— Любящим?

— Не совсем вас понимаю.

— Можно с уверенностью сказать, мистер Тэлбот и мистер Осборн — любящие вас друзья. Что, и мистер Дикерсон тоже?

Роджер едва заметно улыбнулся.

Риджина вдруг рассмеялась.

— Господи, нет, конечно!

— Вы в этом уверены?

— Я не могу представить… — начала было Риджина и вдруг осеклась. Закрыла глаза, тяжело опустилась в кресло. — Нет, я ни в чем не могу быть уверенной, — беспомощно сказала она. — Но я не думаю, чтобы Уилфред мог смотреть на меня как на… Разумеется, это звучит банально, но вы меня поймете. Я думаю, у него ко мне всего лишь родительский интерес.

— Но вы в этом не уверены.

— Разве можно быть в чем-то уверенным?…

Риджина Хауорд производила впечатление честного свидетеля, что было очень важно. К тому же создавалось впечатление, будто она самым натуральным образом обеспокоена. Роджер стал расспрашивать девушку о двух других мужчинах. Она явно не испытывала восторга от того, как к ней относились, очень переживала по поводу случившегося в ресторане, старалась все обратить в шутку и понимала, что, если бы не стремительная реакция Марка Осборна, все могло бы плохо кончиться.

— Мисс Хауорд, а у вас не создалось впечатления, что мистер Дикерсон как-то уж чересчур заинтересован в том, чтобы вам достался главный приз?

— Он бы… он бы очень этого хотел.

— То есть он это страстно желает?

— Он… он…

Девушка была в явном замешательстве.

— Разумеется, вам известен ответ на этот вопрос. Что касается меня, то я бы не хотел вас задерживать. Может вернуться ваша мать и поинтересоваться, в чем дело.

— Вы правы. Похоже, Уилфред поставил на это, — спокойно сказала Риджина. — Я даже думала… — она как-то странно хихикнула, — думала отказаться от участия в конкурсе.

— Почему?

— Понимаете, мне бы очень не хотелось, чтобы считали… Ну, чтобы думали, будто я одержала победу только потому, что являюсь чьей-то фавориткой. — Она покраснела. — Как я уже говорила, все было честно.

— И никаких амбиций сниматься в кино? — поинтересовался Роджер.

Судя по всему, этот вопрос помог девушке прийти в себя.

— Я даже не брежу сценой!

Роджер снова улыбнулся.

— Замечательно, что мы друг друга понимаем. А как те двое, мистер Тэлбот и мистер Осборн? Они очень хотели, чтобы вы выиграли конкурс?

— Думаю, да.

— И кто больше?

— Не понимаю, почему вы задаете мне вопросы подобного рода. — В голосе Риджины вновь зазвучали резкие нотки. — Какова их подоплека? Думаете, кто-то постарался убить других претенденток, чтобы… расчистить дорогу мне? — Она замолкла, сделала глубокий вдох и вдруг воскликнула: — Нет, это было бы слишком неправдоподобно!

— Будем надеяться, что вы окажетесь правы, — сказал Роджер.

— Даже если это так, хотя это не так, почему в таком случае покушались на меня? Какой во всем этом смысл?

— Пока не вижу никакого, — согласился Роджер. — Но, быть может, мы его обнаружим. Так кто же хотел или, вернее, хочет больше, чтобы вы выиграли конкурс: мистер Тэлбот или мистер Осборн?

— Думаю, мне все-таки придется ответить на ваш вопрос, — нехотя начала Риджина. — Марку почти все равно, а Дерик очень этого хотел. Хотя я, признаться, не улавливаю никакого смысла в том, что…

Она замолчала.

Кто-то подошел к двери, девушка вскочила и бросилась туда, поразив Роджера своей грациозностью. Он не пытался ее удержать — просто не спускал с нее глаз. Дверь открылась, и вошла небольшого роста худенькая женщина в серой юбке. Роджер обратил внимание на то, что одна половина ее лица изумительно красива, в то время как вторая напоминает застывшую маску.

— Мама! — воскликнула Риджина.

— Все в порядке, моя дорогая, — заверила миссис Хауорд дочь, и Роджер почувствовал, как напряжен ее голос. — Все будет в порядке, когда мне удастся оправиться от шока. Я видела «Ивнин Глоуб» с твоим портретом. И… и с портретом Уилфреда.

Она покачнулась и, не подоспей Риджина, наверняка бы упала.

