Изнемогая от удушья, констебль дотащил Барбару до окна и передал из рук в руки подоспевшему на помощь коллеге. Девушка не проявляла признаков жизни.

Соседи уже прилипли к окнам своих домов, из дома напротив появился репорер «Глоуб», снимавший там гостиную со спальней. Он тер заспанные глаза, все еще отказываясь верить в то, что проспал самое главное.

Барбару отнесли в соседний дом, сделали ей искусственное дыхание, а в это время полиция вместе с подоспевшей пожарной командой тушила огонь. Насмерть перепуганная миссис Келуорти спрашивала у всех, где ее Барбара. «Пожар! — кричала она. — Я чувствую запах горелого! Что-то где-то горит!»

Наконец врачи поняли, что Барбару уже не спасешь, и матери сказали правду. Барбара, как и четыре предыдущие королевы, была мертва. Смерть наступила от удушья.

— Конец света, — прорычал Тернбул. Они с Роджером только что вернулись в Ярд после беглого осмотра дома Келуорти. — Убийцу впустили в дом, позволили устроить пожар, потом даже помогли пробраться через окружавшую дом толпу. Сроду такого не слыхал. Да, эти чертовы стражи вполне заслужили Орден Святого Георгия.

Его физиономия была багровой от ярости.

— Ты прав, все, видимо, так и было, — угрюмо кивнул Роджер. — Что ж, все лазейки не перекроешь. Зато теперь мы знаем о существовании этой женщины. И то, что причиной пожара послужил специально обработанный фосфор, который часа два незаметно тлел в куче одежды, пока пламя не вырвалось наружу. Это же самое утверждают и эксперты.

— И все равно факт остается фактом: они впустили в дом незнакомого человека. Черт возьми, из-за этой проклятой вуалетки никто не в состоянии описать ее внешность!

— Следует взглянуть на происшедшее еще и с другой точки зрения, — возразил Роджер. — За неудачей почти всегда следует удача, нам чаще всего удается повернуть все в нашу пользу. Не могу сказать, что мы творим чудеса, но все-таки…

— Какие там чудеса, черт побери! Тут хотя бы…

— Да замолчи ты! — не выдержал Роджер. — Из трех негодяев нам удается поймать двух — так обстоят на сегодняшний день дела. Нам не хватает персонала, к тому же мы начинаем работать вслепую. Про это тоже не следует забывать. Поэтому хватит изображать из себя самодовольного обывателя и…

— Послушай, Уэст, я никому не позволю разговаривать со мной в таких возмутительных выражениях, — вскипел Тернбул. Его глаза зло блеснули.

— Я говорю с тобой так, как ты того заслужил, — буркнул Роджер.

Тернбул медленно поднялся на ноги и теперь возвышался над Роджером, точно скала.

Роджер не шевельнулся, лишь весь напрягся и стиснул зубы.

Тернбул медленно сжимал и разжимал кулаки.

Безумие выяснять отношения, когда занимаешься одним делом.

— Ладно, не будем ссориться, — выдавил из себя Роджер. — Зато нам теперь известно, что это женщина либо переодетый в женщину мужчина. Последнее мне кажется более вероятным.

— Что ж, преподай мне урок грамоты, — процедил сквозь зубы Тернбул. — Если ты, конечно, сам с ней знаком. Господи, как же ты действуешь мне на нервы этой своей невозмутимостью! Сидел бы лучше дома и нянчил пацанов или ворковал нежности своей благоверной. Да какое у тебя право говорить со мной так, словно…

— Хватит. — Роджер попытался унять вскипавший гнев. — Когда схватим убийцу, если пожелаешь, выясним с тобой отношения в честном кулачном бою.

— Еще никому на свете не удалось безнаказанно обозвать меня дебилом, — ворчал Тернбул.

— Обывателем, а не дебилом, — поправил его Роджер. Ему страшно хотелось наброситься на Тернбула — ведь только в честной драке и можно выяснить отношения подобного рода. Но он заставил себя произнести примиряющим тоном: — Успокойся. Начнем с того, на чем я остановился, или же ступай с Богом.

Тернбул тяжело дышал, широко раздувая ноздри.

