помолчав с минуту, он продолжал:

— Так трагичны, что иногда я даже опасаюсь за свой рассудок. Так или иначе, но вследствие… кризиса эта молодая особа, прежде такая живая и веселая, наделенная всеми лучшими качествами, впала в это состояние, из которого ничто не может ее вывести… Порой она просыпается и возвращается к жизни. Но и тогда, оглядевшись, она не произносит ни слова. В эти короткие моменты я стараюсь расспросить ее, растормошить, но все тщетно! Она лишь пристально смотрит на меня, но не узнает. Затем ее глаза тускнеют, и, спокойная, тихая, она опускается на подушки и пребывает в таком состоянии до двадцати часов. Вот и все, что я могу вам рассказать…

Бонантейль внимательно, не перебивая, слушал человека в маске, и потому от него не ускользнуло, что голос рассказчика порой становился дрожащим, а временами он даже сотрясался всем телом, хотя и старался это скрыть.

— Я уже сказал вам, — проговорил доктор, — что мне нужно ближе осмотреть больную.

— Как вам угодно.

Незнакомец подошел к дивану и, протянув руку, чтобы приподнять вуаль, вдруг отдернулся, как от огня.

— Откройте лицо сами, — резко обратился он к Бонантейлю.

Доктор, не проронив ни слова, повиновался, но в эту минуту подумал: «Кто знает, не сумасшедший ли он? А может, вообще преступник…» Не останавливаясь на этой мысли, господин Бонантейль осторожно приподнял вуаль, и его глазам представилась необыкновенная красота. Перед ним была молодая женщина лет двадцати с милым, кротким лицом, обрамленным чудными белокурыми локонами. Приподняв голубое покрывало, он увидел, что она в белом платье.

Взяв за руку спящую, доктор пытался по биению пульса определить, что с ней происходит. Затем, отпустив руку, приподнял веки пациентки и внимательно осмотрел ее глаза. Но что он в них заметил? Что так поразило его и вызвало удивление? Совладав с собой, господин Бонантейль повернулся к незнакомцу, желая узнать, заметил ли он его волнение. Но тот по-прежнему стоял у камина и, погрузившись в размышления, смотрел в другую сторону.

А поразило ученого медика вот что: по расширенным зрачкам глаз он понял, что бедняжку отравили каким-то неизвестным растительным ядом. Путешествуя по Азии, доктор не раз сталкивался с подобными случаями. Но больше всего его удивило то, что несколько часов назад он обнаружил тот же симптом у Аврилетты. Вот почему Бонантейль в первую минуту не смог скрыть волнения, которое, правда, осталось незамеченным. Такое странное совпадение могло, впрочем, быть и делом случая. Надеясь в будущем разъяснить это недоразумение, он поспешил поднести к носу молодой женщины флакон, который осторожно откупорил. Но это не дало никаких результатов. Послушав сердце новой пациентки и еще раз осмотрев ее, доктор Бонантейль задумался. Молодой человек вопросительно на него посмотрел.

— Выслушайте меня, — обратился к нему доктор, — и будьте со мной откровенны.

— Обещаю вам.

— Вы много путешествовали?

Незнакомец удивился этому неожиданному вопросу.

— Ну так что же? — настаивал доктор.

— Да, я много путешествовал.

— И за пределами Европы?

— Нет, там я никогда не был. Я ограничился только Францией, Англией, Германией и несколькими северными государствами.

— Вы были в Алжире?

— Нет.

— А в Испании?

— Нет, не был… Но я не понимаю, к чему все эти вопросы?

— Вы согласны с тем, что доктор волен выбирать способы лечения?

— С этим я совершенно согласен, однако…

— Оставим споры, — прервал его Бонантейль. — Как долго она пребывает в таком состоянии?

Видимо, вопросы доктора крайне раздражали незнакомца, потому как он снова вздрогнул и смутился.

— Не можете ли вы, — продолжал доктор, от которого не ускользнула реакция молодого человека, — что-нибудь мне разъяснить? Мне кажется, что трагические обстоятельства — я напоминаю вам ваше же собственное выражение — еще не изгладились из вашей памяти, не так ли?

— Совершенно верно, — ответил незнакомец и, решившись наконец говорить, подошел к док— тору: — Драма, на которую я вам намекал, свершилась… приблизительно месяц назад…

— А прежде ничего подобного не происходило с молодой женщиной?

— Никогда!

— Вы давно ее знаете?

— Несколько лет, — с неохотой ответил молодой человек.

Бонантейль, немного подумав, произнес:

— Судя по таинственности, которой вы себя окружаете, вы вряд ли захотите, чтобы я посещал вас в дальнейшем. И я сомневаюсь, — прибавил он с улыбкой, — что вы когда-нибудь снова решитесь прибегнуть к такому оригинальному способу, чтобы обратиться ко мне за советом. Из всего этого я заключаю, что вам нужно прописать лечение, не требующее серьезного вмешательства и моего постоянного контроля. Дайте мне бумагу и перо…

Молодой человек поклонился и вышел, оставив на время доктора одного. Бонантейль воспользовался этой возможностью, чтобы внимательнее осмотреть больную.

— О! — прошептал он, заметив на кистях рук и кончиках пальцев бедняжки едва заметные синяки. — Это же следы борьбы, значит, имело место насильственное похищение. Черт возьми! Таинственный незнакомец что-то скрывает!

В эту минуту в комнату вернулся молодой человек, по-прежнему в маске, и принес все необходимое для того, чтобы выписать рецепт. Доктор сел за стол и принялся за дело. Закончив писать, он подал незнакомцу рецепт и сказал:

— Если состояние больной ухудшится, я советую вам вот что… Напишите мне без подписи, приняв все необходимые меры предосторожности, на почту до востребования. Я вам отвечу.

— Ах! — воскликнул молодой человек, и в его голосе в первый раз отразилось сильное волнение. — Если бы вы только смогли ее спасти!

— Я отвечу вам словами Амбруаза Паре[14], — произнес доктор. — Я лечу, но силы выздоравливать дает Бог!

Через минуту доктора снова, с повязкой на глазах, довели до той самой кареты, что привезла его сюда. Как и прежде, господин Бонантейль не мог понять, по какой дороге ехал. Когда он очутился у моста Курбевуа, в двух шагах от дома, уже начинало светать. Доктор вернулся домой в глубокой задумчивости. Отказавшись от отдыха, в котором он так нуждался, господин Бонантейль принялся за новый труд.

«Я начну с этой девушки, Аврилетты, — решил он. — Для начала следует убедиться в том, что память мне не изменила».

Оставим на время доктора Бонантейля и расскажем о приключении одного из действующих лиц нашего повествования. В то самое утро, даже в тот самый час, когда доктору вернули свободу, в Париж, через заставу Ванв, двигался один субъект. Он шел очень быстро, словно опасаясь, что его задержат. Сторожа, однако, не обратили на него никакого внимания по той простой причине, что при нем не оказалось багажа — субъекту просто нечего было предъявлять.

Оказавшись в черте города, наш герой остановился, как будто задумавшись, куда же ему податься. Мимоходом заметим, что наш путешественник был, судя по внешнему виду, весьма прост и не особенно уделял внимание своему туалету. Он был весь мокрый, в грязи и вид имел весьма жалкий. Правда, стоило лишь раз взглянуть в его честную, открытую физиономию и огромные глаза, как неприятное впечатление тут же исчезало. Нет, этот несчастный не таил зала и не для того объявился в Париже, чтобы пополнить какую-нибудь шайку грабителей или убийц. Внешность его, однако, не внушала доверия. Куда же он направлялся?