Роджер изложил свои соображения Гризельде и приказал сержанту поместить ее в камеру для привилегированных арестантов, которая представляла собой довольно просто обставленную комнату.

После этого инспектор направился допрашивать крепыша. Поначалу он добился даже большего, чем ожидал, ибо тот был вынужден: признаться, что зовут его Ньюменом, так как в его кармане были обнаружены письма, адресованные в Иллинг на это имя. Но в камере задержанный упорно молчал.

Роджер три часа тщетно старался выяснить еще что-нибудь, но ему пришлось отказаться от допроса, признав это занятие безнадежным. Парень знал, что Слоун при смерти, что ему могут предъявить обвинение в убийстве, и все же категорически отказывался говорить.

Роджер отправился в кабинет баллистической экспертизы. Здесь как раз сравнивали пули из пистолетов Беллоу и Ньюмена с пулей, которой был убит Энтони Келем. Роджер сам не мог объяснить себе, почему он почти не ощутил разочарования, когда эксперт по баллистике сказал ему:

— Возможно, вы не ошиблись, схватив этих типов, но Келем убит пулей из другого пистолета.

Он возвратился в отдел и позвонил в больницу. Слоун еще был в операционной. В течение нескольких минут Уэст неподвижно сидел, мрачно уставившись в стену.

В комнату вплыл Эдди Дейли. Увидев Роджера, он вздрогнул.

— Ты случайно не знаешь, — спросил Роджер, — никто не заходил в Ройал Уайт-хостелл?

— Перед твоим приходом звонила какая-то женщина, — ответил Эдди. — Она спросила тебя и была явно не в духе. Я сказал, что ты| позвонишь ей сам.

— Ой, я совсем забыл про нее. Немедленно еду туда. Если она позвонит еще раз, так и скажи ей, ладно?

Роджер вместе с сержантом, одетым в гражданский костюм, направились на Букингем Палас Гейт. То, что он решил взять с собой сержанта, хотя и знал, что два полицейских уже следят за домом, свидетельствовало о его состоянии. Близ общежития он заметил одного из своих людей и подошел к нему.

— Я только что просил сообщить вам по телефону, — сказал тот, — что недавно в дом вошел человек. Мне кажется, что, судя по описанию, это тот толстяк, Александр. Он здесь уже с четверть часа.

— Мне передали, что здешняя хозяйка очень хочет видеть меня. Я из Скотленд-Ярда, — представился Роджер девушке.

— Да, да, она ждет вас с нетерпением, — ответила девушка, — по сейчас она занята. Однако я уверена, что она не заставит вас ждать долго.

— Кто у нее?

— Опекун одной из наших постоялиц, — ответила весело девушка. — Нам приходится иметь дело и с ними. Но у этой все в порядке.

Она, фыркнув, засмеялась, но Роджер не заподозрил ничего плохого. Девушка проводила его к двери с надписью «комната для посетителей» и распахнула ее.

— Я вернусь через минуту, — добавила она, и Роджер сделал шаг назад, давая ей дорогу.

Неожиданно она втолкнула его внутрь холла так, что он чуть было не упал. Девица захлопнула дверь, и Роджер увидел фигуру мистера Александра, который, направив на него небольшой пистолет, стоял за дверью.

— Я так рад, что вы пришли, — усмехнулся мистер Александр.

— Разумеется, — продолжал он, понизив голос, — я не сомневался, что вы поспешите сюда. Мой приход сюда не остался незамеченным, и полицейский, конечно, поспешил к телефону. Так что примите искренние поздравления со столь быстрым прибытием, дорогой инспектор. Вы чрезвычайно энергичный работник, и мне, инспектор, так нужно поговорить с вами откровенно, чего я никак не мог бы сделать в присутствии моего друга Келема.

— Будьте осторожнее, не то у вас начнется сердечный приступ! — сказал Роджер.

Александр просиял.

— Мой дорогой, какая непростительная доверчивость! Значит, вы поверили, что у меня сердечный приступ? Ха-ха! Это просто маленькая шутка. Ампулка адреналина, когда я спускался по лестнице, — очень эффективное средство!

