Сравнительный анализ литературы Египта Среднего и Нового царств оказывается не в пользу Нового царства. Судя по уцелевшим рукописям, писцы при XVIII династии ограничивались главным образом переписыванием сочинений времени Среднего царства. Некоторые славословия в честь царей и богов того времени и отдельные места в царских исторических надписях и жизнеописания частных лиц были составлены художественно. Времени Тутмоса III касается сказка о взятии хитростью палестинского города полководцем царя, хотя дошла до нас эта сказка в записи времени XV династии. Не исключена также возможность, что некоторые из замечательных любовных стихов в сборниках времен XIX — XX династий возникли еще в предшествующее время.

Богатая художественная письменность, пользовавшаяся разговорным новоегипетским языком, прочно вошедшим в литературу в XV — XIV вв. до н. э., предстает перед нами с началом XIX династии. О двух простых поселянах, которые, преодолев козни жен-изменниц, воцаряются под конец друг за другом в Египте, повествует «Сказка о двух братьях». Здесь подробно и любовно описан быт братьев-земледельцев и совсем не по-придворному дан образ жалкого фараона-злодея.

«Сказка об обреченном царевиче» показывает иноземцев без тени того глумления, которое было в обычных царских надписях. Возмущение бездушием общественных верхов по отношению к обездоленным звучит в «Сказке о правде и кривде». Выданный неправедными судьями Кривде и ослепленный им Правда подобран в пустыне богатой женщиной. Женщина имеет от него сына, но тем не менее оставляет слепца в привратниках. Подросший мальчик требует от матери назвать его отца. Возмущенный ее поведением он воздает почести слепцу привратнику и, хитроумно изобличив суд, добивается торжества над Кривдой.

«Сказка о фиванском царе Секененра и гиксосском царе Лпепи» затрагивала, по-видимому злободневные вопросы, хотя и рассказывала о препирательстве между царями, существовавшими века тому назад. Образ гиксосского царя, чтившего Сета на севере и бросившего вызов Амону и югу, намекал, вероятно, на создание фараонами нового города Пер-Рамсес и почитание там бога Сета.

В другом, уже не сказочном, а песенном произведении, в «Песне о кадешской битве» сквозит зависть жречества к войску. Воины Рамсеса II здесь — неблагодарные трусы, оставившие своего благодетеля одного среди врагов, тогда как Амон помнит о царских щедротах и вызволяет царя из беды.

От времени XIX династии дошел до нас древнейший образчик «литературной критики», длинное и язвительное послание к незадачливому сочинителю, осмеивающее его неопытность.

В так называемом «Мифе аб Астарте» можно видеть указание на связь египетской художественной словесности времени Нового царства с финикийской, возможно, даже прямое заимствование из нее. От второй половины Нового царства осталось множество славословий в честь тогдашних царей, богов, новой столицы, царской колесницы и так далее. Сохранилось также очень много поучений, преимущественно школьных прописей, славящих ремесло писца как единственно свободное от тягот и бед.

К счастью, зодчество Нового царства нам известно больше, чем зодчество любой другой поры фараоновского Египта.

Только для Нового царства возможно на наглядных примерах проследить связь между существовавшими родами зодчества. Столица Менхетепа IV Эль-Амарна, покинутая его преемниками и сохранившаяся в развалинах до наших дней, является главным источником наших сведений огражданском зодчестве Нового царства.

Жилища простых горожан были небольшими; они состояли из нескольких помещений, расположенных вокруг относительно большой прямоугольной комнаты. Городские усадьбы сановников состояли из сада, дворов, служб и господского дома. Необходимой принадлежностью богатого дома, как и в Среднем царстве, была продолговатая поперечная зала и вторая — прямоугольная. Теперь обе эти залы были украшены колоннами. Позади глубокой залы, находившейся посередине жилья и возвышавшейся над другими частями дома, располагались личные покои хозяина.

