Этому Реджис давно научил отец.

Очень яркий свет. Койки загорожены ширмами; кое-где они раздвинуты. Пробегая мимо дежурных сестер, Реджис мельком разглядела какого-то старика, молодую женщину, ребенка, не видя Агнес. Время было позднее, врачи с сестрами хлопотали вокруг пациентов. Никто ее не останавливал, хотя она была в футболке и в полосатых промокших пижамных штанах, которые испачкала в песке, стоя на берегу на коленях над Агнес.

Добравшись до последней ширмы, увидела елозившие за ней ноги, притормозила, нерешительно глянула в щелку. Там были два врача: один светил фонариком в глаза Агнес, другой врач приподнимал ей веко. Сестра лежала с забинтованной головой, видимо, без сознания.

Реджис с выскакивающим из груди сердцем присела за тележкой с бельем. Хотела прорваться, но сообразила, что надо дождаться подходящего момента. Через несколько минут услышала, как доктора уходят, и шмыгнула за ширму.

Глаза Агнес были закрыты, на голове марлевая чалма, на полу груда выстриженных волос, окровавленные бинты. Боковины койки подняты, до руки дотянуться нелегко. Рука совсем холодная, хотя сестра укрыта одеялами с подогревом.

— Эй, Агнес, — шепнула Реджис, — очнись.

Та не шевельнулась, и она наклонилась к самому уху.

— Видела? Папа вернулся домой. Он действительно здесь.

Губы дрогнули. Реджис видела — была точно уверена, — что Агнес пытается улыбнуться. Веки затрепетали: она ее узнала.

— Реджис… — прохрипела Агнес.

— Очнулась!

— Как… вы меня нашли?

— Сес за тобой следила.

— Прошу прощения, что вы тут делаете?

Реджис оглянулась через плечо на сердитый голос, по-прежнему держа сестру за руку, и увидела санитара с ослепительно яркими рыжими волосами и голубыми глазами, одетого в зеленую мешковатую форму.

— Не беспокойтесь, я ее сестра.

Он несколько секунд пристально разглядывал ее, будто где-нибудь раньше видел, а потом сказал:

— Ей нужен покой. Она сильно разбила голову. Ну, ладно, еще пару минут. Не хочется тебя выгонять, да вдруг кто-нибудь звякнет в охрану…

— Я ей нужна, — объявила Реджис.

— Понятно, — кивнул он. — Еще пару минут. Прежде всего, ей сейчас нужно спать.

— Спасибо, — пробормотала Реджис, прочитав на визитке имя: Брендан. — Мы с ней всю жизнь живем в одной комнате. Кроме прошлого года, когда я уезжала в колледж.

— Расстанетесь, когда выйдешь замуж, — объявил он.

— Что? — изумленно переспросила она.

Санитар кивнул на обручальное кольцо у нее на пальце и повторил:

— После свадьбы.

Потом шагнул вперед, нежным бережным жестом укрыл Агнес одеялом до самого подбородка. Реджис вспомнила Питера, гадая, сделал ли бы он то же самое, если б она лежала холодная, разбившаяся.

— Слушай, — продолжал Брендан, — оставь ее в покое. Поверь, за ней будет хороший уход. Завтра она уже сможет принять многочисленных посетителей.

— Я не посетительница, — возмутилась она.

— Знаю, сестра. Глядя на вас, я вспоминаю своего брата. Тем не менее, дай ей отдохнуть, хорошо?

— Обещаешь присматривать за ней?

— Обещаю.

— Ее зовут Агнес.

— Знаю. — Расплывшись в широкой улыбке, он ткнул пальцем в больничную карту. — А тебя зовут Реджис. Я слышал.

— Да.

Ширма раздвинулась, в проеме возникла женщина, с удивлением глядя на Брендана, а не на Реджис.

— Что ты тут делаешь? — спросила она. — По-моему, нынче ночью не твоя смена.

— А я поменялся, — объяснил он.

— Видно, в самый последний момент. В расписании не отмечено. Лучше справиться у начальства, чтобы один из нас пошел домой.

— У меня пациентка, — кивнул Брендан на Агнес.

— Она в моем списке, — нахмурилась сестра.

— Это ошибка, — возразил он. — Она моя.

— Я тебе говорю, надо выяснить у начальства.

— Обязательно, — пообещал Брендан, быстро взглянул на Агнес и Реджис, как бы убеждаясь, что можно уйти, и последовал за медсестрой.

