– Вы устали, мой господин, – прошептал омега, – вам помочь? Я немного умею…

      – Да, пожалуйста, Лилли, – кивнул Костя, подставляясь под нежные руки супруга, – дела империи в плачевном состоянии. А тут еще и в Императорском дворе полный бардак. Непонятно, куда уходят деньги, рабы работать не хотят, только под страхом наказания. Скажи, малыш, а ты мог бы разобраться с этим?

      – Не знаю, – совсем тихо проговорил Лилль, – меня учили заниматься домом, но не в таких масштабах.

      – Попробуй, хорошо? А я тебе в помощь вызову твоего оми. Про него говорят, что он образцово содержит дом.

      Оми, его оми будет здесь! О таком юный омега даже и не мечтал. Отец не посмеет отказать императору, а Лилль так соскучился по нежным рукам оми.

      – Спасибо, мой господин! – выдохнул мальчик.

      – Ну и славно. Пойдем спать. Я что-то устал.

      В постели Эрми подтянул к себе теплое тело мальчика, уткнулся в мягкие волосы и удовлетворенно вздохнул.

      – У тебя скоро течка, – проговорил он, – запах изменился.

      – Да, мой господин, – чуть кивнул Лилль.

      – Я хочу еще раз попытаться зачать дитя.

      – Да, мой господин, – голос мальчика дрогнул.

      Было страшно. Он помнил тянущую боль после оплодотворения и резкую, когда кокон выходил из его тела.

      – Только сначала тебя пусть осмотрит лекарь. Я не хочу повторения прошлой трагедии. Нам ведь нужны здоровые дети, да, малыш?

      – Да, мой господин.

      Император быстро уснул, а Лилль еще долго лежал, глядя в темноту. Если он понесет, то мечта о маленьком послаблении рухнет. Никто не позволит заниматься делами омеге, вынашивающему дитя императора. Может, завтра лекарь скажет, что для зачатия еще слишком рано?

      Но надеждам не суждено было сбыться. После осмотра Лиллю сказали, что в ближайшую течку он может понести. Лекарь стоял у стола, за которым расположились члены Большого Совета. Император постукивал стилом по поверхности, поглядывая на закутанную, согласно обычаю, в покрывало фигурку мужа. Эрми уже объявил об аресте канцлера по обвинению в государственной измене и успел резко пресечь шепотки альф, когда лекарь доложил о состоянии императорского супруга.

      – У младшего супруга все хорошо, государь. Он готов к зачатию.

      – Создание кокона не принесет вреда его здоровью?

      Император скользнул взглядом по младшему, напряженное тело которого, говорило о его страхе.

      – Создание – сложное дело, государь. Но все омеги способны к этому действию. Другое дело, что вашему супругу будет очень тяжело создать кокон в эту течку.

      – Почему?

      – Он слишком юн, государь. После прошлого выкидыша тело как следует не восстановилось. Но зачать и выносить здоровый плод он способен, другое дело, что его организму будет нанесен серьезный ущерб.

      – Какой?

      – Он может не пережить этого. Или сойдет с ума от боли.

      – Это не имеет значения, – проскрипел лорд Свинэль, занимающийся торговыми делами. Он уже знал, что император не подписал указ на новые льготы для некоторых гильдий, и потому злился, желая, как и прежде, поставить на место глупого мальчишку. – Дело омеги – рожать детей. Главная забота супруга императора – принести наследника и много бет для его поддержки

      Лилль все ниже опускал голову. Он так и знал, что его будут заставлять рожать раз за разом.

      – Нет, – спокойно ответил Костя.

      – Что? – выпучил глаза лорд Дариэль, распорядитель церемоний.

      – Нет, – повторил император, – мой супруг создаст кокон, только когда консилиум подтвердит, что он выносит дитя без ущерба для своего здоровья.

      – Но, государь! Он должен обеспечить империю наследником!

      – Мой супруг вам ничего не должен! Он понесет только тогда, когда поправится полностью. А пока Лилль займется внутренними делами двора, как и полагается хорошему замужнему омеге. А в помощь ему я приказываю привезти его оми. Тем более что во время беременности это будет особенно нужно.

      Члены совета молчали. Им казалось, что вместо привычного изнеженного мальчишки перед ними сидит жесткий правитель, какого давно не знала империя.

Часть 3

Как трудно в этом мире привыкать,

Что ты в ответе за страну другую.

Себя забыть и с ясностью понять,

Как не прожить чужую жизнь впустую…

Костя сидел у окна в мягком уютном кресле, не замечая, что уже довольно холодно, и он замерз. В голове теснились мысли, в основном матерные. Только что он закончил разбирать указы уже десятилетней давности и окончательно понял, что его, если можно так сказать предшественник, был на редкость тупой и циничной сволочью. Наворотил он дел изрядно, выправлять их еще долго, а помощи ждать неоткуда. Все нормальные умные альфы казнены или стали рабами, или бежали и попрятались, чтобы их не постигла эта участь. Достаточно было посмотреть на Раэля, раба и секретаря.

Кстати, с ним нужно было что-то делать. Умный же дрэнай, грех оставлять его рабом, когда можно найти более удачное применение. И омегу ему вернуть. Теперь-то императору он точно не нужен. Костя покосился на хрупкого мальчика, сидевшего здесь же на диване. Он держал в руках толстую книгу по истории империи и внимательно читал. Оказывается, такие книги омегам не дают, а Лилль всегда хотел почитать что-нибудь про путешествия. Незаметно младший супруг стал неотъемлемой частью его жизни. Они все чаще проводили время вместе, и Лилль уже не так боялся своего старшего.

Костя потянулся, поднялся и шагнул к кровати, скидывая на ходу халат.

- Ты еще долго? – он лежал на боку, опираясь на руку, и смотрел на супруга.

- Ой, простите… Я сейчас, мой господин, – вскинул голову мальчик. Заложил тонкой закладкой страницу и аккуратно положил ее на столик, – сейчас иду.

Тонкое тело прохладной змейкой скользнуло под покрывало, и младший с готовностью прильнул к супругу. Костя провел рукой по узкой спинке, пересчитал позвонки.

- Тебе нужно больше есть. Ты такой худой, как же кокон-то сформируешь? Опять дождешься выкидыша. Драть тебя, а некому и мне некогда, – лениво проговорил император, вспомнив поговорку своей бывшей родины.

- Нет, мой господин, – испуганно пробормотал мальчик, – я хорошо ем, я все сделаю, как нужно и наследника выношу… Только не наказывайте меня.

- Не буду, если не будешь сердить, – хмыкнул старший, сильнее прижимая Лилля.