Резиденция Аменхетепа III в Фивах, хотя и больших размеров, была тем не менее построена из необожженного кирпича. Дворец его сына в новой столице был чудовищной величины, а парадные части этого дворца были построены из камня. Средние помещения дворца, в отличие от частных домов, были вытянуты по общей оси. Так располагались громадный двор, обставленный царскими изваяниями, возвышающееся крыльцо с колоннами, поперечное помещение с колоннами, затем глубокая зала. По одной оси были расположены средние части и в Малом дворце на севере столицы.

«Домами богов» называли храмы. Типичный фиванский храм, подобно дворцам Аменхетепа IV, был вытянут по единой оси. За воротами с башнями по бокам, так называемыми пилонами, следовал двор с колоннадами вдоль стен, затем крыльцо с колоннами и поперечная колонная зала. В глубине храма обитал, как и в частном доме, «хозяин», в данном случае изображение бога.

В громадном фиванском Карнакском храме, строившемся веками, в ансамбль входила вереница добавочных дворов и пилонов. Перед пилонами ставились громадные царские изваяния и граненые островерхие столбы-обелиски. К храму вела дорога, обставленная по бокам сфинксами. Карнакский и Луксорский храмы были соединены при Аменхетепе III дорогой, по краям которой стояли бараньеголовые сфинксы.

Кирпичные надгробные пирамидки фараонов XVII династии были ничтожно малы. Еще не порывали с обычаем погребать царя под пирамидой. Тутмос I, зачинатель большого новоегипетского строительства, окончательно отказался от пирамиды. В ущелье на западе от Фив, известном ныне под арабским именем Бибан-Эль-Мулук («врата царей») Тутмос I велел высечь себе гробницу так, чтобы никто не видел ее и не слышал о ней. После бурь Среднего царства фараоны имели все основания желать, чтобы их погребения не обращали на себя внимания, не бросались в глаза и не могли быть разграблены. Теперь поминальные храмы царей были отделены от гробниц. Они остались в речной долине у подножия скал. Поминальный храм Рамсеса III, так называемый храм Мединет-Хабу, был объединен с дворцовыми постройками в укрепленное целое со своеобразным надвратным сооружением спереди, похожим на высокую крепость.

К счастью, нам известны авторы-изготовители некоторых сооружений Нового царства. Храм царицы Хатшепсут в Дер эль-Бахри строил ее любимец Сененмут. В строительстве Луксорского храма при Аменхетепе III принимали участие начальника работ Гор и Сути. Под наблюдением зодчего Инини высекалась в скалах гробница времени XVIII династии. Обожествленный позже зодчий и государственный деятель Аменхетеп, сын Хани, прославился при фараоне Аменхетепе III.

НАУКА ЕГИПТА НОВОГО ЦАРСТВА

Естественнонаучные знания, которые были довольно обширны и при Среднем царстве, во времена Нового царства, когда наблюдался значительный рост производительных сил, значительно приумножились. К периоду Нового царства относится изложение догадки о том, что соответствующие созвездия находятся на небе и днем. Они невидимы только потому, что тогда на небе находится солнце. В Палестине были найдены карманные или, лучше сказать, нашейные египетские солнечные часики конца XIX династии, оброненные, возможно, каким-либо воином или посланцем. До нас также дошло наставление о пользовании солнечными часами. При XVIII династии в Египте были изобретены водяные часы. В списках Нового царства сохранилось полностью или частично несколько лечебников. Один из них, смесь причудливых колдовских средств с вполне рациональными, заполняет свиток длиною в 20 метров. Он заключает подробное описание кровообращения. От того же времени (начало XVIII династии) сохранилась часть рукописи о лечении ран, в частности таких, как пролом черепа или повреждение внутренних полостей носа. Составителю лечебника, по-видимому, было известно о связи между повреждениями головного мозга и расстройства функций других областей тела, даже таких отдаленных от мозга, как нижние конечности.