Недалеко от Трокадеро репортер увидел пару, которая прогуливалась по улице. Обогнав их, он подумал: «Эти мирные люди и не подозревают, что в нескольких шагах отсюда совершено преступление».

Кош почувствовал некоторую гордость при мысли, что он единственный обладатель страшной тайны. Как скоро факт преступления будет открыт? Если убитый, как можно предполагать, жил один, не имея ни горничной, ни кухарки, то сколько времени должно пройти, прежде чем обнаружат его тело? Утром продавец молока или мяса позвонит в дверь; не получив ответа, он позвонит еще раз, затем войдет в дом. И у него перехватит дыхание от ужасного запаха. Он поднимется по лестнице, войдет в комнату, а там…

Поспешное бегство, отчаянные крики: «Помогите! Убийство!» — и вся полиция на ногах, репортеры всех газет заняты розыском убийцы, публика заинтересована сенсационным преступлением. В это время он, Кош, будет жить своей обычной жизнью, оберегая секрет с радостью скряги, ощущающего в кармане ключ от сундука, в котором хранятся его сокровища. Человек тогда только вполне сознает свою силу, когда является обладателем хотя бы частички окружающей его тайны. Но в то же время какая это тяжелая ответственность! Каким гнетом она ложится на ваши плечи и какое возникает искушение заявить в полный голос: «Вы находитесь в полном неведении, а я все знаю!»

Кош продолжал размышлять: «Мне стоит произнести одно лишь слово, чтобы разжечь любопытство толпы… но я буду молчать. Я должен предоставить дело случаю. Он заставил меня выйти из дома моего друга именно в тот момент, когда преступники уносили ноги с места преступления, именно благодаря случаю я узнал тайну; пусть он же и назначает минуту, когда все должно открыться».

В раздумьях репортер добрел до одного из городских кафе. Сквозь запотевшие стекла окна он увидел несколько мужчин, собирающихся играть в карты, и сидящую за конторкой спящую кассиршу. Около печи, свернувшись клубком, спал толстый кот. Один из лакеев, стоя за спиной играющих, следил за игрой, другой рассматривал иллюстрированный журнал.

Дул сильный ветер, а от этого простенького кафе веяло теплом и спокойствием. Кош, начинавший уже дрожать от усталости, волнения и холода, вошел и сел за маленький столик. В комнате стояло плотное облако табачного дыма с примесью запахов кухни, кофе и абсента; это смешение ароматов показалось репортеру особенно приятным. Он заказал чашку кофе с коньяком, потер от удовольствия руки, рассеянно взял забытую кем-то вечернюю газету, валявшуюся на столе, потом вдруг отбросил ее, вскочил и произнес, не замечая, что говорит вслух:

— Придумал! Я не буду ждать случая, я сам все устрою!

Один из игроков повернул голову; лакей, стоявший у кассы, решил, что обращаются к нему, и подбежал с вопросом:

— Что прикажете?

Кош махнул рукой:

— Нет… От вас мне ничего не нужно… Впрочем, скажите, у вас здесь есть телефон?

— Конечно! В конце коридора, дверь направо.

— Спасибо.

Репортер быстро пробрался между столами играющих, прошел весь коридор, плотно закрыл за собой дверь и нажал кнопку. Долго не отвечали; Кош начал сердиться. Наконец, раздался звонок.

— Алло! Дайте мне сто пятнадцать девяносто два или девяносто шесть, — взволнованно произнес Кош.

Он прислушался к переговорам станции, к электрическим звонкам. Наконец послышался голос:

— Алло! Кто говорит?

Репортер изменил свой голос:

— Это номер сто пятнадцать девяносто два?

— Да. Что вы хотите?

— Газета «Свет»?

— Да.

— Мне надо переговорить с секретарем редакции.

— Это невозможно, он размечает номер, его нельзя беспокоить.

— Дело очень важное.

— Но кто его спрашивает?

«Черт возьми, — подумал Кош, — этого я не предвидел!»

Он недолго думал:

— Редактор, Шенар.

— Это другое дело… Я сейчас позову его. Не разъединяйте.

Из телефонной трубки доносились неясное гудение, шуршание бумаги — тот привычный гул, который Кош в продолжение десяти лет слышал каждую ночь в один и тот же час, когда, окончив работу, собирался уходить домой.

