Валери ПАРВ

ТОРЖЕСТВО ЛЮБВИ

Valerie P ARV

Baby Wishes and Bachelor Kisses

1998

OCR Лена

Spellcheck Tetyna

Решив расстаться с любимым, из-за невозможности родить ему детей, героиня романа придумывает для себя, роль «деловой леди» и уезжает — издавать журнал, писать статьи, добиваться успеха. Что ждет ее впереди?..

ПРОЛОГ

Николас Фрейкс глубоко вздохнул, пристально разглядывая Мари. Она была так очаровательна, что слезы умиления невольно подступили к глазам.

Появление Мари круто изменило его жизнь. Стоило ей взглянуть на него своими сверкающими синими глазами и улыбнуться своей обворожительной улыбкой, как он терял голову. Именно этим она сейчас и занималась, пристально рассматривая его из-под невероятно длинных черных ресниц. Тень от них падала на щеки, специально для которых и было придумано выражение «кровь с молоком». Как прикажете поступать? Спала она по своему собственному расписанию, и ему ничего не оставалось, как приноровиться к ее привычкам, из-за чего он хронически не высыпался. Это было мучительно. Да еще проблемы с едой. Для того, чтобы доставить ей удовольствие, он пол-утра потратил на приготовление блюда, более подходящего для кроликов и зайцев. Он попытался воспользоваться ее открытым ротиком и положить в него немного шпината, чтобы отвлечь и успокоить ее, но номер не прошел — шпинат пулей вылетел изо рта малышки.

Тут ему в голову пришла новая мысль, и он заулыбался во весь рот. С тех пор, как Лана сбежала, он потерял счет дням, пытаясь совместить работу инженера-акустика с хлопотами по дому и уходом за Мари. Но сегодня должна прийти женщина из журнала... «Забота о детях», кажется. Или завтра?

Какая-то Бетани. Она спросила по факсу, можно ли взять у него интервью для статьи в журнал, и называется он... Как же его название? Николас помнил только, что это как-то связано с детьми.

— Прежде всего, она подскажет, как тебя накормить, — сказал он малышке, сидевшей с ним за столом.

Вспомнив Лану, он глубоко вздохнул. Она была известной австралийской фотомоделью да еще единственным ребенком в семье — так, что опыта у нее оказалось не больше, чем у Николаса. Но он готов был учиться. Лана тоже сказала, что готова, но исчезала именно тогда, когда ребенку надо менять пеленки или взять на руки и успокоить. Надо сказать, что в умении исчезать Лане не было равных. Вот и на прошлой неделе она объявила, что сыта по горло своим материнством, собрала чемоданы и уехала в Мельбурн.

Он предвидел, чем все это кончится, но лелеял слабую надежду, что они, в конце концов, поладят и станут жить одной семьей. Если бы Лана подождала тогда хотя бы полчаса, то увидела бы, как, наревевшись, Мари мгновенно уснула.

Надо признать, что и это не помогло бы, подумал он. Ребенок похож на испорченную пожарную сигнализацию, которая включается, когда ей вздумается. Вот как сейчас, например. Он пытался найти для Мари няню, но безрезультатно.

Он вспомнил, как Лана злилась, что Мари отнимает у него столько времени и внимания. Неужели все младенцы вносят такой разлад в отношения между матерью и отцом? Вопрос заинтересовал его как ученого, но он был слишком измотан, чтобы начать его изучение прямо сейчас. И вот появилась надежда, что неизвестная Бетани поможет найти ответ.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Подходя к старинному, в колониальном стиле, дому Николаса Фрейкса, Бетани Дейл вдруг услышала плач маленького ребенка и остановилась от неожиданности — она точно знала, что Николас Фрейкс не женат.

В статье, которую она вырезала из журнала и сохранила, говорилось, что у Николаса был бурный роман с известной фотомоделью, но о ребенке там не упоминалось. Но сейчас Бетани явственно слышала — в доме Николаса Фрейкса плакал маленький ребенок!

Тяжелая парадная дверь была открыта настежь, вход преграждала красивая старинная решетка, и детский плач беспрепятственно разносился по широкой веранде, опоясывавшей дом с трех сторон.

