- Фима, прекрати, - Наташа потянула Когана за рукав. - Пошли. Не заводись!

- Я тебя предупредил, - Ефим нехотя выпустил скандалиста.

- А в полиции учтут то, что вы его сами спровоцировали, - обернулась Наташа к присмиревшему пассажиру пятого вагона. - Я, как свидетель, подтвержу!

- Ишь, на СВ катаетесь, ворюги, "новые русские", - донеслось им вслед из-за закрывающейся двери тамбура. Крикун явно хотел оставить последнее слово за собой.

- Завидуй молча! - тренированный долгими годами службы в ВДВ голос Наташи скандалист должен был услышать даже через закрытую дверь.

- Белла звонила, - сообщила Навицкая по дороге в их вагон, - в Севастополе штормовое предупреждение, - она пересказала новости, услышанные от подруги. Над сорванными шариками Ефим от души посмеялся, узнав о рисовании, пригладил холеную шевелюру: "Надо будет посмотреть, что у них получится! Может, не хуже "Девятого вала"!"; об Игнатии сказал: "Респект, наш человек, сразу видно!". Узнав об упавшем дереве, адвокат помрачнел:

- Эх, чует моя чуйка, не избежать нам проблем с этой стихией!

В купе им принесли чай из ресторана, поезд наконец-то отправился дальше, и Ефим указал рукой с бутербродом в окно:

- Ты посмотри, и тут все ходуном ходит! Как бы нам на переправе не зависнуть!

- Может, откроют мост, если пролив сильно заштормит.

- Ага, щас. Работы-то еще не закончены, пока они идут - едва ли по мосту будут пускать транспорт, да и, наверное, из-за погодных условий их притормозят - они же не хотят, чтобы им всех рабочих в пролив сдуло! - Коган поймал падающую с хлеба красную икринку. - Да, похоже, не миновать нам проблем!

*

В Россоши поезд остановился уже вечером, но на ярко освещенной платформе царило оживление. Зазывно выстроились разнообразные посудины с золотящимся при свете фонарей медом в витринах магазинчиков, расставленных так, чтобы двери вагонов открывались как раз напротив них. Толпились коробейники с объемистыми сумками, переносными холодильниками и коробами; сверкали цветные лампочки над палатками с мороженым, водой и прочими товарами, которые могут понадобиться в дороге.

На вышедших из вагонов пассажиров тут же налетели со всех сторон:

- Пирожочки домашние, свеженькие, горячие!

- Фрукты, ягоды! Подходим, пробуем, выбираем!

- Рыба вяленая, копченая!

- Пиво, вода, сигареты! Кому?

- Шали, носочки теплые, шапочки, наколенники!

Торговля шла очень бойко, пассажиры охотно расхватывали горячую еду и местные сувениры; у магазинчиков с медом моментально выстроились очереди. Ефим оказался у окошечка первым и через пару минут уже подошел к Наташе, торжествующе держа две внушительных банки в виде медвежат, одну протянул ей, и тут же протянул коробейнице деньги за пирожки:

- Знай наших, Наташа, со мной не пропадешь!

- Это верно, - пока Ефим покупал мед, Навицкая успела приобрести шаль для мамы, симпатичные шапочки для сестер и носки с уморительными кошачьими мордочками на щиколотках себе и пачку сигарет.

От пятого вагона донеслось знакомое ворчание; Наташа и Ефим обернулись в ту сторону - и прыснули. Скандалист наскакивал на продавщицу пирожков, маленькую круглолицую старушку в белом платочке, и грозился написать жалобу в Роспотребнадзор о незаконной торговле.

- Слышь, мужик! - раздался могучий бас еще кого-то из пассажиров. - Достал, блин, трещишь, как сорока! Нужны пирожки - покупай, нет - так отвали, дай другим купить!

Скандалист опасливо попятился, пропуская двух крепких парней, соседей по вагону, желающих приобрести пирожки.

- Отдохни уже, - посоветовал ему второй крепыш, забирая пакет с пирожками и сдачу, - помолчи хоть малехо, будь другом!

Скандалист зло зыркнул на них и отошел, бубня, что это безобразие - вышел на платформу размяться и подышать воздухом, а тут какой-то базар.

- Он меня уже смешит, - сказала Наташа.

- А меня уже задрал, - ответил Коган.

- Видали? Каково? - видно, уже забыв о стычке в Липецке и инциденте на технической стоянке, подошел к ним скандалист, - только вышел, как налетели со всех сторон, трясут перед носом своим кустарным товаром! А все потому, что находятся лохи, которые у них покупают! Потворствуют незаконной тоговле! Вот если бы бойкотировать эту торгашню, да пару раз написать куда следует...

- Я думаю, разрешение на торговлю здесь есть у всех, - неспешно ответил Коган, краем глаза увидев, как двое вокзальных полицейских покупают у мужчины с переносным холодильником по бутылочке минеральной воды и половчее перехватил тяжелую банку меда, - а если кое-у-кого деньги на полпути закончились, пенять надо только на себя, а не срывать злобу на окружающих.

Скандалист присмотрелся, узнал Когана и с обескураженно вытянувшимся лицом ретировался.

Зазвонил Наташин телефон.

- Ну, как ты едешь? - спросила мама. - Все нормально? Где вы сейчас стоите?

- В Россоши. Купила тебе меда. А как ваши дела?

- Очень сильный ветер, прямо шквальный, - вздохнуда мама. - У нас в низине потише - горы защищают, а у моря, говорят, просто стихийное бедствие.