Дерик Тэлбот стоял на пороге, склонив набок голову, и ухмылялся. Сейчас в нем с особенной явственностью чувствовалась эта скрытая жестокость, выражающаяся в надменном превосходстве. И все-таки за его ухмылочкой, учтивостью и едва скрытой насмешливостью крылось что-то еще.

Может, страх?…

Риджина с матерью направилась в спальню.

— Я полагаю, быть полицейским очень здорово, — изрек Тэлбот. — Вторгаться в личную жизнь людей, разбивать ее вдребезги. Вы, как я вижу, получаете от всего этого наслаждение.

— Если мы и вторгаемся в личную жизнь людей и разбиваем ее вдребезги, то делаем это лишь в силу необходимости, а не забавы ради, — возразил Роджер. — Да, мы в нее вторгаемся, но вам бы не мешало вспомнить, что мы не стали приставать с вопросами к миссис Хауорд, в то время как и пресса, и соседи вразумили ее по поводу происходящего.

— Дистанционный контроль, — усмехнулся Тэлбот.

Он вел себя так, словно во всем хотел противопоставить себя Роджеру, который теперь с трудом сдерживал гнев. Он убеждал себя в том, что враг у них общий — убийца, поэтому им придется друг другу помогать схватить его, пускай даже кому-то это не по душе.

— Успокойтесь, мы делаем все возможное, — как можно миролюбивей сказал Роджер. — Вы хорошо знакомы с Дикерсоном?

— С нашим Уилфом? Очень хорошо. Это человек, который мухи не обидит и даже не наступит на муравья. Зануда, но очень добрый, щедрый, великодушный. Вы подпрыгнете от радости, узнав, что за последние полтора года он одолжил мне семьсот тринадцать фунтов десять шиллингов, поскольку убей я его, мне бы не пришлось платить долги, верно? Тем более, что кроме нас двоих об этом не знает ни одна живая душа.

Тэлбот, оказывается, стеснен материально…

— А вы не заметили ничего из ряда вон выходящего в его отношениях к победительницам конкурса?

— Заметил, — моментально среагировал Тэлбот. — Родственная, если не сказать, отеческая забота. Замечательный парень, наш Уилф, хотя у него и стальные нервы, а вместо крови в венах течет мыльная вода. Он может суетиться вокруг этих милашек, — а они, уж поверьте мне, настоящие милашки, — обмерять их и так далее, и больше ничего, решительно ничего, в то время как этот ваш громила, который называет себя инспектором уголовной полиции, ведет себя хуже последнего дикаря, черт побери. Уилф же обмеряет их вполне бесстрастно. Лучше, чем это делала бы любая женщина, потому что девушки наверняка решат, что в ней взыграло чувство зависти, и она прибавляет либо убавляет. А на нашего старину Уилфа можно положиться — честен до бесстрастия и ведет себя к тому же вполне пристойно. Он может, например, указать пальцем на великолепный бюст и поинтересоваться сухим, как кукурузные хлопья без молока, голосом, не увеличен ли он искусственным путем. А глаз у него как наметан! Представляете — ни разу не ошибся. — Тэлбот задумчиво почесал нос. — Ни единого изъяна не пропустит орлиный глаз папы Уилфа!

Он достал пачку сигарет и, отогнув крышку, предложил Роджеру.

— Вирджинский табак. Турецкий я считаю оскорблением мужского достоинства, хоть глядя на меня, этого не скажешь, верно?

«Когда он в духе, с ним вполне можно ладить, к тому же ему явно не понравился Тернбул, на что он постарался весьма прозаично намекнуть», — подумал Роджер.

— Спасибо. — Мужчины закурили. — К кому-нибудь из участниц конкурса Дикерсон проявлял какие-то особые симпатии?

— Да.

— К кому?

— К Риджине. К нашей Риджине.

— Вы в этом уверены?

— Он любит ее как собственную дочь. Разумеется, он бы хотел, чтобы она на самом деле была его дочерью — ведь Уилф влюблен в ее мать. Как-то, будучи навеселе, а это с ним случается чрезвычайно редко, он признался мне, что в юности миссис Хауорд отвергла его любовь. Но наш Уилф уверен в том, что ее любовь завоевал более достойный человек. А раз миссис Хауорд ему не досталась, он начал хлопотать вокруг крошки Риджины, как прислужница в гареме в добрые старые времена царя Навуходоносора. На всех остальных красоток Уилф взирает холодным рыбьим взором, но только не на Риджину. Надеюсь, вы понимаете, что я пытаюсь быть предельно честным, — уточнил Тэлбот. — Ваше природное очарование побороло во мне нелюбовь к полицейским, особенно к этим медноголовым.