— Кажется, я что-то видела, — сказала Анна. — На вашей спине, когда вы выпрыгивали из окна.

— Не спорю, — сказал Кволт. — А теперь посмотрите, что меня спасло.

Он показал на небо. Мы оглянулись, но ничего необычного не заметили. Синие облака, несколько звезд, далекие деревья…

— Луна, — сказал Кволт. — Сегодня ночью прекрасный полумесяц. Полумесяц — это магический символ, который побеждает зло. Луна избавила меня от врага, осветив его.

Анна дрожала.

— Вы хотите сказать, что если бы в небе не была полумесяца, то вы бы…

Кволт неуклюже поднялся на ноги.

— Не знаю, — сказал он. — Я не знаю, что это было на мне, и надеюсь, никогда больше с этим не встречусь. У него были когти или маленькие острые пальцы. Думаю, оно собиралось убить меня. Лучше не спрашивайте. Пусть это было недолго, но мне хватило.

Мы медленно спустились по песку к пляжу. Отсюда, со стороны моря, при свете серебряной луны, нам был хорошо виден Зимний Порт и готическая башня. Окна башни, отражающие блеск луны, превратились в слепые квадраты, а что было там внутри, мы не видели. Но некоторые окна второго этажа осветились бледно-оранжевым светом, что, вероятно, означало, что мисс Джонсон все еще готовилась к грандиозному акту страшной мести.

— Скорее всего она сейчас благословляет свою саблю, предположил профессор. — Знаю я эти старинные персидские церемонии, они занимают кучу времени. Если поспешим, может, успеем вернуться в дом прежде, чем она начнет.

— Вернуться в дом? — спросил я без особого энтузиазма. — Мы еле выбрались оттуда!

Анна взяла меня за руку.

— Гарри, — проговорила она. — Мы должны быть там. Мы не можем допустить, чтобы мисс Джонсон сама открыла кувшин. Она вряд ли знает, что делает. Пожалуйста, мне нужна твоя помощь!

Я вздохнул. Анна была так привлекательна, и ветер так красиво трепал ее темные волосы. После нашего маленького сражения она глубоко дышала, ее прекрасная грудь поднималась и опускалась в такт дыханию, что было весьма трудно оставить без внимания. Кроме того, мне было не по себе от того, что какая-то недовольная старая дева с торчащими вперед зубами заперла меня в доме моих крестных родителей.

Мне и самому уже хотелось маленькой мести. А над нами жалобно поскрипывал флюгер на готическом куполе, печально стучал разбитыми ставнями Зимний Порт.

— Ну, хорошо, — сказал я. — Раз надо, пошли.

Мы обошли слева Зимний Порт и выбрались на главную лужайку. Сухая трава стегала по ногам, и каждая птичка или мышь, выскакивающая из-под наших ног, заставляла шевелиться волосы на моей голове и стучать сердце быстрее.

Темное облако наползло на одинокую луну, и лужайка погрузилась во мрак. Но дом продолжал светиться странным беловатым светом, видимо, все старые дома днем как бы вбирают в себя солнечный свет, а потом отдают его по ночам.

Мы подошли так близко к стене дома, что поначалу не могли увидеть оттуда ночные часы. Но когда добрались до гравиевой дорожки, профессор Кволт неожиданно оглянулся.

— Посмотрите, — сказал он, взяв меня за руку. — Ночные часы…

Я повернулся и вздрогнул. На середине лужайки, возле белой каменной палочки солнечных часов, стояла высокая фигура, в глубоком раздумье склонившаяся над арабскими письменами на пьедестале ночных часов. Одна была в длинном плаще с капюшоном, закрывавшим лицо.

— О боже! — воскликнула Анна. — Он действительно существует! Он здесь!

— Почему он ничего не делает? — прошептал я Кволту. — Видимо, он даже не заметил нас.

Кволт напряженно вглядывался в темноту.

— Он занят ночными часами, — сказал он. — Когда занимаешься ими, больше ничто тебя не тревожит. Видите, что он делает? Он посылает силу звезд на башню. Это та сила, которая необходима джинну Али-Бабы, чтобы выйти на волю.

— Значит, мы должны остановить его, — решительно сказал я. — Джинн с космической силой меня мало устраивает.

Я побежал по лужайке к высокой фигуре, пыхтя, задыхаясь и моля бога, чтобы он дал мне смелость и чтобы этот верзила в капюшоне не поразил бы меня на бегу.