— К тому же я не хочу причинять тебе неприятности. — Роджер видел, как высоко вздымается грудь Тернбула, и понимал, что тот пытается с собой совладать. Выждав, продолжал:

— По всей вероятности, это мужчина, переодетый в женщину. Нам описали одежду, головной убор, обувь. К тому же к его образу прибавился еще один штрих. Согласен?

Интересно, взрыв произойдет сейчас или Тернбул прибережет его на более позднее время?…

— Какой еще штрих?

Итак, он решил приберечь его на потом.

— Убийце никак не откажешь в мужестве и хладнокровии, — отметил Роджер. — Он не остановится ни перед чем и любой ценой совершит убийство. Что это: безумная попытка расчистить путь для победы на конкурсе его фоворитки? Или же убийство во имя убийства? К тому же не исключено, что наш субъект может питать патологическую ненависть к красоте.

Похоже, Тернбул тоже зашевелил мозгами, по крайней мере, выражение его взгляда изменилось.

— Ненависть к красоте? — переспросил он.

— Да. Точно так же, как кто-то может красоту боготворить. Большинство мужчин способно потерять голову из-за Риджины Хауорд либо другой красивой женщины. Вспомни, что произошло с Осборном. А если перед нами аналогичный случай, с той лишь разницей, что вместо любви человек испытывает ненависть?

— Мне кажется, в этом что-то есть, — процедил Тернбул. — Тебе давно это пришло в голову?

— Пришло и ушло, — признался Роджер. Похоже, обстановка разряжалась. Если подкинуть Тернбулу еще одну идейку, это и вовсе отвлечет его мысли. — А может, это одна из красавиц, сводящая счеты со своими соперницами? То есть одна из наших королев.

Тернбул плюхнулся в кресло, устав от нервного напряжения, и со свирепым видом прикурил сигарету.

— Ты хочешь сказать, что это может быть одна из королев, до такой степени ненавидящая своих соперниц, что… О, черт!

Он швырнул сигарету на пол, и комната наполнилась дымом от турецкого табака. Тернбул наступил на сигарету каблуком.

— У нас с тобой на руках разбухшее до невероятных размеров дело, верно? Что ж, если курение этой гадости помогает тебе сосредоточить на нем свои мысли, кури себе на здоровье, — изрек Роджер.

— Ладно, обойдусь без сигарет. Итак, мы делаем прогресс. Значит, одна из королев проникается патологической ненавистью ко всем остальным. Не кто-то, желающий, чтобы выиграла его фаворитка, а сама королева.

— Совершенно верно.

— Мерзкая идея.

— Всего лишь идея. К тому же над ее воплощением в жизнь вполне могут трудиться двое — королева и ее обожатель. Коль многие мужчины способны из-за красавицы потерять голову, кто-то вполне может превратиться в абсолютно бессловесного раба. Да, да, если это какая-то Далила[5], то она способна завладеть не только телом, а и душой мужчины и сделать его совершенно слепым.

— Ты говоришь о… Риджине.

— И о той другой тоже — Норме Диэрин.

— Ну, тот ягненок вряд ли заставит биться чье-либо сердце. Но вот что касается Риджины… — Тернбул вытащил своей золотой портсигар и прикурил новую сигарету. Роджер понимал, что в данный момент его коллега не совсем в себе. — А, это все ерунда. Мы разыскиваем мужчину по фамилии Дикерсон. Помнишь, а? С ним все ясно.

— Именно этого я и боюсь. Ясно — то есть все доказано.

— Он переодевается в женщину, вот почему мы его до сих пор не поймали. Верно?

— Или да, или нет. Я, к примеру, хотел бы проверить версию относительно королев. Мне нужно убедиться в том, что ни одна из них не выходила из дома ночью. Займусь этим сам, а ты останешься здесь и просмотришь скопившиеся рапорты — вдруг в них забрезжит что-то новенькое.

Это было настоящее состязание в силе ума и воли. Мужчины сидели и молча смотрели друг на друга. Тернбул выдыхал табачный дым через широко раздувающиеся ноздри.

Какая-то комедия, да и только…

Внезапно великан вскочил с места.

— Прекрасно. Позвони мне, когда защелкнешь на женском запястье наручники, — ухмыльнулся он.

Роджер ответил ему улыбкой, хотя у него на душе скребли кошки.

— О'кей. А теперь давай забудем про наши амбиции и приложим все усилия для того, чтобы…