Теперь во время интервью ей придется отгонять непрошеную тоску и боль, уже закравшуюся в душу.

Она почувствовала, как к глазам подступили слезы, и заморгала часто-часто, стараясь удерживать их. Она должна успокоиться, прежде чем нажмет кнопку звонка. Дети повсюду, и то обстоятельство, что у нее никогда не будет своих детей, еще не повод, чтобы впадать в паническое настроение каждый раз, когда слышишь плач ребенка.

Лечение ей не помогло. Выслушав суровый приговор врачей, Бетани попробовала работать в отделении новорожденных мельбурнского сиротского приюта, но вместо ожидаемого облегчения боль утраты обострилась с новой силой.

И тогда она решила вплотную заняться своим журналом, когда-то задуманным ею для людей, разделяющих ее увлечение миниатюрами. «Беби хауз» — в давние времена так называли миниатюрные домики, которые в наше время стали детскими игрушками. Разумеется, она выбрала это название еще до того, как узнала, что у нее никогда не будет детей.

Ну что ж, она не позволит обстоятельствам сломить ее. Пример ее родителей был убедительным доказательством, что есть и другие формы проявления любви к детям, которые приносят много радости. В семье Дейлов было трое приемных детей и трое собственных — сама Бетани, ее старший брат Сэм и младшая сестра Джоани, — и все шестеро относились друг к другу как родные.

Хорошо, решила Бетани, неожиданное появление младенца она как-нибудь выдержит, тем более, что уговорить Николаса Фрейкса дать интервью было не так-то просто. Он придет в ярость, узнав, что она скрыла истинную причину своего появления здесь. Нельзя сказать, что она обманула его, нет. Просто умолчала кое о чем. Направила ему письмо на фирменном бланке своего журнала с предложением опубликовать статью об истории его семьи, испокон века проживающей в этой местности. Вот как это было, мысленно проговорила Бетани, чтобы заглушить муки совести. Она ни словом не обмолвилась об игрушечных домиках, так что если Николас Фрейкс и коснется этой темы, то по собственному желанию.

Бетани была уверена, что он откажется с ней встретиться, объясни она истинную цель своего визита. Это был тот самый Николас, который снял с общественного показа принадлежавший его семье кукольный домик. Что заставило его так поступить — никто не знал. Так что интервью и фотографии стали бы настоящей сенсацией.

Она очень волновалась. Еще бы! Если не столкнуть с мертвой точки эту злополучную статью, то неизвестно, осилит ли ее журнал следующий номер!

Расправив плечи и выпрямившись во весь свой рост — пять футов семь дюймов, включая туфли на каблуках, — она нажала на кнопку звонка. В ту же самую минуту ребенок стал кричать еще громче, и сердце ее сжалось от сострадания.

Бетани позвонила три раза, но никто так и не подошел. Придется обойти дом и поискать другой вход.

В архитектуре дома чудесным образом сочетались два стиля — традиционный и модерн: грубо отесанные бревна и изящные эркеры, рифленая крыша с крутыми скатами и застекленные двери с изумительными витражами. Одна дверная створка была открыта, и тюлевые занавески сквозняком выдувало наружу. Бетани осторожно приблизилась.

— Привет! Тут есть кто-нибудь? — позвала она.

Ответа не последовало, и она, перешагнув порожек, оказалась в комнате. Похоже, это была спальня мужчины. Не очень-то опрятного, заметила она про себя, брезгливо сморщив нос. Массивная кровать красного дерева производила впечатление наспех сколоченного топчана. Черные шелковые простыни и стеганое одеяло сползли на пол, словно обитатель спальни вскочил с кровати в страшной спешке.

Шелковое постельное белье черного цвета вызвало у нее улыбку. Сразу видно — не женат. Ни одной женщине не придет в голову выбрать для постельного белья такой плохо отстирывающийся материал. В спальне был чудовищный беспорядок — одежда разбросана, где попало, и Бетани невольно покраснела, увидев нижнее белье, висевшее на раме зеркала.