«Фух, – облегченно выдохнул лорд, вытерев пот со лба, и снова, уже в который раз, пожалел, что прислушался к канцлеру, намекающему на смену императора, – нет уж! Своя голова ближе, пусть выкручивается сам!» Крэйг твердо решил принести самые достоверные сведения, свалив, в случае чего, всё на приказы Главы Совета. Он слишком хорошо помнил, чем заканчиваются допросы, на которых так любит присутствовать император.

***

      Уже через четверть цикла на столе Эрмиэля лежало полное досье на всех трёх омег, представленных на его выбор. И тут император выяснил, что семья его младшего не так уж и влиятельна, как говорил канцлер. Более того, согласно донесению Крэйга, на место его супруга изначально прочили совсем другого мальчика. Как теперь догадывался Эрмиэль, лорд Тирет лишил его выбора, заведомо предложив непроходных кандидатов, кроме одного, нужного ему. Император вспомнил, как искусно канцлер вызывал у него чувство раздражения и злости в адрес супруга, и ему стало не по себе. Сейчас, проверив альфа-отца Лилля, он понял, что при разводе и последующей мучительной казни нажил бы сильного врага. Гордые горцы никогда не простили бы обвинения в адрес своего омеги, да ещё и сына главы Дома.

      Костя понял, что император стоял в шаге от возможной смены власти. И уже в который раз порадовался, что те Силы, которые дали ему второй шанс, оставили в этом теле всю память о прожитой жизни. Теперь он вспомнил, что канцлер настаивал на постепенном уничтожении всех родственников. Больше у императора нет наследников. Почти нет. Кажется, двое кузенов еще находятся в башне, да несколько бет служат по дальним гарнизонам. Костя решил срочно проверить родословную канцлера, а пока наведаться в ту самую башню. А лучше приказать привести их сюда.

***

      Тириэль – старший альфа потомка троюродного брата деда нынешнего императора – сидел на узкой скамье возле младшего братишки, совсем юного 12-тилетнего альфы. После легких пыток, целью которых было скорее устрашение и демонстрация того, что их ждет, детей закрыли в камере. Тириэль помнил, как корчился в огне его отец, как тихо умирал оми, зарезанный на крыльце дома, и понимал, что жить ему и брату оставалось совсем недолго. Император последовательно уничтожал всех своих родственников, чтобы уберечься от претендентов на престол.

      Отец Тириэля пытался укрыть семью в заброшенном поместье в горах, но кто-то предал их. Стражники ворвались в тихий дом ночью. Оми пытался спасти хотя бы младшего сына, но омегу прирезали, а остальных забрали в столицу. Там отца быстро осудили и сожгли на костре, братишку-дельту продали в бордель, куда дели маленького омегу так и неизвестно, а их привезли в тюремную башню.

      В пыточной обоих мальчиков выпороли кнутом и бросили в сырую и холодную камеру. И если Тириэль немного оправился, то младшему Саниэлю становилось все хуже.

      «Еще немного и палачу не нужно будет беспокоиться, – с горечью думал Тир, – малыш просто умрет тут без помощи».

      Казалось, про них забыли. После той порки прошло уже несколько дней, а за ними никто не приходил. Тириэль нежно стер слезы со щек младшего.

      – Потерпи, Сэнни, все скоро закончится, – прошептал он.

      И вскинулся на грохот открываемой двери. Появились стражники, брезгливо оглядывающие подростков, помощник палача в маске, офицер.

      – На выход!

      Тириэль всё понял, медленно наклонился, поднимая братишку на руки. «Вот и конец, – стучало в голове. – Только бы Сэнни не очнулся, тогда ему будет не так больно».

      Их долго вели тёмными коридорами, потом потайными ходами и, наконец, впустили в кабинет, где за столом сидел сам император.

      – Прошу прощения, государь, – склонил голову в поклоне Тир, – но я не могу принять позу подчинения. Моему брату совсем плохо.

      Костя, готовый встретить бунтовщиков, увидел двух измученных детей. Подростка, держащего на руках совсем ребенка, в беспамятстве, с тонким, почти прозрачным личиком. Заметив, каких усилий стоит это старшему, он шагнул к нему, забирая ношу.

      – Идем, – приказал император Тириэлю и быстро направился по коридору.

      Костя пнул первую попавшуюся дверь в покои и рыкнул на метнувшегося к нему раба, приказывая приготовить ванну для детей и вызвать лекаря. Уже через некоторое время младший брат отмокал в горячей воде с добавленными травами, а старшего отправили под душ.

      Тириэль ничего не понимал. Вокруг них завертелись лекарь с помощником, раны Саниэля смазали, его напоили укрепляющим отваром, такой же влили Тириэлю. Рабы уже накрывали на стол, а император недовольно поглядывал на суету вокруг.

      – Садись, – кивнул он подростку, – рассказывай, что случилось.

      – Что случилось? – скривил губы Тириэль. – Будто вы не знаете, государь.

      – А ты представь, что не знаю, и расскажи, – ехидно ответил император.

      – Мой Дом обвинили в государственной измене. Мы бежали в горы, в заброшенное поместье, но нас выследили. Оми убили там же, Кариса продали в бордель, Анлиль… даже и не знаю, где он сейчас. Надеюсь, что к омеге были немного поласковей. Отца и нас привезли сюда. Отца казнили в тот же день, меня и Сэнни избили кнутом и бросили в камеру, – выпалил горячо и осекся.

      Разве можно так с императором! Тириэль скользнул на пол, склоняясь в покорной позе.

      – Прошу прощения, государь… Накажите меня за дерзость, только младшего пощадите.

      Костя слушал и тихо зверел. Казнить без суда, без его санкций! Избить кнутом детей, не достигших даже первого совершеннолетия!

      – Встань! – рявкнул он и приказал рабу: – Канцлера сюда, живо!

      Обдумывая, сколького еще не знает о действиях этого предателя, Костя смотрел невидящим взглядом перед собой. А что это дело канцлера – сомнений нет. Пора было наводить порядок в империи, раз уж он теперь будет здесь жить.

      Канцлер зашел в покои, окинул взглядом всех присутствующих и внутренне поморщился. Не успел отдать приказ об уничтожении мальчишек, понадеялся, что после порки они сдохнут сами. Теперь придется оправдываться. Но тут он был уверен в себе. Глупый, избалованный, жестокий император легко поддается внушению. Пара слов и мальчишек отправят в умелые руки палача. И тогда больше никто не встанет между ним и престолом, когда император наконец-то умрет.

      – С каких это пор, – вкрадчиво начал Эрмиэль, не дав даже слова вымолвить уже открывшему рот канцлеру, – ты отдаешь приказы от моего имени?

      – Мой государь! – начал льстиво канцлер. – Ваша мудрость настолько превосходит мою, а заботы неизмеримо выше, чем у любого в империи, что я осмелился не утруждать вас излишними проблемами и решать ничтожные мелочи сам.

      Он говорил, не замечая, как насмешливо смотрит император. Все это прошло бы, если бы на его месте был прежний Эрмиэль. Но нет, сейчас в этом теле находились сознание и душа умного, опытного, образованного офицера. И он не собирался выслушивать бредни зарвавшегося наглеца, а тем более верить в них. Император щелкнул пальцами, подзывая стражу, и небрежно кивнул на канцлера: