В вашей статье содержится намёк, что составляющие м-ра Компри части были накоплены без согласия их владельцев; но тогда я хотел бы спросить: кто из расплётов, не считая десятин, даёт позволение на то, чтобы их расплели? Здесь речь не о позволении. Здесь речь о социальной необходимости, каковой эта практика всегда и являлась. Так почему бы нам не воспользоваться наилучшими частями расплётов для создания высшего существа? Если бы я в мои молодые годы был предназначен для расплетения, думаю, я чувствовал бы себя польщённым, узнав, что какой-то мой орган станет частью м-ра Компри.

«Граждане за прогресс» и в особенности д-р Роберта Грисволд заслуживают всяческих похвал за своё умение открывать новые перспективы и за самоотверженную работу по совершенствованию человеческой расы. Если даже самые закоренелые и неисправимые представители юношества могут служить материалом для таких достойных молодых людей, как м-р Компри, это поддерживает во мне надежду на лучшее будущее для всего человечества.

При каждом конференц-зале имеется своя «зелёная комната» — недоступное для посторонних помещение, обставленное удобной мебелью. Здесь идущие на сцену могут собраться с мыслями, а вернувшиеся с неё — отдохнуть после лавины вопросов и света прожекторов. Роберта, как правило, после выступлений занята в фойе: обменивается приветствиями с большими людьми, завязывает знакомства и так далее, что делает Кэма единоличным хозяином «зелёной комнаты», и он может выбирать себе компанию по своему вкусу. Его гости — почти всегда женского пола. Бесконечный поток Миранд.

— Поиграй нам, Кэм, — просят они с такой мольбой в голосе, будто сама их жизнь зависит от его согласия. Или приглашают его на вечеринки, на которые, как ему известно, он прийти не сможет. Вместо этого Кэм объявляет, что вечеринка — вот она, здесь и сейчас. Гостьи в восторге.

В настоящий момент, после успешной презентации в МТИ, Кэм развлекает трёх таких девиц, жаждущих внимания «звезды. Две сидят по обе стороны от него на уютном диване, в то время как третья, хихикая, ждёт своей очереди в кресле напротив — словно маленький ребёнок, ожидающий, когда можно будет усесться на колени Санта-Клаусу. По просьбе гостей Кэм снял рубашку, чтобы продемонстрировать свои изумительные швы. Одна из девушек водит по ним пальцем, изучает различные тона кожи на его груди; другая, приникнув к боку Кэма, кормит его засахаренным миндалём, сладким и хрустящим.

Наконец, заявляется Роберта. Собственно, Кэм на это и рассчитывал.

— Ну вот, вечно ты портишь мне удовольствие! — весело говорит он.

Роберта неприязненно взирает на девиц.

— Вечеринка окончена, — холодно молвит она. — Юные леди, я думаю, у вас есть другие дела, поважнее.

— Вообще-то нет, — возражает та, что водит рукой по груди Кэма. Смешливая девица в кресле снова хихикает.

— О, молю вас, Великий Инквизитор, — просит Кэм, — посмотрите, какие милашки! Может, возьмём их с собой?

Теперь уже все три девушки хихикают, словно они слегка навеселе, но Кэм знает — их опьяняет его присутствие.

Роберта не обращает внимания на его слова.

— Девочки, вас попросили уйти. Не вынуждайте меня звать охрану.

И словно по сигналу, в комнату входит охранник — с лицом виноватым, но решительным, готовый выставить визитёрш за порог несмотря на взятку, полученную от Кэма за то, чтобы их впустить.

Девушки неохотно встают. Они дефилируют к выходу каждая в своей индивидуальной манере: одна — печатая шаг, вторая — небрежно, словно прогуливаясь, третья — семенящей походкой, не переставая хихикать. Охранник провожает их за дверь и закрывает её за собой. Теперь гневный взор Роберты направлен на Кэма. Тот старается скрыть нахальную усмешку.

— Розги? Домашний арест? В постель без сладкого? — предлагает Кэм.

Но Роберта не в том настроении.

— Ты так ведёшь себя с этими бедняжками, словно они лишь вещь, предмет для удовлетворения твоих желаний. Ты не должен так поступать.

