— Он, что, стихи читает? — пробурчал Алексей.

— Палачи так разговаривают, — шепотом ответил Макс, — Молчи!

Обреченный, стоя на коленях, обвел взглядом толпу. По лицу, обезображенному выпуклым, красным шрамом, побежали слезы, и грудь задрожала от рыдания. Он с мольбой воззрился на палача, но в грозном взоре экзекутора не нашлось ни капли сострадания.

— Хоть бы в рифму, что ли, говорил! — продолжил бурчать Волна.

— Тш-ш, тихо! — раздался со всех сторон предостерегающий шепот.

— Средневековье какое-то, — произнес себе под нос Алексей.

Из дымчатого рукава палача появилась серебристая длань. Рука опустилась на голову несчастного, и крик боли полетел над притихшей Площадью. Тело осужденного вздрогнуло, словно пронзенное электричеством, глаза закатились, на губах выступила белесая пена, и жертва рухнула под ноги палачу.

Стражники подхватили казненного, подняли над головами, и его силуэт начал таять, пока не исчез полностью. Осталась только одежда, которую стражники отбросили в сторону. От взора палача тряпье вспыхнуло, моментально сгорело, и грязные лохмотья пепла разлетелись над Площадью.

Брусчатка заколыхалась под ногами, возвращаясь в прежнее состояние. Палач, дымя мантией, покинул судилище, подчиненные торопливо ушли следом. Солнце вспыхнуло радостным светом, и, развеивая уныние, ощущение счастья снова ворвалось в Алексея.

— Быстро! За мной! — скомандовал Ждан, больно вцепившись в плечо Волны.

Народ гудел, обсуждая казнь, но богатырь распихивал людей, протискиваясь к краю Площади. Алексей не отставал. На заднем дворе харчевни, за рядом отполированных временем деревянных столов, они заметили стражников. Три полупрозрачные фигуры держали на руках чье-то обмякшее тело. Укрытые от взглядов каменной стеной, они одевали его в форменный кафтан. На голову быстро натянули клобук, скрыв лицо.

— Стой здесь. Прячься. Смотри внимательно! — распорядился Ждан и, отпустив руку Волны, шагнул в сторону стражи.

— Здесь нельзззя находитьссся, — по-змеиному зашипела стража из-под клобуков, — Уххходи!

— Благоволите… — изобразил испуг Ждан.

С наигранным страхом богатырь шарахался из стороны в сторону, словно выбирая путь к отступлению. Столкнулся со стеной, со стражниками, наконец, поскользнулся и всей массой полетел на землю. В поисках опоры, рука сдернула клобук с бесчувственного охранника, и из-за угла Алексей разглядел лицо с выпуклым, красным шрамом.

— Вон отссссссюда! Быссссстро! — закричали стражники.

Ждан поднялся на ноги и убежал прочь.

— Видел? — уже на Площади спросил он Волну, — Это он?

— Если ты о том, кого только что казнили, то, да, это он был в форме стражника.

— Понимаешь?

— Нет!

— Да, что тут не понятного, — тряс Ждан Алексея, — Он должен был сгинуть, исчезнуть в пучине страданий, а он стал стражником! Стражником, понимаешь?

— Вы привлекаете внимание! — раздался над ухом тихий, но отчетливый голос, — Надо уходить. Где можно поговорить?

— Давайте у меня? — робко предложил Волна, рассматривая статного офицера в форме русской армии начала XX века, державшего его и Ждана за локти.

Перед уходом Алексей еще раз взглянул на Площадь. Толпа ожила, скинула оцепенение недавней казни и задвигалась, загудела. Парочки неторопливо расходились по домам, вцепившись друг в друга. Одиночки быстрыми шагами двигались по брусчатке или рассаживались за столы харчевни.

Неподалеку, от толпы отделилась девушка. Белоснежные волосы собраны в косу, небесно-голубые глаза искрятся задором, а легкая смуглость кожи, на фоне светлых локонов, кажется прелестным загаром. Сердце Алексея снова вздрогнуло. Симпатия вспыхнула, но на этот раз спокойно, без безумного восторга. Расстояние до красавицы не вписывалось в «условия любви», рассказанные гидом, но, тем не менее, блондинка нравилась.

