― А… ― протянул он, помрачнев, и отложил в сторону связку шаров, ― понял, что девушка с опухшими веками ничего не собирается покупать. ― Вы были подругами?

«Были», ― это слово ранило Агги ножом меж ребер.

― Что тогда случилось?

― Она убегала от кого-то, ― сказал старик, грустно взирая на Тенди из-под кустистых седых бровей. ― Была сильно напугана.

…

Тенди едва двигала ногами от усталости, но это не помешало ей сорваться сию секунду в церковь. В церкви она и найдет все ответы! Если за Агги кто-то следил, а судя по всему так и было, то в церкви могут что-то знать.

Окрыленная надеждой, девушка примчалась в пункт назначения меньше чем за полчаса и, запыхавшись и глотая буквы, объяснила священнику ситуацию. Он покачал головой, глядя на девушку таким же взглядом, каким смотрел на нее старик: сожалеющий, смиренный, наполненный болью. «На все воля божия», ― сказал он, когда Тенди, взревев от бессилия, бросилась бежать между стройных рядов скамеек.

…

Агги кто-то преследовал, ― Тенди поняла это так же отчетливо, как и то, что ее уже не вернуть. Никогда и ни за что. Единственное, что придавало сил ― идея найти того, кто замучил подругу, кто убил ее.

Почему она не сказала ей о преследователе? Или… вдруг все случилось именно сегодня? И не было никакого преследователя? Вдруг Агги погибла случайно?

Нет, нет, проще было жить, зная, что за этим стоит тварь, до которой Тенди может добраться. И она доберется до него. И тогда будет еще одно кровавое пятно на мертвой груди.

Часть III

Ложь и Истина

Тенди никогда не была в Старом городе, где родилась Агги. Как-то так получилось, что Тенди никогда не была у нее в гостях. Знала адрес, но никогда не стучала в дверь. Сейчас, приблизившись к покосившемуся забору, поняла, что не зря. Не зря Агги не приглашала ее в притон с окнами, заколоченными фанерой и листами картона.

Тенди стучала в дверь кулаком и кричала, чтобы ее впустили, но дома, кажется, никого не было. Тогда она, уставшая и взбешенная, обошла покосившийся дом с облезшими от дождя стенами, и вломилась в боковое окно, вышибив фанеру куском кирпича, валяющегося в мусорной яме. Кирпич был обугленным и рассыпался в прах в тот же миг, но цель была достигнута и Тенди забралась внутрь дома.

В нос ударила вонь нестираного белья, протухшей еды и экскрементов. Тенди зажала нос рукавом неряшливой кофты, в которой бродила со дня гибели Агги, и даже прищурилась, чтобы ядовитый запах не разъел белки.

Пол скрипел под ногами, тут и там в темном узком коридоре валялись пивные бутылки и окурки, грязные носки, и, ― Тенди аж передернуло, ― шприцы с угрожающе торчащими иглами.

Неужели Агги жила в таком месте?

Тут же на свои места стали многие моменты, которые Тенди не могла понять ранее: и одержимость Богом, и работа до потери пульса, будто Агги хотела заработать все деньги мира, и отвращение к алкогольным напиткам и табаку.

Нет, Агги не хотела заработать все деньги мира, она лишь хотела уехать из этого места, забыть его как страшный сон.

…

Дома никого не было, и Тенди испытала облегчение. Попав в притон, в котором жила ее подруга, она забыла об истинной причине путешествия из Ята-Бохе в Эттон-Крик: узнать, кто преследовал Агнию.

Она быстро нашла ее комнату, и даже не удивилась, когда, распахнув дверь, та ударилась о железное ведро, наполненное протухшей дождевой водой. На потолке растеклось серое влажное пятно ― крыша протекает.

Тенди прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не заплакать. Ее милая подруга, светловолосая, худенькая, милая Агги, посещающая каждый год церковь ― жила в таком страшном месте.

Когда девушка распахнула скрипучие дверцы шкафа, она почти ожидала увидеть там синюшное лицо с раздутыми щеками.

Возможно, тот случай был для Агги не первым.

И не последним.