Наташа посмотрела на вечереющее небо. Сейчас было относительно тихо. Но в трубке в отдалении действительно доносилось свирепое завывание ветра.

- Поэтому я на всякий случай хочу тебя предупредить, - продолжала мама, - только что по телевизору в новостях прозвучало, что завтра могут закрыть переправу, пока шторм не утихнет.

"Так... Верно чуяла Ефимова чуйка: вот и начались проблемы!".

- Блин! - сказала она.

- Что тут поделаешь, это стихия, - назидательно сказала мама, - с ней лучше не шутить.

- Воображаю, что скажет Ефим, узнав, что все же опоздает на прения!

- Прения можно и перенести, - возразила мама, - а в море в сильный шторм выходить нельзя ни в коем случае. Не вздумайте искать какого-нибудь лихача на катамаране, если паромы перестанут ходить!

- У каждого своя правда, - подумав, сказала Наташа, - конечно, с "девятым валом" шутки плохи, и только сумасшедший рискнет переплывать пролив, когда волны высотой с трехэтажный дом. Но человек, которого уже полгода из СИЗО по судам мотают, дни считает, ожидая, когда закончится этот фаршированный цирк, и ему каждая задержка втрое дольше кажется...

Мать и дочь помолчали. Эта тема была им знакома не по наслышке и до сих пор вспоминалась болезненно. Да, Наташа хорошо знала, как долги дни неволи, как тяжело переносить бесконечные отсрочки, задержки и переносы и видеть, что дело или еле движется, или вообще замерло. А мама хорошо помнила волокиту с передачами и свиданиями, отписки и отговорки чиновников и их равнодушные лица: "У нас все нормально, а на остальных - наплевать!".

- Не думаю, что Ефим очень поможет своему подзащитному, если утонет в шторм, - наконец сказала мама.

- Да, где он еще найдет такого самоотверженного адвоката, - полушутя откликнулась Наташа.

Коган отреагировал именно так, как она и предполагала.

- Если бы это было не из области фантастики, я бы предположил, что этот шторм вызвали судья и прокурор, - досадливо сказал он, - все полгода они ставят нам палки в колеса, под любым предлогом норовят лишить нас слова или отклонить наши доказательства защиты... Но я-то подводные камни хорошо знаю и умею обходить, и на прениях этих засранцев без штанов на улице пустил бы. Может, они духом воспряли, узнав, что я могу застрять в дороге!

- Белла и Витя тоже хорошие адвокаты, - обиделась за мужа и подругу Наташа, - и на прениях смогут держать оборону до прибытия тяжелой артиллерии в твоем лице.

- Мдаааа, - промычал Ефим, - Белка-то молодая еще, необстрелянная...

- А ты вспомни, сколько дел вы уже вместе выиграли!

- А Витька твой только в телешоу такой умный.

- Однако это именно он придумал ловушку на Оккервиль для Вальтера!

- Ладно, сдаюсь. Твоя взяла. Это я от досады ворчу, - Коган был мрачнее тучи. - Ты же знаешь, я не выношу, когда работа тормозит!

- Знаю и понимаю, Фима.

- Главное, если бы только удалось найти того, кто на самом деле украл диадему из музея! - Коган растянулся на своей полке и закинул руки за голову. - Вот что сразу же сняло бы все обвинения с нашего клиента! А так, даже если и удастся вытащить его из изолятора, он будет под подозрением, под колпаком, под дамокловым мечом нового ареста!

- Ищи ветра в поле, - махнула рукой Наташа, - если до сих пор не нашли, то скорее всего диадема уже давно на материке, в чьей-то частной коллекции за семью замками.

- Руки бы повыламывать тем, кто государственное достояние и исторические ценности спионеривает и продает в частные коллекции, - злился Коган, - а покупателям - по башке этой диадемой! Ладно, мы еще повоюем, и я расшевелю идиота-следователя, который, упершись в одну версию, даже не искал других потенциальных похитителей артефакта!

- А он рассудил, как в свое время - Мальцев и Бойцов, - Наташа тоже прилегла на свою полку, - зачем мозг напрягать, прорабатывать еще какие-то версии, других воров искать, диадему все равно уже не вернешь, если она продана в частную коллекцию - к ней, скорее всего, уже никакими путями не подберешься. А Светлов - вот он, под рукой, уже под стражей сидит, ловить не надо, и мотив у него был, и возможность - сойдет на роль преступника, можно особо не париться, а побыстрее скинуть дело в суд и получить премию за хорошую работу!

- И новую звездочку на погоны, - мрачно добавил Ефим, - эх, привернул бы я ему эту звездочку на голую задницу!

Поезд громко стучал колесами по рельсам. За окнами была уже южная бархатная чернота и крупнели яркие звезды. Возвращаясь из душевой в штабном вагоне, Наташа задержалась в тамбуре, пропитанном ароматами из ресторанной кухни - полюбоваться звездным небом.

- Сигнал совсем плохой, - посетовал Ефим, идущий в штабной вагон с полотенцем через плечо и белым пижонским несессером, в котором носил все, что ему требовалось в душевой. - Стартовая страница минут пять грузилась. Да, в Крыму с погодой песец, притом очень полный. Это я еще успел прочитать до того, как Интернет вообще рухнул. В Керчи все дороги, ведущие к порту, запружены, очередь уже за город потянулась, и на мосту работы приостановлены. Прямо как нарочно.