В распадок спустились быстро. Там было хорошо: тепло и зелено. Чёрный Ключ шумно спешил по камням к морю, возле него распускалась пушистая ольха. На тонких веточках повисли серебристые серёжки.

Место для палатки выбрали самое лучшее. Сзади крутая сопка, слева ручей, а прямо впереди море. Вокруг полянки, как изгородь, кусты. Работы хватало всем. Дядя Сеня с мамой натягивали палатку, Андрюша рвал прошлогоднюю траву для постели, тётя Рая с Лялькой собирали сухие ветки и коряги для костра.

Наконец палатку натянули, разожгли костёр, повесили над ним чайник.

После такого перехода, в лесу, у костра, еда сама в рот просится. Тётя Рая выкатывала из золы палочкой печёную картошку, разламывала и подавала всем чёрные обуглившиеся чашечки с дымящейся розовой серединкой. Потом пили горячий крепкий чай.

От костра веяло теплом, шумел ручей, и все невольно притихли. Лялька, прислонившись к маме, задремала. Мама взглянула на часы:

— Уже двенадцать, а так светло…

— Хоть и белые ночи, а глаза-то всё равно закрываются. — Дядя Сеня тронул Ляльку за нос. Она ещё уютнее свернулась в клубочек. — Укладывайте-ка лягушку-путешественницу, а мы с Андрюшкой пойдём море слушать.

— Только недалеко, мы боимся одни, — попросила тётя Рая.

— Здесь некого бояться, — успокоил её дядя Сеня. — Кроме нас, никого нет. Разве рыбаки где-нибудь на берегу. А медведь к костру не подойдёт…

Море было тёмное у берегов и совсем светлое, серебристое вдали. Качалось на волнах зыбкое отражение месяца. Туман, как мост, навис над сопками, но в распадок не спускался. Вокруг было пустынно, только вдали дружески мигали огоньки рыбацких сейнеров.

Когда дядя Сеня и Андрюша вернулись к палатке, Лялька и тётя Рая уже спали. Мама сидела у костра и что-то напевала, задумчиво глядя на огонь. Услышав шаги, мама подняла голову:

— Ну, что сказало вам море?

— Оно же спит, — ответил Андрюша. — Слышишь, дышит как: шш, шш…

— Не пора ли и нам? — Дядя Сеня разостлал возле костра плащ и прилёг.

Андрюша посмотрел на маму.

— Ладно уж, мужчины могут спать у костра, — сказала она. — Только надень меховую куртку, а то ночью замёрзнешь.

Андрюша смотрел на огонь, но глаза его закрывались. Мама и дядя Сеня тихо переговаривались. Наконец мама сказала: «Спокойной ночи» — и полезла в палатку, а дядя Сеня укрылся до самой макушки одеялом.

Когда все уснули, сон убежал от Андрюши. Оказывается, было не так уж тихо. Вот в привычный шум моря и беспокойное журчание ручья вошёл посторонний звук — похлопывание чем-то плоским по воде.

Андрюша насторожился, но потом догадался, что это плещутся утки. Совсем рядом кто-то захлопал крыльями и опустился на землю. У Андрюши всё внутри похолодело.

— Не бойся, — сквозь сон пробормотал дядя Сеня, — это сова. — Он подбросил в костёр сучьев и снова уснул.

Где-то засвистела птичка, ей нежно ответила другая. Андрюша успокоился. В конце концов, он не один. Лялька и тётя Рая хоть и не в счёт, но мама и дядя Сеня в случае чего не подведут…

Когда Андрюша проснулся, дяди Сени не было.

Высоко в небе плыло маленькое розовое облачко. От самого края моря поднималось огромное солнце.

Андрюша подошёл к палатке и зашептал в щёлку:

— Лялька, Лялька!

Из палатки высунулась всклокоченная голова тёти Раи.

— Дай ребёнку поспать, — проворчала она, вытаскивая из волос сухие травинки.

Но Лялька уже проснулась и вылезла из палатки.

— Бежим к морю! — Андрюша схватил Ляльку за руку, и они помчались вниз, туда, где, не умолкая ни на минуту, шумел прибой.

Море, как и небо, светилось, переливалось солнечными бликами, а на волнах у берега качались белые птицы. Их собралось такое множество, что между ними почти не было видно воды.

— Утки, уточки! — восторженно закричала Лялька.

— А, засони, проснулись. Быстрее к нам на помощь! — позвал дядя Сеня.