— Обоюдоострый меч, — отвечает Кэм. — Это они смотрят на меня как на предмет для удовлетворения собственных желаний. Я лишь плачу той же монетой.

Роберта стонет с досады.

— Ты хоть веришь в то, что говорил там, на сцене? Про «модель»? Про образец для подражания?

Кэм отводит взгляд. Публично он всегда высказывает то, во что верит Роберта, но верит ли он в это сам? Да, он сделан из лучших, из самых талантливых... но это всего лишь части, а разве по частям можно судить о целом? Больше всего ему хочется вообще не задаваться этим вопросом.

— Конечно, верю.

— В таком случае веди себя соответственно. — Она бросает ему рубашку. — Ты лучше, чем пытаешься себя выставить. Не делай этого.

— А если я вовсе не лучше? — вырывается у него. — Что если я всего-навсего девяносто девять склеенных вместе пубертатных похотей?

Роберта, не дрогнув, принимает вызов:

— Тогда можешь располосовать себя обратно на девяносто девять кусков. Дать нож?

— Лучше мачете, — говорит он. — Драматичнее.

Она вздыхает и качает головой.

— Если ты собираешься произвести хорошее впечатление на генерала Бодекера, то веди себя прилично!

— Ах да, генерал Бодекер...

Кэму толком не известны ни этот человек, ни его намерения, но чего греха таить — он заинтригован. Кэм понимает, что его бережно проведут через соответствующий тренинг прямиком в высший офицерский состав, словно он некий американский принц. Затем, как только он наденет новенький, с иголочки офицерский мундир с сияющими золотыми пуговицами и отутюженную сорочку, горькие голоса, утверждающие, что он, Камю Компри, не имеет права на существование, умолкнут. Никто не осмелится выказать ненависть к высокопоставленному офицеру морской пехоты. И у него наконец появится своё законное место в мире.

— Неважно, — говорит Кэм. — Генерал не станет морочить себе голову моими маленькими личными развлечениями.

— Я бы на твоём месте не была так уверена, — одёргивает его Роберта. — Тебе следует быть более привередливым в выборе круга общения. Надевай рубашку. Лимузин ждёт.

Сколько раз вы начинали новую тренировочную программу и бросали всего лишь через несколько дней? Наша повседневная жизнь так полна забот, что нам зачастую некогда поддерживать физическую форму старыми проверенными способами. Что ж, если тренажёры вам не по зубам, у нас есть ответ! Зачем проводить бесконечные часы в монотонных тренировках, если можно получить совершенное тело с помощью пересадки мускулов Sculptura^®?

С использованием передовой бесшрамовой технологии Sculptura^® любая ваша мышечная группа будет заново наполнена здоровой, сильной мышечной массой. Результат гарантирован, в противном случае вы получите деньги обратно!* Вы могли бы тренироваться долгие годы и так и не достичь того, что мы можем дать вам всего за один день!

Не желаете выглядеть хлюпиком? Станьте бёфом со Sculptura^®!

*Поддержание формы гарантировано только на один месяц после процедуры. Мускулы атрофируются, если их не тренировать.

На высоте в тридцать шесть тысяч футов Кэм резко просыпается. Что это — он у зубного врача? Но нет, просто он заснул, не успев полностью привести кресло в горизонтальное положение.

Этот роскошный частный самолёт «Граждане за прогресс» предоставили им с Робертой на время турне. Роберта спит в кресле позади Кэма; её дыхание ровно и размеренно, как вся её жизнь. Здесь имеется и консьерж — так в этом частном самолёте именуется бортпроводник — но сейчас он тоже спит. Время — 3:13, хотя и неизвестно, в каком они часовом поясе.

Кэм пытается восстановить в памяти свои сны, чтобы проанализировать их, но ничего не выходит. Его сны всегда смутны и хаотичны. Правда, он не знает, каковы они у нормальных людей, так что не может сравнивать. Его сны — это мучительные обрывки никуда не ведущих воспоминаний, потому что их начала и их концы существуют в других головах, живут другими жизнями. Единственное чистое и последовательное воспоминание — это память о расплетении. Оно снится ему слишком часто. И не одно, а многие. Эпизоды и фрагменты десятков операций сплавляются в одно незабываемо мучительное целое.