Пока Агния собрала все необходимое, Ратимир принялся водить над израненным телом ладонями.

— Эх, пришел бы ты, мальчик, пораньше, ну да ладно.

Агния быстро подала ему все необходимое, вдвоем они выливали содержимое флаконов в раны, заставляя те пузыриться, от чего Яролик скрипнул появившимися клыками и тут же дернулся, задев девушку заострившимися на руке когтями.

Зашипев от боли, Агния схватилась за кровоточащую рану. На предплечье осталось четыре глубоких пореза:

— Вот же гад! Отрастил себе маникюр! Мы его тут лечим, — со злости пнула его в бедро и тут же закусила губу «Он ранен, а я его еще добиваю. Хороша лекарка», — оторвав зубами кусок бинта, быстро перемотала собственную руку и стала наводить на оборотня обезболивающие чары. Но в его половинчатом виде, между ипостасью волка и человека, они плохо действовали.

— Придется зашивать как есть, держи его, покрепче, — скомандовал старик уже вдевая незримую нить в тонкую, длинную иглу.

Агния положила ладони на плечи Яролика и держала до тех пор, пока дед не закончил. От напряжения у нее самой потемнело в глазах, а по лицу стекал пот. Одно дело, когда зашиваешь раны обычного мужика, того опоил, и он сам провалился в забытье, а с оборотнями все не так просто.

— Все, дальше сама, коли рука твоя не болит… — взглянул на девушку, та пожала плечами, открывая окно и запуская свежий ночной воздух.

Обтерев горячее тело Яролика мокрым от жаропонижающего настоя полотенцем, наложила полупрозрачную мазь на все швы и прикрыла повязками. Осторожно приподняв его за голову, влила в горло очищающий и восстанавливающий напитки.

— Только не помирай, слышишь меня волчара, — бубнила себе под нос девушка, укрывая обнаженное тело мужчины пледом.

Дед вернулся через несколько минут посвежевший и умытый:

— Пойду поищу, может он тут поблизости свой меч с вещами обронил.

— А ежели они на болоте остались? Не ходи сам… еще тебя не хватало лечить от той гадости что там завелась. Убил он ее или нет не узнаем пока не очухается, — прислонилась к дверному косяку. Захотелось помыться как следует, чтоб избавится от запаха страха, которым она вся пропотела, зловония яда и крови. Сарафан нуждался в капитальной стирке, ну его она если что отдаст Гаяне, та знает кучу бытовых чар и зелий от сильных загрязнений.

— Ступай к ручью, а то еле на ногах стоишь, надо яд с кровью срочно смыть, — Ратимир сунул ей в руки глиняный кувшин. — Сначала этим, а потом обычной родниковой водой.

— Она же ледяная! — «Окунаться головой! Я там задубею и все женское себе отморожу»

— Переживешь! — гаркнул на нее лекарь и пошел на поиски вещей.

Поворчав, Агния взяла с полки в бане чистое большое полотенце и пошла к ручью.

Место освещал лунный свет и за холмиком, по которому стекала вода, было небольшое подобие купели, ровно для одного человека. Для чистоты, дно выложено камнями.

Скинув с себя грязную одежду, Агния потихоньку вылила пахнущую травами жидкость из кувшина на руки, омыв их по локоть, затем полила босые ноги и наконец протерла лицо. Дальше едва слышно вскрикивая, ступила в ледяную воду, резко нырнув, едва не нахлебалась воды, а когда вылезла, переминаясь с ноги на ногу и дрожа под полотенцем, которое доходило до щиколоток словно простыня, побрела обратно в дом.

«Хорошо, что здесь сад, и никто среди ночи не станет за мной подглядывать. Мало ли женских попок в округе не видели», — в сенях, она бросила грязное платье в корзину для белья.

Из комнаты донесся слабый стон и придерживая полотенце на мокром теле, девушка подошла к Яролику. Оборотень метался во сне, скрипел зубами, на лавке уже виднелись порезы от когтей.

— В горячке мечется, вот горемычный, — положила ладонь на его мокрый лоб.

С ее длинных волос ему на лицо закапала вода, растекаясь по шее и груди, но девушка не обратила на это внимание. Ее больной успокаивался, после ручья, ледяное прикосновение то от жара было самое. Так она простояла до тех пор, пока поясница не заболела и уже с оханьем разгибаясь, прервала лечебный контакт.