Они с мамой торопливо собирали на берегу и бросали в миску маленьких серебристых рыбок. Рыбки были ещё живые, трепыхались на серой гальке из последних сил.

— Вот какие шутки выкидывает море, — сказала мама. — Раз — и выплеснуло на берег целый косяк уйка. В воде уёк так и кишит. Вон как обжоры чайки хватают бедных рыбёшек.

— Кыш, кыш! — замахала Лялька, но чайкам было не до неё.

— Вот бы пальнуть! — Андрюша вопросительно посмотрел на дядю Сеню.

— Зачем? — отозвался дядя Сеня. — Пусть себе едят на здоровье. Жаль, что соли у нас маловато. Мы бы эту рыбёшку посолили и завялили на солнышке. Вкусная штука получается…

Андрюша и Лялька взобрались на большой валун у самого прибоя.

Море набегало спокойными волнами, но вдруг вал вздымался выше и с шумом разбивался о камень, обдавая Ляльку и Андрюшу холоднющими брызгами. А потом море снова прикидывалось ленивым и ласковым.

Солнце уже совсем взошло. Снежные сопки на горизонте стали оранжево-золотистыми.

Лялька присела и зачерпнула руками воду из набегающей волны. Лялькины руки покраснели, на щеках выступила гусиная кожа. Андрюше почему-то стало жаль Ляльку.

— Знаешь, Лялька, — сказал он, — а ведь оно будет тёплым, это море. Нам на уроке рассказывали. Дети будут бегать в трусиках и залезать в воду по самое горло!

— Правда? — радостно поверила Лялька. — А когда?

— Может быть, и скоро. Построят на берегу Ледовитого океана атомную электростанцию и растопят лёд.

— Вот здорово! — сказала Лялька, стуча зубами.

— Бежим скорее к костру, а то ты совсем замёрзла!

Над костром висела большая закопчённая кастрюля и очень вкусно пахло — варилась уха.

— Скорее! — торопил дядя Сеня тётю Раю, которая была помощником главного повара, то есть самого дяди Сени.

Тётя Рая раскладывала ложки, нарезала хлеб.

Главный повар варил уху по всем правилам — тройную (в ней варилось по очереди три порции уйка), с лавровым листом, перчиком, зелёным луком. Как она пахла — никакими словами передать невозможно. Да слова были бы лишними. Миски мгновенно опустели, даже Лялька попросила добавки…

День прошёл незаметно. Солнце перевалило на другую сторону неба и стало потихоньку опускаться к горизонту.

— Пора собираться домой, — сказал дядя Сеня. — Путь не близкий.

— Ох, — вздохнула тётя Рая, — снова карабкаться на сопку!

— Можно и не карабкаться. Есть другая дорога, по берегу. Правда, там два небольших прижима, но сейчас полный отлив, сможем пройти.

— Знаю я тебя! Ты по старой привычке готов по горам прыгать, а с нами дети, — возразила тётя Рая.

Но Андрюша и Лялька сказали в один голос, что им не страшны никакие прижимы. Мама с ними согласилась, и тётя Рая стала молча, с недовольным лицом собирать вещи.

Километра два шли по ровному берегу, но сопка постепенно всё ближе придвигалась к морю, и вот уже её скалы вошли прямо в воду. Над водой протянулся узкий карниз, поросший скользкими водорослями. Было мрачно и тихо, только в расщелинах скалы глухо стонала вода, когда её туда загонял прибой. Скалы надвигались на людей, будто хотели сбросить их в море.

— Страшно! — Лялька обхватила дядю Сеню за шею и закрыла глаза.

— Держись за меня крепче и глаза открой, не годится так.

Дядя Сеня уцепился руками за скалу и шагнул на карниз. Через минуту он был по ту сторону прижима. Поставил Ляльку на землю и вернулся помогать остальным.

Когда один прижим остался позади, а другой еле виднелся далеко впереди, страх улетучился. Тем более, что на берегу дымился костёр, у сопки стояла палатка, а возле лодки возились со снастями рыбаки. Они вынимали из сети пятнистых налимов с красными плавниками.

Поговорив немного с рыбаками, пошли дальше. Вдруг среди воли недалеко от берега показалось что-то чёрное, похожее на большой мяч, который то погружался в воду, то снова выныривал.

— Да это же голова нерпы! — воскликнул дядя Сеня. — И чего она крутится здесь?