— казалось Истинный разговаривает с самим собой.

— А тот, к кому мы идем, он кто? — поинтересовался татарин.

— Связной? Колдун? — нахмурился Антип.

— Священники говорят, что второй раз креститься — грех! — Антип, словно не слыша палача, продолжал заваливать вопросами.

— Не бойся, этот грех возьму себе я!

— А для меня, — вставил Рустам, — то же грех?

— Давайте все немного помолчим?

— Мы бы быстрее понимали, если б ты не разговаривал как поэт, потерявший музу! — протараторил Антип, — Что за привычка? Нельзя, разве, просто говорить «да» или «нет»? Можно или нельзя! Правда или неправда! Зачем все время…

Палач, шествуя посредине, вытянул руки. Кончики пальцев едва коснулись раскрасневшихся щек собеседников, и звук, до этого непрерывно валящийся из ртов, исчез. Словно сработала кнопка «Mute». Губы по привычке раздвигались, связки напрягались, но слова больше не звучали. Осознав тщетность попыток, Рустам и Антип успокоились — путь продолжился в тишине.

Неожиданно тропинка врезалась в забор. Лес еще тянулся за трехметровой изгородью, но доступ к нему оказался перекрыт. Запертые клены потрескивали на ветру вместе со свободными братьями, но красные длани махали из заточения недавнорожденных коттеджей. Пришлось обходить. Когда застенки нуворишей закончились, взгляду открылось брошенное поле. Осень прошлась здесь широким шагом: трава склонилась к земле и громко шумела в порывах ветра. Вдалеке замаячили покосившиеся избушки Паморки.

Деревня мертва. Многие избы заколочены, огороды захвачены бурьяном. Некоторые дома стоят без стекол, пугая странников пустыми глазницами. Заросший проселок лениво петляет меж трупов жилищ.

Антип, по его мнению, молчащий слишком долго, призывно замахал руками. Палач повернулся и прикосновением «включил звук».

— Смотри же, здесь же нет же никого же! — выпали Анти-поэт на одном дыхании, опасаясь снова потерять голос.

— Пройдем деревню и найдем связного, — ответил Истинный.

Останки домов закончились. Дорога бежала и дальше, по полю, но попутчики свернули в лес. Узкая тропинка вынуждала топтаться рядом, но недавние болтуны молчали, опасаясь новых неприятностей.

Резкий порыв ледяного ветра неожиданно пробрал до костей и так же резко прервался. Солнце закрылось тучами. В ушах раздался монотонный, нарастающий гул, от чего головы у приятелей закружились, а к горлу подступила тошнота. Страх, возникший в груди Рустама, заставил остановиться, трусливо озираясь по сторонам. Рядом застыл Антип. Истинный сделал еще пару шагов и тоже замер, сложив руки на груди.

Из леса появилась стража. Беззвучно и плавно, не касаясь земли, большой отряд теней, двумя шеренгами окружил путников. Призрачная охрана готова была тут же броситься на беглецов, и лишь присутствие Истинного сдерживало и вызывало недоумение.

— Ты жжже ссссам сссказззал… — робко попытался оправдаться ближний стражник.

Стражники склонились в почтительном поклоне, не желая спорить с лютым начальником. Объятые страхом, тени застыли в ожидании приказа.

— Ч-что? — тихо произнес Рустам.

— А то! Не будем верить первому встречно… Подожди, — прошептал Антип, — Зачем он нас лечил тогда? Может… он… прикидывается?

В этот момент Истинный обернулся и подмигнул Антипу. Вздох облегчения сорвался с губ Рустама, но привлек и внимание призраков. Стражники смутились, подозрительно косясь на экзекутора, но остались на своих местах.

— Идем вперед, там быть должна избушка! — приказал теням Истинный.

— Надо перемесссстить их, — попытался вставить стражник.

— Ты будешь обсуждать мои приказы? — тихо, по слогам произнес Истинный, нависая над подчиненным, —

Стражник с глубоким поклоном отступил. Отряд начал движение, и через несколько десятков метров лес расступился, возникла заросшая высоким осотом поляна. Деревья разошлись, открывая взору старый, накренившийся домик на деревянных опорах. Могучие некогда столбы с годами растрепались, покрылись мхом, исказились под натиском времени, заставляя избушку попискивать на ветру, приседая на толстых ножках.

— Избушка, избушка, повернись к лесу… — попытался сострить Антип.

— Закрыли рты и следуйте за мною, — распорядился палач.

Перепрыгивая трухлявые ступени, Истинный взлетел на серое крыльцо. Дверь, истошно скрипнув на единственной петле, почти вывалилась наружу, и палач жестом приказал Рустаму и Антипу войти в дом. Стража осталась на улице.

В грязной комнатке, спиной к вошедшим, кто-то копошился. Длинные, седые волосы падали на сутулую спину, вытертая овчина защищала старческое тело, а скрюченные пальцы, вибрируя немощью, открывали соцветия от сухих растений. Цветы летели в закопченную кастрюлю, шипящую на ржавой «буржуйке». Дым вырывался из щелей печи и лениво уползал в треснутое оконце, пачкая сажей газетные листы на потолке.

— Баба Яга? — выдал очередную глупость Антип.

— Сам ты баба! — обернулся скрюченный человек, являя гостям длиннющую, давно нечесаную бороду.

Взгляд старца быстро пробежался по Антипу и Рустаму. Не выказав ни капли удивления, старичок приветливо улыбнулся. Взор перепрыгнул на Истинного, сомнение на мгновение отразилось на лице, но догадка пришла и изумление прорвалось:

— ТЫ? ВЫ? — испуганно забормотал он, опускаясь на колени, — Здесь? У меня? За что такая честь?..

— Остановись старик — всего лишь две минуты

Тебя предупредили? Ты готов? — старик испуганно кивнул, и Истинный продолжил говорить, —

— Да, да, — засуетился дед, — Видел сон сегодня… видел. Знаю, что надо…

Старичок испуганно бегал по комнате, извлекая на свет нужные предметы. Трясущиеся руки снимали образа с иконостаса, в старый деревянный таз струйкой побежала святая вода из большой пластиковой фляги; грязные кастрюли и миски со звоном разлетелись по сторонам, когда скрюченные пальцы пытались отыскать свечи в ящике покосившегося комода.