Но нам нельзя терять время. Последние донесения с поля боя, как uоворится, свидетельствуют, что вам с избытком хватит стрельбы на сегодня, и я уверен, вы больше не захотите рисковать. Итак, перехожу к делу.

Вчера утром, во время вашего визита в это общежитие, вы забрали несколько бумаг…

— После чего их у меня отняли, — буркнул Роджер.

— Знаю, знаю. Это я поручил Ньюмену раздобыть письма, и, как видите, он не терял времени зря. Конечно, я вовсе не одобряю его методы. Он грубый малый, и мне кажется, вам нужно заняться им всерьез. Кстати, у него очень сильные руки. Говорят, парень не одного… придушил.

Тут мистера Александра передернуло.

— Я, к моему великому сожалению, заранее заплатил за эти письма наличными. Они обошлись мне в пятьдесят фунтов. Но меня надули. Одного, которое, как мне точно известно, было у Гризельды Фейн, не хватает. Ньюмен клялся, что отдал мне все, что ему удалось заполучить. Так что, дорогой инспектор, с вас причитается… Письмо у вас.

— У меня? — переспросил Роджер удивленно.

— Инспектор Уэст, я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Идея относительно вашего сына принадлежит мне. Надеюсь, вы оценили мою деликатность? Пока дражайший Эндрю Келем нянчился со своей женой, я отдал распоряжения: ребенку пока не должно быть причинено ни малейшего вреда. Надеюсь, это указание было выполнено точно?

— Да. Но человек, который выполнял это указание, больше не в вашем распоряжении, — сказал Роджер.

— Неужели вам никогда не приходило в голову, инспектор, что человеческое существо заменить очень просто? — Александр буквально сиял от удовольствия. — Но вернемся к делу, которое меня больше' всего интересует, — к письмам. Вы их отвезли в Скотленд-Ярд?

— Вам придется нанять еще несколько «человеческих существ» для выяснения этого дела, — посочувствовал Роджер.

— Возможно, что вы их и получили? — произнес в раздумье Александр. — Интересно, неужели Гризельда оказалась настолько сообразительной, что смогла одурачить меня? Она — интересное создание. Да, у нее могло хватить мозгов сообразить, что происходит, и спрятать письмо. Если так, — он тяжело вздохнул, — допущена досадная ошибка…

— Вам следовало бы спросить ее об этом до того, как вы дали мне арестовать мисс Фейн!

— Возможно, возможно! Даю слово, инспектор, вы заставили меня пережить несколько неприятных минут. — Он побледнел и беспомощно вытирал пот со лба. — Подумать только, я имел возможность отобрать их у Гризельды… Нет, это невыносимо! И… не двигайтесь, инспектор! Не двигайтесь! Я слежу за вами.

Роджер, выпрямившийся в эту минуту, увидел, что толстые пальцы сжались на пистолете, и замер на месте. Однако он видел: в этот раз Александр не притворяется.

— Господи, помилуй! — вздохнул Александр, потом повысил голос: — Этель!

Немедленно появилась девица, как видно, караулившая за дверью. Роджера вдруг осенило, что именно она, одетая в плащ Гризельды, гак ловко одурачила полицейских.

— Этель, — тихим жалобным голосом сказал Александр, — есть основания думать, что бумаги у Гризельды.

Девица с ненавистью прошипела:

— Эта маленькая…

— Тихо! Надо сознаться, это мы допустили ошибку. Значит, Гризельда арестована, инспектор?

— Да.

— Понятно. Что ж, ничего иного не придумаешь. Вам придется послать за ней, Уэст.

— Конечно, — рассмеялся Роджер. — Я напишу открыточку.

Александр сделал шаг вперед, его левая рука приподнялась, как будто он хотел пустить ее в ход.

— Поймите меня, дорогой, вам придется приложить все усилия, чтобы Гризельда приехала сюда. Снаружи дежурят ваши люди, вы можете из окна отдать приказ. Этель, раскрой окно. А теперь, Уэст, делайте то, что я говорю. И если это потребуется, я убью вас, можете не сомневаться.

Девушка подняла шпингалеты, раздвинула чистые занавески и широко распахнула окно. Александр пистолетом подтолкнул Роджера к окну. Глаза его сузились. Пистолет был направлен в грудь инспектора. Но с улицы это не было видно.