– Да.

– Ты собираешься в Чикаго, чтобы убить его.

– Да.

Она кивнула, пожала плечами и сказала:

– Я могу тебе помочь?

Они скромно позавтракали в «Денни», напротив гостиницы несмотря на отсутствие аппетита. Майкл пролистал лос-анджелесские газеты, чтобы узнать, какой резонанс вызвал инцидент в «Каль-Нева».

Как он и сказал Анне, газеты писали, что район озера Тахо, «Каль-Нева», «упоминание о котором мелькало на первых страницах, когда его владельцем был певец Фрэнк Синатра», стал местом разборок мафии. Гэри Грейс, восемнадцатилетний парень, получил пулю, предназначенную неизвестному мужчине, в которого целились двое убийц-гангстеров, им же застреленных. Имена убитых власти не открыли, но анонимный источник связывает их с «известным» гангстером из Чикаго Сэмом Гьянканой, «недавно вернувшимся из Мексики и, как говорят, планирующим возвращение в сферу организованной преступности».

Никакого упоминания о Майкле, – ни имени, ни даже описания его особых примет, хотя копы, конечно, знают о «линкольне». Было только краткое упоминание об Анне: «Пострадавшего сопровождала на бал недавно переехавшая, но вернувшаяся на выпускной девушка». Имя его дочери, – и то, что она села в машину к «неизвестному мужчине» перед убийством, – не упоминалось.

Федералы скрыли эту информацию, или они действительно ни о чем не знали? Может, очевидцы не заметили, как Гэри открыл дверь машины для Анны и она села, потому что их внимание привлекли выстрелы? За ослепляющими выстрелами и визгом «линкольна», уносящегося со стоянки, возможно, никто не заметил девушку на переднем сиденье автомобиля. Конечно, она кричала…

Они выехали в Палм-Спрингс, остановившись возле цветочного магазина, чтобы отправить цветы в Инклайн-Вилладж для Гэри. Потом Майкл отыскал стоянку подержанных машин и обменял свой «линкольн» на более раннюю модель «эльдорадо» с темно-синим виниловым верхом и пробегом шестьдесят тысяч миль, доплатив восемь тысяч наличными. На самом деле это продавец должен был заплатить Майклу пару тысяч, но это была неофициальная, неучтенная сделка.

Отец и дочь переложили свои пожитки в большой багажник «кадиллака» – там было все – от винтовки и чемоданов до записей – и вскоре направлялись по северному девяносто пятому шоссе к федеральной автостраде номер сорок.

Наслаждаясь кондиционированной прохладой под песню Бобби Дарина «Хорошая жизнь», дочь сказала Майклу:

– Это не самая незаметная машина, папа.

– Такая машина менее подозрительна, – ответил он, – чем «линкольн», учитывая то, что я получил его от правительства… и нас на нем видели в «Каль-Нева».

– А. Но все равно…

– Дорогая, мне трудно об этом говорить, но…

– Что, плохие новости?

Он вздохнул.

– Нам придется ехать три дня, по десять или двенадцать часов в сутки.

Анна нахмурилась.

– Если мы едем так далеко и нам все равно нужно избавиться от машины, почему мы просто не полетели на самолете? Или не поехали на поезде или еще на чем-нибудь?

– Агенты могут следить за аэропортами и вокзалами.

Она засмеялась.

– Ты сказал «агенты»?

Он смущенно улыбнулся.

– Кажется, да. Это выдает мой возраст?

– Только до начала века.

В первый день дорога в некотором роде привела их домой – Аризона, шоссе, стелящееся сквозь высокие горы и крутые холмы, покрытые юккой и полынью. Солнце окрашивало облака и пустыню в оттенки желтого, розового, коричневого и серого под наблюдением обветренных бесплодных гор.

Утром они почти не разговаривали. Анна дремала. Несколько раз депрессия брала свое, и она тихо плакала в салфетку, но молчала.

В закусочной на заправке, расположенной на повороте к Селижмену, они съели по чизбургеру и по порции жареной картошки с кока-колой, и Анна сказала, что может ненадолго сесть за руль вместо Майкла.

– Позволь мне помочь тебе, – попросила она. – Я уже довольно опытный водитель.

Она имела в виду поездку с Синди Пархам в Вегас на встречу с Гэри, а потом с Гэри в Кристал-Бей.

– Это было бы неплохо, – сказал Майкл.