— Клянусь, — проговорила Реджис, держа Агнес за руку, — никуда от тебя не уйду.

— Иди, — тихо вымолвила она, — приходи завтра утром.

— Оставляю тебя на попечение Брендана. — Реджис взглянула сестре в глаза и тихонечко фыркнула. — Он рыжий.

— И что?

— Когда мы ходили за чаем для мамы, Сес мне рассказала, что ты гоняешься за рыжим ангелом. Господи Боже мой, Агнес!

— Зря она это тебе рассказала. — Агнес, не улыбнувшись, закрыла глаза.

Брендан вернулся, с улыбкой подошел к койке, плотно укрыл пациентку. Реджис поняла, что можно уходить.

— Я приду утром, — сказала она.

— Хорошо, — кивнул он. — Ты ей в самом деле нужна.

— Позаботься о ней.

Он кивнул без единого слова. Позволил старшей сестре поцеловать Агнес в лоб, осторожно вывел из-за ширмы. Оглянувшись, она увидела под зеленым халатом обшлага синие джинсы с налипшей травой — той, что растет под каменной стеной Академии.

Реджис остановилась в свете флуоресцентных больничных ламп, словно столкнувшись с чем-то необычным и удивительным. Ей известно стремление сестры увидеть видение, но, по ее мнению, это полная чушь. Она не верит даже в видение, явившееся ее собственной тетке, не говоря уж об Агнес.

Брендан реальный, он не видение, и все-таки явился сегодня, когда был особенно нужен Реджис для душевного спокойствия. Точно — земной, живой ангел. Вызвавшись ухаживать за Агнес, он существенно повысил свой статус. Теперь можно назвать его рыжим архангелом «скорой помощи».

Ни с кем другим она сестру не оставила бы.

Ночью прилив поднялся высоко, покрыв всю песчаную отмель. На камнях под утренним солнцем сверкал мох, водоросли, барвинки, крабы разбегались в убежища, когда Джон брел по мелким заводям.

Он присматривался, в поисках валуна, отыскивал, ориентируясь по стене, место, где вытащил Агнес на берег. Вчера вечером вода стояла на добрых два фута выше камня. Даже в темноте звезды освещали волны, которые об него разбивались. Она не видела, что скрывается под водой, хотя всю жизнь жила на этом берегу… Неужели не знала, что здесь нельзя нырять?

Он посмотрел на холм, на каменную стену, которая извивалась змеей до самого конца отмели, где превращалась в волнорез над заводью, предотвращая эрозию земель Академии. Зачем Агнес бежала по верху стены? Что ее заставило броситься в воду?

По хрустевшей гальке Джон дошел до места, откуда она прыгнула. Прилив все поднимался, пуская в грязь струйки. К ногам липли зеленые водоросли. Плевать. Малышка разбила голову о камень, который торчит где-то здесь — его надо найти.

Это оказалось нетрудно. Он огляделся вокруг: почти все камни были маленькие, ночью находились глубоко под водой и большого вреда причинить не могли. А вот один выделялся — высокий, крупный… Джон провел рукой по неровной поверхности, пытаясь понять, что там, на граните, кровь или прожилка розового кварца. Что-то подсказывало ему, что Агнес наткнулась именно на этот валун.

Бросив рубашку на берег, Джон принялся за работу. Он заранее принес с собой лопату, лом, кирку, кувалду, позаимствованные в мастерской Тома за монастырем, где тот держал газонокосилки, садовые ножницы, различный инвентарь, а также инструменты прадеда Джона, каменщика.

Сначала решил очистить камень от песка.

Копая песок вокруг, отбрасывая его в сторону, вскоре понял, что камень не из морены, не из гранитного хребта, оставшегося от последнего ледникового периода, а просто с поля. Очевидно, кто-то из предков сбросил его с холма в воду, расчищая земли Келли перед строительством стен. Значит, его можно разбить. Джон схватил кирку, замахнулся, и со всей силы начал колотить, телом чувствуя каждый удар. Осмотрел камень, нашел трещину — валун поддавался. Брызнули осколки, Джон зажмурился, размахивая киркой.

Через несколько минут вспотел, остановился передохнуть, но услышав громкое мяуканье, с удивлением огляделся. Он привык к кошкам — в тюрьме Портлаоз жило много бездомных, и он долгие годы с радостью приветствовал их в своей камере. Они его утешали, но одна стала особой любимицей — маленькая белая кошечка, напоминавшая Сеслу.