Из множества людей вокруг, именно она привлекла внимание. Почему? Алексей задумался. Что больше интересует: девушка или несоответствие условиям? «Ерунда какая-то лезет в голову», — подумал он, — «Зачем мне…».

— Мы идем? — оборвал Ждан размышления Волны, сильно сжав плечо.

— Да, да, — быстро пролепетал Алексей, — Конечно…

Антип еще не проспался от вчерашних возлияний. Мутный взгляд, стойкий перегар, хриплый, дребезжащий голос. Он медленно, тягуче, спотыкаясь на твердых согласных, произнес, указывая на грязный бокал:

— Плесни-кка кконьячкку.

Рустам недовольно пожал плечами, но бокал поднял, брезгливо заглянув внутрь.

— Давай, а тто в стакккане блохха на аркане.

— Кто? — Рустам испуганно отбросил бокал, но толстое стекло не разбилось, а лишь мерзко звякнуло, встретившись с полом, — Ну, тебя с твоими шутками. Какая еще блоха…

— Такккая! Пусто в стаккане значит! Не надо мне тттвоего стакана мне… — последние слова Антип выкрикнул громко, заставив Рустама испуганно сжаться.

Трясущаяся рука с трудом поймала и откупорила бутылку. Не предлагая Рустаму, он проглотил остатки содержимого.

— Это ты к чему?

— А к тому! — снова перешел на крик пьяный Антип, но тут же успокоился, — Мне так легче… не сойти с ума. Смерти, смерти. Мрут как мухи… Столько уже похорон видел…

— Да ты и не пришел на прощание-то, — с укоризной произнес Рустам.

— А нечего там делать, — отмахнулся бандит.

Помолчав минуту, Анти-поэт залез под одеяло и тут же заснул.

— Вот спасибо, друг! — разозлился Рустам, так и не сказав главного, зачем приходил.

Калитка исчезла, снова обернувшись запотевшим стеклом. Деревья заиграли листвой, и птичий хор завел приветливые рулады. Волна жестом радушного хозяина пригласил всех войти, и Макс первым проскользнул за ограду. Ждан остановился в нескольких метрах от стекла, и, придержав за локоть Алексея, представил гостей.

— Это Михаил. Он же Белый, фамилия такая, — указал богатырь на офицера, — Наш человек. Мы с ним вместе много думаем…

— Рад! — по-военному четко произнес Белый, пожимая протянутую руку.

— Это Степан, — представил Ждан сухого старичка, одетого в длинную льняную косоворотку, — Хороший мужик, добрый.

— Офень прияфно, — старичок сильно потряс руку Волны, заглядывая в глаза.

— Что? Не понял? — переспросил Алексей.

— Гофорю, фто офень прияфно пофнакомиться!

— Проходи Степка, проходи, — подтолкнул Ждан, следом направляясь к бронзовой ограде.

Перед запотевшим стеклом гости замерли — удивленные взгляды остановились на надписи. Алексей подошел ближе, но написанный им «Привет» изменился — теперь там красовались символы: «¿ыт отэ, анлоВ».

— Не понял, — нахмурился Алексей.

— Прочти с обратной стороны, — произнес испуганный гид, выныривая из запотевшей преграды.

— «Волна, это ты?», — проскочив завесу, прочитал Алексей.

— Что все это значит? — оглядел присутствующих Михаил, когда вся компания присоединилась к хозяину.

— Леха… он смог написать, — пробурчал недовольный Макс, — И вот, получается, ему ответили!

— ИСПОВЕДАЮ ГОСПОДЕВИ! — радостно вскрикнул Ждан, а Михаил и Степан обменялись понимающими улыбками, — ИСПОВЕДАЮ ГОСПОДЕВИ!

— Это хорошо? — не понял Волна.

— Чудо! Столь необходимое нам чудо! — попытался пояснить Белый.

— Тофьно — сцюдо-о-о! — прошепелявил старичок.

— А что хорошего?

— Пойдемте к дому, — оглядываясь, заявил Белый, — Там спокойнее.

Расположились на веранде с видом на живописное озеро. Плетенная мебель, приятная прохлада, цветущие водяные лилии. Волна поставил в центр стола вазочку с печением, обнаруженную в доме, и уселся в кресло. Локти присутствующих соприкоснулись.