Дельфины нередко вступают в схватки с акулами и обращают их в бегство, а иногда и убивают их мощным тараном головы. Учитывая смелость и задиристый нрав Таффи, Вэлли Росс надеялась, что он сможет защитить жителей «Силэб-II» от нападения морских разбойниц. Однако хищницы так и не рискнули появиться вблизи подводной станции.

По окончании экспедиции Таффи вместе со своей дрессировщицей побывал на одном из ракетных полигонов на побережье Тихого океана. Здесь Таффи освоил специальность ищейки. Дело в том, что при запусках ракет с воздуха в воду попадает немало дорогостоящей телемеханической аппаратуры. Найти ее в воде — все равно что искать иголку в стоге сена. Водолазы и аквалангисты обычно возвращались с пустыми руками. Таффи оказался удачливее их.

Перед запуском ракеты снабжались миниатюрными ультразвуковыми передатчиками. Услышав эти сигналы, дельфин быстро подплывал к месту падения детали, и ждал, пока не подоспеют аквалангисты.

Только за полгода службы в ракетных частях Таффи обнаружил и помог спасти различные электронные элементы более чем на сто тысяч долларов.

Ученые считают, что в дальнейшем дельфины смогут оказывать человеку самые разнообразные услуги. Так, в Южной Африке, в Порт-Элизабет, дельфинов готовят к роли «морских овчарок». Их учат сгонять косяки рыб в сети. Может быть, эти добрые помощники человека со временем научатся охранять и даже пасти рыбьи стада.

Дельфины могли бы помочь и в разведке полезных ископаемых на дне океана — нефти, угля, алмазов.

Ученые предполагают, что когда-нибудь, возможно, удастся наладить разумный контакт с этими загадочными животными.

Знакомство с Таффи позволяет надеяться на это.

— Я выбрал для «Силэб-II» самую черную, самую холодную, самую страшную воду, какую только мог сыскать у берегов Америки, — на краю подводного каньона Скриппса в Калифорнии, — говорил Бонд, выступая на симпозиуме в Вашингтоне.

Условия жизни у склона подводной пропасти при температуре всего около десяти градусов тепла вполне соответствовали реальной обстановке на больших глубинах. Можно было лишь вздыхать, вспоминая теплые лазурные воды Бермуд, где Джордж Бонд провел свой первый эксперимент в открытом море. Только специальные глубоководные «шубы» с водяным отоплением, вмонтированным в гидрокостюмы, спасали океанавтов от холода. А возвращаясь с работы в открытом море домой, они отогревались под горячим душем.

Как же влияет такая среда на здоровье и трудоспособность человека? Чтобы ответить на этот вопрос, океанавты провели ряд опытов. Изучалась координация движений при работе одной и обеими руками; проверялись сила и выносливость океанавтов, их зрение, слух и даже осязание. Все эти исследования подтвердили, что никаких серьезных отклонений от нормы у подводных жителей не было. Хотя кое-какие неприятности им все же пришлось испытать. То у одного, то у другого вдруг начинали болеть уши, появлялись головные боли, нарушался сон. К счастью, после недолгой акклиматизации все эти недуги как рукой сняло, и океанавты снова почувствовали себя в отличной форме.

На аварийный случай на «Силэб-II» имелась нагревательная установка, действующая на ядерном топливе.

Иметь небольшой, но достаточно дешевый и мощный атомный реактор — мечта руководителей всех подводных поселений. Ведь в этом случае обсерватории на дне могли бы стать полностью автономными. А если их поставить на «ноги» — на гусеничные тележки, они смогли бы «ходить» по дну. Атомный нагреватель, действовавший на «Силэб-II», был первой ласточкой в этом смысле.

А недавно Комиссия по атомной энергии США предложила океанологам еще один «карманный» источник энергии. Новый ядерный генератор, считают американские атомники, пригоден для океанографических автоматов, подлодок-малюток и подводных домов.

Подтвердятся ли эти предположения ученых на практике, покажет ближайшее будущее.

И все же больше всего неприятностей доставлял не холод, а искажающий речь гелий, в котором они жили и которым дышали.

Плохо приходилось океанавтам в самом подводном убежище и в открытом море, когда они выходили на работу.

— Мы не могли разговаривать. Находясь в плавании под водой, мы, в сущности, не имели никакой связи ни между собой, ни с теми, кто остался в обсерватории, — жаловался участник «Силэб-II» инженер по радиоэлектронике Бэрри Кэннон, проживший две недели под водой.

Для переговоров под водой идеально, по мнению Бэрри Кэннона, связное устройство с модулятором, монтируемым на шлеме гидрокостюма. Модулятор переводит «птичий» язык гелиевой среды в нормальную человеческую речь.

Американские конструкторы обещают создать корректоры речи размером не более пачки сигарет. Однако такие аппараты, по прогнозам ученых, будут хорошо действовать лишь в помещениях подводных станций.

Гораздо лучше обстояло с телефонной связью между «Силэб» и надводными наблюдателями. На это время включался стационарный корректор искажений речи. Океанавты могли поговорить даже со своими семьями.

А в день открытия «Силэб» океанавтам удалось установить радиотелефонную связь между подводным домом и… космическим кораблем «Джеминай-5», находящимся на орбите. Спутник в это время уже заканчивал свое околоземное путешествие. Абонентом из «гидрокосмоса» был Карпентер, собеседниками из космоса — его бывшие коллеги, космонавты Купер и Линкман.

Несколько позже в глубь океана из Белого дома позвонил президент США Линдон Джонсон, отдавший дань восхищения мужеству океанавтов. Он поздравил Карпентера, установившего связь с космосом, с этим интересным техническим достижением.

Можно упомянуть еще и о трансокеанском телефонном разговоре. Он состоялся ровно месяц спустя после звонка в космос. На одном конце провода были члены американской экспедиции, на другом конце провода — экипаж французской подводной станции «Преконтинент-три».

В помещении «Силэб-II», кроме телефонов, находилось и еще одно хитроумное устройство, помогающее держать связь с наблюдателями, — пишущий автомат наподобие телетайпа. Эта оригинальная «электроавторучка» использовалась тогда, когда собеседники не могли понять друг друга даже с электронным корректором речи.

От гелия страдали не только люди, но и некоторые приборы. Гелий, как дух, появлялся всюду — проникал сквозь герметичные швы кожухов электронной аппаратуры, просачивался сквозь стекло…

Одними из первых жертв гелия стали телепередатчики. Из-за проникновения в них газа резко снизилась четкость и контрастность передаваемых изображений.

Испорченную аппаратуру заменили новой. Однако на сей раз передатчики установили не в помещений подводной станции, а за бортом — вплотную с иллюминаторами. Так, заглядывая в окошко подводного дома, и несли они свою вахту.

Не спасовал перед гелием лишь транзисторный ультразвуковой гидролокатор. Он оказался незаменим для ночных подводных работ. Как живой радар у летучих мышей, парящих во тьме подземелий, гидролокаторы «освещали» дорогу в океане, пронзая эхо-лучами мрак глубин.

Тем, кто готовит новые подводные поселения человека в океане, не следует забывать, что «янки-газ» одинаково ведет себя на всех широтах. На частый выход из строя электронного оборудования жаловался и капитан Кусто во время экспедиции «Преконтинент-три» в Средиземном море. У французов положение осложнилось тем, что гелий, входящий в искусственный воздух «Преконтинента-три», обладал еще большей «проникающей силой», ибо он находился под давлением не в семь, а примерно двенадцать атмосфер.