А фигура, видимо, не замечала меня. Но тут следом за мной припустил Кволт, И этот монстр поднял голову в капюшоне, уставив на нас скрытое тенью лицо. Неизвестно почему, наверное, от ужаса, я начал вопить и кричать на него, махая на бегу руками.

Фигура немного подождала, затем спрыгнула с часов и начала удаляться от нас через лужайку в сторону деревьев. Когда мы с Кволтом добежали до ночных часов, неизвестный уже успел раствориться во мраке ночи.

Мы стояли, тяжело дыша после быстрого бега. Я — всего лишь ясновидец, а не олимпийский легкоатлет, а эта восьмидесятиярдовая пробежка здорово тряхнула мои легкие. Кволт был ненамного крепче, он задыхался, кашлял и, видимо, клялся в жизни больше не брать трубку в рот. Подошла Анна, в лунном свете выглядевшая бледной и растерянной.

— Вы разглядели его? — спросила она.

Я помотал головой:

— Слишком темно, да еще этот чертов капюшон — ничего не видно.

— Это я виноват, — сказал профессор Кволт, — если бы вы бежали один, может, он вас бы и не заметил…

Я уже почти успокоился.

— Да не ругайте себя, — сказал я. — Оно и к лучшему. Меньше всего мне хотелось бы ввязаться в драку с этим монстром.

Кволт забрался на каменный пьедестал ночных часов и осмотрелся. Он поманил меня рукой, и я взглянул на странный арабский циферблат с оккультными знаками и фигурами животных и всяких чудищ.

Казалось, линии светились в темноте, фигурки тоже флюоресцировали светлыми пятнами. Когда я тронул рукой каменный пьедестал, он был очень теплым.

— Космическая энергия, проходящая через часы, огромна, — сказал профессор Кволт. — Я никогда не думал, что увижу такое, да еще в действии. Вся энергия Зодиака сконцентрировалась здесь, как в лазерном луче. Я бы даже сказал, что, за исключением атомной бомбы, это самое страшное оружие, созданное человеком на сегодняшний день.

Я присмотрелся.

— Они все еще работают? — спросил я. — Я хочу сказать, часы все еще дают джинну силы?

— Сейчас нет, — ответил Кволт. — им нужен оператор, — наш друг в большом капюшоне, — чтобы они смогли работать. В данный момент они отдыхают, и вся скопленная ими мощь рассеялась.

— Может, мы сломаем их? — предложил я. — От греха подальше?

Кволт взглянул на Анну.

— А вы как думаете? — спросил он. — Насколько я смыслю в ночных часах, нам следует оставить их в покое.

Анна кивнула:

— Да, мы не можем их ломать, если кто-то находится под их влиянием. Мисс Джонсон могла связать себя с космической силой, если она говорила правду. Скорее всего, это так. И тот тип в капюшоне, он тоже мог попасть под их влияние. Поэтому, если мы сломаем часы, что будет с этими двумя одному богу известно.

— Я согласен, — сказал профессор Кволт. — Лучшее, что мы сейчас можем сделать, — это поспешить в дом чтобы мисс Джонсон сама не вскрыла кувшин. А наш друг в капюшоне, наверное, сильно напуган и сюда уже не придет.

Я кашлянул.

— Мы его напугали? Да что вы говорите?

— Пойдем, — позвал Кволт. — сейчас не время с ним возиться, у нас в запасе всего несколько минут.

Мы заторопились к дому. Пересекли гравиевую дорожку и зашли на террасу. Сломанная дверь висела на одной петле. Переступив порог, мы вновь очутились в прихожей с шахматным черно-белым полом. В прихожей и на лестнице было очень темно, очертания предметов были неясными, и я уловил в воздухе слабый запах, похожий на аромат молодого цветка.

Кволт повел носом.

— Пахнет восточными благовониями, — сказал он. Думаю, мисс Джонсон уже приготовилась к открытию кувшина.

— Что за благовония? — спросил я.

— Все правильно, — сказала Анна. — В церемонии освящения сабли последнее действие — очищение от груза прежней смерти, которую принесла сабля. Клинок держат над дымом маковых лепестков смешанных с опиумной пастой.

Я разглядел. во мраке перила лестницы.

— Если мисс Джонсон очищает клинок от груза прежней смерти не для того, чтобы отрубить мне голову, я не возражаю.