Полдень застал их в лесном заповеднике. Мир внезапно стал зеленым, их со всех сторон окружали сосны, ели, дубы и пихты.

– А что мы будем делать потом? – спросила Анна, сидевшая за рулем.

– После Чикаго, ты хочешь сказать?

– Да, после Чикаго.

– Если все будет хорошо, я думаю, мы отправимся в Ванкувер.

Она удивленно стрельнула в него глазами.

– В самом деле? Почему?

– Жизнь там немного дороже, чем в Мексике, но нам там будет лучше, легче будет… привыкнуть. Там ты сможешь пойти в колледж, заниматься театром. А я смогу найти работу.

Внимательно глядя на дорогу, Анна напряженно обдумывала его слова.

Немного позже, когда они уже выехали из леса и в общем-то из Аризоны, – теперь они ехали по Нью-Мексико, и Майкл снова был за рулем, – она с горечью произнесла:

– Значит, Канада, да?

– Мммм? Да. Канада.

– Немного смешно, правда?

– Что?

– Там был бы Майк. Если бы все было по-другому.

Анна посмотрела в окно, и он увидел ее отражение в нем – она опять плакала, вытирая глаза кулаком.

Они поужинали в городке Галлап, в Нью-Мексико, а возле Альбукерке нашли гостиницу, не сильно отличавшуюся от «Солона». Они были там около десяти. Перед сном отец и дочь почти не общались, но вместе посмотрели шоу Джонни Карсона (это вызвало у Майкла неприятные ассоциации, он вспомнил, как последний раз слышал «При-и-и-ивет!» Эдда Макмахона). Ни Анна, ни Майкл не смеялись, лишь изредка улыбались.

На следующее утро Майкл снова сидел за рулем. Равнины Нью-Мексико нагоняли такую скуку, что Анна первой начала разговор:

– Папа…

– Да?

– Можно спросить кое о чем?

Он усмехнулся.

– Что, и отвлечь меня от этого увлекательного пейзажа?

Она вежливо улыбнулась, потом сказала:

– Кто были твои настоящие родители? Что ты имел в виду, когда говорил, что ты… был на моем месте? Твою маму… мою настоящую бабушку, ее… тоже убили?

Он забыл, что проболтался ей об этом на выпускном, и ее слова были для него словно удар ниже пояса. Майкл взглянул на дочь, открыв рот, но не находя слов.

– И твой отец, не дедушка Сатариано, а настоящий отец, имеет какое-то отношение к тому, что ты связался с этими·· мафиози, правильно?

Он все еще подбирал слова, не зная, что сказать.

Анна продолжила:

– Послушай, я знаю, что ты дал нам все, и у нас была хорошая жизнь, действительно замечательная жизнь, до э-э-э… до недавнего времени. Но почему ты выбрал эту дорогу? Или это она выбрала тебя?

Майкл вопросительно посмотрел на дочь.

– Ты действительно… действительно хочешь все это знать?

– Да, хочу.

– Это длинная история.

– Но у нас масса времени.

– Я не очень хороший рассказчик, дорогая.

– Хммм. Должно быть, это какой-то другой отец читал нам с Майком лекции все эти годы.

Он улыбнулся.

– Хорошо. Только… если тебе наскучит, или ты устанешь, или еще что-нибудь… просто скажи, ладно?

Но ей не наскучило.

Почти два часа, пока горло Майкла не пересохло так же, как земля Нью-Мексико, он рассказывал ей, беспорядочно выстраивая слова, историю семьи Майкла О'Салливана из Род-Айленда, штат Иллинойс. Как его отец работал на Джона Луни, патриарха ирландской мафии Трай-Ситиз. Как Майкл и его брат Питер решили выяснить, что конкретно их отец делает для мистера Луни, и как Майкл спрятался на заднем сиденье «форда» и увидел убийство, совершенное сумасшедшим сыном мистера Луни, Коннором, и бойню из пулемета, устроенную Майклом О'Салливаном, его отцом и ее дедушкой.

И как сын Джона Луни, Коннор, убил Питера, думая, что это он стал свидетелем убийства, и его мать Энни.

Это был один из немногих моментов, когда Анна перебила отца:

– Энни?… Мою настоящую бабушку звали Энни? Меня назвали в ее честь?

– Да.

– Но мама никогда не жила в Род-Айленде…

– Нет, я встретил твою мать в Де-Калбе, почти год спустя. Но она все знала обо мне. Ей было известно, что я потерял мать. Это была ее идея назвать тебя в честь бабушки.