– Тётя Юули, – спросила она, – со скольких лет дети могут полоть?
– Ну, так лет с пяти, – сказала тётя Юули.
Обед
Пилле-Рийн сидела на воротах тёти Юули и ждала, когда появится стадо. Она смотрела в сторону леса Лоху. Оттуда, с пастбища, пойдут коровы и впереди старая Кирьяк. Старая Кирьяк всегда идёт впереди стада и всюду суёт свой нос, в каждую щель изгороди. Схватит пучок травы и идёт дальше, жуёт. Лийза говорит, что Кирьяк передовик, она даёт двадцать пять литров молока в день. Вот она и может всюду совать свой нос.
А вообще-то коровы не злые, только их очень много. Пилле-Рийн знает сколько – пятьдесят восемь. И как это Лийза гонит их одна? А ещё Лийза умеет полоть и картошку варить умеет. Скоро Пилле-Рийн тоже всему этому научится.
И вот со стороны Лоху показалось стадо. Коровы подошли к воротам, и внизу, у ног Пилле-Рийн, поплыли их широкие чёрные с белым спины. За стадом шла Лийза с длинным прутом в руке. Пилле-Рийн слезла с ворот, тоже взяла прут и пошла рядом с Лийзой. Лийза знала, что Пилле-Рийн её ждёт. Даже здороваться не надо было. Они шли, махали прутьями и кричали:
– Куда!
– Смотри у меня!
– Пошла!
– Вот я тебе!
Когда уже стала видна изгородь коровника, старая Кирьяк побежала и все коровы – за ней. Им, наверное, поскорее хотелось попить. Девочки тоже побежали и вошли за загородку вслед за коровами. Там уже была мама Лийзы и ещё три доярки.
Доярка тётя Мари понравилась Пилле-Рийн больше всех.
потому что она была такая молодая и весёлая. Тётя Мари лила воду из пруда в жёлоб, а по желобу вода бежала в длинное корыто. Те коровы, что не поместились на берегу пруда, пили из жёлоба.
Иногда в ведро попадалась лягушка, тогда её Пилле-Рийн. Они с Лийзой разглядывали лягушку, потом давали ей имя и отпускали. И тётя Мари помогала выдумывать имена. Там была лягушка Розалия, лягушка Юрка, лягушка Расмус…
Когда коров стали доить, Лийза и Пилле-Рийн стояли тут же. А когда тётя Мари стала доить старую Кирьяк, она дала попробовать Лийзе. И Лийза доила совсем как большая.
А молоко так пенится, и струйки ударяются о подойник – кхх-кхх!
Потом тётя Мари позволила Пилле-Рийн тоже немного подоить. Пилле-Рийн села на скамейку, и это было так странно: соски у коровы были мягкие, и никакой косточки там внутри не было. Молоко шло, но почему-то всё попадало в рукав свитера и на землю.
А потом вдруг пошло почти гладко – кхх-кхх, кхх-кхх…
Мама Лийзы и тётя Мари смотрели, как Пилле-Рийн доит, и говорили, что из неё может выйти доярка что надо, если несколько лет поупражняться.
Вечер
Вечером жёлтые ноготки все свои лепестки собирают в зелёный домик. А яблоне нечего собирать, потому что она отцвела. Зато у неё среди листьев маленькие яблоки. Пилле-Рийн на них уже насмотрелась и некоторые даже надкусила, потому что яблоня низкая и ветки её почти на земле, так что яблоки легко достать.
Мама говорит, что Пилле-Рийн должна ложиться вместе с жёлтыми ноготками, чтобы яблоки могли ночью спокойно расти и не бояться, что Пилле-Рийн увидит и съест те, которые побольше. А папа сказал, что зелёные яблоки в животе будут громко звать на помощь, потому что у них было полное право расти дальше.
И дни теперь раньше закрывают свои лепестки, и сумерки входят в сад и в комнату. Потому что уже август – месяц плодов.
Пилле-Рийн уложили в кровать. Папа велел ей быстро закрыть глаза и постараться, чтобы сон пришёл раньше, чем тётя Юули подоит корову. А сам ушёл из дому. И мама вместе с ним.
Пилле-Рийн осталась одна. Из сеней ещё донеслись шаги, скрипнула дверь, было слышно, как мама и папа прошли мимо окна и папа тронул рукой ветку яблони. Потом стало тихо. Только часы тикали громким голосом.