— Хватит с тебя, во мне итак сил как в стопке самогонки. Спи давай, кошмары ему видите ли сняться, тоже мне, разнесчастный, — заслышав шум за дверью, быстро побежала к себе в спальню. Негоже нагишом разгуливать. Переодевшись во второе платье, а у нее их было всего два, замотала волосы сухим полотенцем и сбежала обратно, как раз застигнув, как ее грязную одежду, отправляют в огонь печи.

— Эй, дед! Ты совсем что ли, это же мое платье! — она протянула руки к огню и тут же получила по ним хворостиной, ощутив себя маленькой и непослушной девочкой.

— Тихо дурная твоя голова, чего раскричалась. Тебе жизнь твоя дорога али тряпка какая? — грозно на нее зыркнул своими совсем пожелтевшими глазами.

Плечи его стали шире, рубаха на груди трещала, а в некогда седых волосах появились длинные каштановые пряди.

Агния обижено поджала губы, потирая ладони с алыми полосами.

— Платью твоему, как и моей одежде не помочь и ничем не смыть тот яд что ткань впитала. Не отстирается такое никакими средствами и заклинаниями, только сжечь остается. Так что как очухается наш болезный, так и потребуешь с него новый наряд, в уплату лечения.

— И потребую, — недовольно пробурчала лекарка.

— Ладно, пошли чаю с малиновым вареньем выпьем, у меня еще яблочные дольки в сахаре есть. Сейчас это наипервейшие средства для восстановления сил.

В маленькой, но уютной кухоньке, Агния увидела прислоненный к лавке меч и сумку.

«Вещи Яра, все-таки нашел, старый», — села за стол, пока уже не старик, а ныне от чего-то помолодевший мужчина хлопотал с чайником.

Вот уже и он закипел, а из заварника потянуло ароматными травами, на столе стояла открытые банки с домашними заготовками.

— Блинов не хватает… — отметила девушка и подцепила пальцами одну из долек, по ладони тут же потек сладкий, густой сок золотистого цвета.

— Вот ты торопыга, на вилку возьми али в твоем учебном заведении вас культуре никакой не учат, а еще девушка, — Ратимир усмехнулся и сел, напротив.

Агния закатила глаза и облизав пальцы, взяла-таки вилку в руку. Вместо блинов, которые так хорошо умела печь Гаяна, лекарка отломила себе кусок хлеба и намазала на него варенье. С удовольствием закусывая и запивая горячим чаем «Казалось бы чай, а так согревает», — потерла теплые пятки друг о дружку.

— Что там с тем чудищем? И почему ты так враз помолодел?

Ратимир погладил потемневшую бороду и насадил на вилку сочную дольку:

— Давно в оборотня не перевоплощался, это в облике человека я как старик, а если постоянно обращаться волком, то молодею. С чудищем не знаю, но чую либо наш наемник его зарубил, либо хорошо так поранил, раз сам вернулся еле живым.

— А меч — значит бросать в печку не надо да, — прищурилась. — Вот оно! От бабских платьев избавляемся, а взрослые игрушки не трогать. Ну-ну… — задрала нос, обиженно отворачиваясь.

На это лекарь засмеялся:

— Ох ты и неугомонная девка, будет тебе платье. Еще лучше, чем твое старое, то уже сколько раз сама перешивала, вот и спросишь со своего женишка, — увидел возмущение на лице ученицы. — Не бесись, дай лучше на порезы твои взгляну, — развязал бинт на ее руке и покачал головой. — Зажить то заживет, но шрамы останутся на всю жизнь.

— Дед, а ты чего так часто не оборачиваешься зверем?

— Понимаешь дочка, когда в человеке много силы, натура животная просыпается и не всегда ее можно удержать. Ум за разум заходит. Вроде как одной половиной думаешь, что все в порядке — держишь под контролем, а на самом деле нет. Поэтому я редко оборачиваюсь, а сегодня понадобилось, чтоб вещи забрать, иначе опасно деду ковылять впотьмах.

— Да уж. Еще не хватало чтоб мое второе платье отправилось в огонь, потом в чем прикажешь пациентов встречать, в костюме девы непорочной, — покусала кончик длинного ногтя на мизинце. — Ладно, спасибо за чай, но пора и честь знать. Ты тоже не засиживайся, — пошла к выходу, но на миг задержалась и чуть постояв, быстро вернулась к Ратимиру, обняв его за полу седую голову. — Не теряй контроль, я рядом, если что, схлопочешь у меня садовыми граблями, — поцеловала его в шершавую щеку и убежала к себе.