— Господин редактор? — послышался голос секретаря, запыхавшегося от быстрой ходьбы.

— Нет, — ответил Кош, по-прежнему не своим голосом, — извините меня, но я не редактор вашей газеты. Я воспользовался его именем единственно с той целью, чтобы вызвать вас, поскольку мне необходимо сообщить вам нечто очень важное…

— Но кто вы такой?

— Не имеет значения. Не будем понапрасну терять драгоценное время.

— Эти шутки мне надоели…

— Ради бога, — в отчаянии закричал Кош, — не вешайте трубку! Я хочу сообщить вам сенсационную новость, новость, которую ни одна газета, кроме вашей, не получит ни завтра, ни послезавтра, если я не сообщу ее. Завтрашний номер уже набран?

— Нет еще, но через несколько минут набор будет окончен. Вы видите, что мне некогда…

— Необходимо, чтобы вы выбросили несколько строк из «Последних известий» и заменили их тем, что я сейчас продиктую. Слушайте: «Ужасное преступление только что совершено в доме номер двадцать девять по бульвару Ланн. Убийца поразил жертву ударом ножа, перерезав шею от уха до ключицы. Поводом к преступлению, по-видимому, послужила кража».

— Одну минуту, повторите адрес…

— Бульвар Ланн, дом номер двадцать девять.

— Но кто мне поручится, что это правда?.. Откуда вам это известно? Я не могу напечатать такую новость, не будучи уверенным… А проверить у меня нет времени… Из какого источника вы почерпнули это известие?.. Алло! Алло! Не разъединяйте… Ответьте же…

— Ну, — сказал Кош, — допустим, что убийца — это я!.. Но позвольте мне сказать вам следующее: завтра я куплю первый же экземпляр «Света», вышедший из типографии, и если не найду в нем новость, которую сообщил вам, то тотчас передам ее вашему конкуренту, «Телеграфу». Тогда уж вам придется разбираться с Шенаром. Поверьте мне, вам стоит выбросить шесть строк и заменить их моими…

— Еще одно слово: когда вы узнали?..

Кош осторожно повесил трубку, вышел из будки, вернулся в зал и начал пить кофе маленькими глотками, как человек, довольный успешно завершенным делом. Заплатив за кофе банковским билетом — единственным, который у него имелся и который уже пятый год лежал в его бумажнике «для виду», — он поднял воротник пальто и вышел. На пороге он остановился и произнес про себя: «Кош, милый друг, ты великий журналист!»

Секретарь редакции «Свет» еще минут пять кричал, суетился и бранился у телефона:

— Алло! Алло! Боже мой! Да отвечайте же!.. Они нас разъединили! Алло! Алло!

Наконец он повесил трубку и с бешенством принялся звонить.

— Алло! Станция! Вы нас разъединили!

— И не думали. Это на другом конце провода повесили трубку.

— В таком случае это ошибка. Соедините опять, пожалуйста…

Через несколько минут послышался голос, но принадлежащий уже другому человеку:

— Алло!

— Это отсюда мне телефонировали? — спросил секретарь.

— Отсюда действительно недавно телефонировали, но я не знаю, вам ли.

— Скажите пожалуйста, с кем я говорю?

— С кафе «Пол», площадь Трокедеро.

— Отлично. Будьте любезны передать господину, говорившему со мной, что нам необходимо продолжить беседу.

— Невозможно, мы сейчас закрываемся, к тому же этот господин, должно быть, уже далеко.

— Можете ли вы описать мне этого человека?.. Вы его знаете?.. Это ваш постоянный посетитель?..

— Нет, я видел его в первый раз… но описать его внешность, конечно, могу. На вид ему лет тридцать, он брюнет с маленькими усами… Кажется, он был во фраке… но я не обратил на это особенного внимания.

— Благодарю вас, простите за беспокойство…

— Не за что. До свидания.

Секретарь редакции недоумевал, как ему поступить. Напечатать сообщенную ему новость или подождать следующего дня. Если известие верно, то было бы обидно позволить другой газете воспользоваться им. Ну, а если все это ложь?.. Необходимо было незамедлительно принять решение.