Пилле-Рийн прижала к себе куклу Анне и сказала ей:
– Ты глупая, если боишься. Потому что кикимор вообще нет.
Потом чуточку помолчала и добавила:
– А чужие собаки не могут войти, ты ведь слышала, что папа закрыл дверь.
А часы стучали всё громче, точно у них колотилось сердце.
Пилле-Рийн приложила губы к уху Анне и сказала:
– Усни. Тогда яблоки будут расти.
Вдруг часы заскрипели, и Пилле-Рийн испугалась. Но они ничего плохого не сделали, только пробили: бомм!
И Пилле-Рийн сказала Анне:
– Ты зря испугалась. Часы отбили от часа кусок, и теперь осталась половинка.
Пилле-Рийн уселась на кровати и увидела, что по стене, рядом с окном, движутся странные чёрные пятна вперемежку с белыми. Она подтянула одеяло повыше и сказала Анне:
– Ты не бойся. Это луна. Она светит сквозь ветки яблони. А то, что прыгает по стене, – это тени.
За окном стояла яблоня. Даже яблоки были видны, потому что ещё не совсем стемнело. Пилле-Рийн сказала Анне:
– Хочешь, я покажу тебе, как растут яблоки. Это можно увидеть только ночью. – Она взяла куклу под мышку, вылезла из постели и пошла на цыпочках к окну.
Тут было лучше. И светлее было тоже. И по другую сторону стекла качалась ветка яблони. На ней было два яблока.
Пилле-Рийн усадила Анне на подоконник, а сама забралась с ногами на стол, что стоял у окна, и на ноги натянула ночную рубашку. Она прижала нос к стеклу и долго рассматривала ветку яблони и яблоки. Одно было маленькое и зелёное, а другое – с кулак Пилле-Рийн – было уже с розоватой щекой.
Вдруг Пилле-Рийн испугалась и поскорее отлепила нос от стекла. На хвостике розоватого яблока сидел большой блестящий жук.
Пилле-Рийн взяла Анне под мышку и сказала:
– Этот жук ничего плохого не сделает. И потом, он за
стеклом. Смотри, это он и надувает яблоко через хвостик – видишь, какое оно большое. Только нос к стеклу не прижимай, потому что некрасиво прижимать нос к стеклу.
А большой жук всё сидел и сидел на яблоке, и качался вместе с веткой, и блестел при свете луны.
Пилле-Рийн сказала Анне:
– А плакать я тебе не позволю. В сказочной стране у каждого яблока свой жук, который его надувает. Пойдём спать, а то жук нас боится, и яблоко не может расти.
Но Пилле-Рийн не успел слезть со стола. На крыльце задребезжал подойник тёти Юули, и сладко скрипнула дверь. И вместе с тётей Юули в комнату вошёл запах свежего сена. А руки её пахли парным молоком, когда оно обняла Пилле-Рийн. И Пилле-Рийн заплакала неизвестно почему.
Потом она лежала в постели, и кругом было тихо. Часы не стучали. Их голоса совсем не было слышно.
Пилле-Рийн, наверное, задремала. А может, это было наяву, но она увидела, как большой жук улетел вместе с яблоком. И сквозь его жужжание было слышно, как тётя Юули зовёт кошку пить молоко:
– Кис-кис-кис.
Путешествие с воздушными шарами
Часы
Пилле-Рийн скакала перед домом Юри: так-так-так – били прыгалки об асфальт. Она уже раз десять проскакала мимо окна, но Юри не было видно. А кухонная занавеска была сдвинута, и окно открыто.
Тогда Пилле-Рийн провела ручкой прыгалки по жёлтому забору: тыт-тыт-тыт-тыт – протарахтел забор.
Кошка, что жила в квартире напротив Юри, встала со ступеньки, зевнула, выгнула спину и снова улеглась в солнечном пятне.
Пилле-Рийн больше не выдержала. Она вошла в ворота и крикнула:
– Юри, выходи!
Никто не ответил. Пилле-Рийн крикнула ещё раз, погромче. Из окна высунул голову папа Юри. Пилле-Рийн испугалась. Папа Юри работает на железной дороге, и если он днём дома, значит, у него ночная смена, и он должен спать. Мама Пилле-Рийн говорила, что тогда к Юри нельзя ходить, – ведь если папа Юри не отдохнёт, он может завести поезд в канаву. Пилле-Рийн испуганно замолчала.