…

Тенди все-таки заплакала, когда, смахнув с дряхлого ночного столика пыль, увидела белый предмет, который часто видела в аптеке ― тест на беременность с многозначительными двумя полосками. Губы девушки задрожали, когда она опустила взгляд на смятую, дурнопахнущую постель, и увидела на ней кровь.

Агги ненавидела кровь.

И внезапно все встало на свои места.

Попытка самоубийства Агнии при помощи пояса от халата была далеко не последней.

Эпилог

Агния

В первый раз отец изнасиловал ее после смерти мамы. Мать умерла от инсульта, а через два дня отец, пьяный в стельку, завалился к ней в комнату. В первый раз Агги не поняла, что случилось. Во второй раз тоже. В третий она расшибла о голову отца светильник, а он расшиб о ее голову вазу с высохшими цветами, которые подарила ей мама перед самой своей смертью. Тогда-то Агги и перестала говорить. Только Тенди помогла ей выбраться из пропасти. Теплая ладонь подруги скользнула в ее, потянула на себя, обняла за плечи.

― Этот день рождения будет лучшим!

Не будет. А может и будет.

Утром Агги исповедалась. Рассказала о своей беременности, рассказала о том, что не хотела ребенка, о том, что все это не планировалось. Не стала раскрывать отца. Было стыдно. Стыдно и противно. Священник, кажется, ничего не понял. Сказал лишь, что Бог не осуждает.

Не осуждает ― так будет, ― бросила напоследок Агги и поспешила в парк.

Два года она работала как проклятая, откладывая каждую копейку в банку из-под кофе. Мелочь меняла на купюры, и вскоре у нее появилась вполне приличная сумма. Агги ― заказчик. Киллера она никогда не видела. Сухое «здравствуйте» в телефонной трубке ничего ей не поведало, только то, что этот человек выстрелит ей в лицо и не поморщится.

То, что нужно.

Бог не осуждает, ― сказал священник. Но Агги не могла убить себя лично. После того раза, когда Тенди нашла ее бездыханной в шкафу, она поняла, что не может ранить свою лучшую подругу, единственного человека, который о ней заботился.

Дата была оговорена заранее, ― еще до того, как Тенди придумала дурацкий план с празднованием дня рождения. Агги связалась со своим спасителем на следующий день после того, как узнала, что беременна. Она ходила к врачу. «Три недели, ― улыбнулась женщина врач, не зная, что эта улыбка делает с внутренностями Агги. Сжимает в тиски, давит в кулаке. ― Поздравляю!».

Жить становится легче, зная, что ты можешь уйти из жизни в любой момент.

Почему-то Агги эта мысль всегда окрыляла, отрывала ноги от пола, светила лучами свободы в открытое лицо.

…

― Поздравляю, ― шепнул парень, убирая от лица винтовку. Он один знал, как сильно Агги встревожилась, увидев свою подругу на террасе кафе. Один он видел, как она испугалась, решив, что ничего не получится.

Неужели мне никогда не оторваться от земли?

Тогда она посмотрела на него, притаившегося на крыше, а он увидел в прицел ее решительный взгляд и кивок.

Единственный день, который Агги прожила так, как хотела сама, закончился.

«ЛУНА В ПЛЕНУ»

Тенди лежала под ним бревном и не отреагировала ни на один поцелуй. Она оставалась в руках Люка холодной и бездушной ледовой скульптурой со стеклянными глазами, наполненными ничем.

После смерти лучшей подруги Агнии Тенди изменилась: она едва могла заставить себя проглотить пищу, почти не пила. Люк мог выдавить из нее всего несколько слов в день. Тенди замкнулась и никак не могла выбраться наружу из своей скорлупы. Смерть Агги сломила ее.

Спустя два месяца Тенди выглядела будто призрак: невесомая, худая как тростинка, с просвечивающими сквозь белую кожу ребрами. Ее тазовые кости выпирали через трусики, когда Люк видел ее в белье. Он с трудом держал глаза открытыми, когда она натягивала на себя одежду ― позвоночник был таким ощутимым, что Люк мог пересчитать каждую косточку. Хотелось отвернуться.