Русские броненосные фрегаты — предшественники броненосных фрегатов типа “Владимир Мономах’’. (Сведения о кораблях, опубликованные в английском справочнике ‘JANE S FIGHTING SHIPS". 1900 г.)

Эскадры С.С. Лесовского и А.А. Попова, занимаясь мелким ремонтом, оставались в портах США, пока не рассеялся политический кризис из-за Польши. Этот эпизод с посылкой двух крейсерских эскадр в океаны оказал огромное влияние на дальнейшее развитие российских военно-морских сил и на последующие десятилетия определил развитие крейсерского флота, являвшегося эффективным оружием активной защиты на внешних морях.

При разработке кораблестроительных программ Морское министерство России на длительное время стало ориентироваться на идеи крейсерской доктрины, заключавшейся в нанесении урона противнику нарушением его торгового мореплавания действиями одиночных боевых кораблей. Длительное существование крейсерской доктрины объясняется многими взаимосвязанными причинами, среди которых надо обратить внимание на следующее:

— слабые материальные и производственно-технические возможности России, которая в 70-е- 80-е гг. XIX в. могла позволить себе строить лишь единичные экземпляры крупных боевых кораблей;

— географическое положение страны, при котором Россия, обладая достаточно отдаленными друг от друга четырьмя военно-морскими театрами, пыталась содержать на них хотя бы три флота (вопрос о создании Северного флота в тот период не ставился).

Из-за отсутствия на Дальнем Востоке судостроительной и судоремонтной базы Тихоокеанский флот существовал в виде приходящих и уходящих кораблей Балтийского флота, построенных по разным проектам в различное время и потому разительно отличавшихся друг от друга по ходовым, мореходным и боевым качествам.

В 70-е-80-е гг. XIX в. развитие отечественного судостроения и проектирование кораблей в значительной степени связано с адмиралом А.А. Поповым, которого во всех начинаниях поддерживал великий князь Константин Николаевич. После строительства мониторов и других кораблей прибрежного действия Морское министерство сочло возможным перейти к созданию флота для внешних морей против возможных противников. Адмирал А.А. Попов выдвинул идею монитора-крейсера, воплотившуюся в строительстве первого эскадренного броненосца “Петр Великий”, вступившего в строй в 1877 г. и оставшегося единственным броненосцем в составе российского флота в течение 10 последующих лет.

Другой прогрессивной идеей А.А. Попова было создание для обеспечения эффективности крейсерских операций кораблей с максимально возможной скоростью, высокой мореходностью и автономностью. Это был новый тип океанских крейсеров с броневым поясом по ватерлинии, что предохраняло от наиболее опасных повреждений, трудно исправимых без ввода в док. Автономность обеспечивалась увеличенными запасами угля и полным парусным рангоутом.

Первыми океанскими крейсерами стали броненосный фрегат “Князь Пожарский” (1873 г.), полуброненосные фрегаты “Генерал Адмирал” (1875 г.) и “Герцог Эдинбургский” (1877 г.) и перестроенный из башенного рангоутного броненосца броненосный фрегат “Минин” (1878 г.).

Эти броненосные фрегаты крейсерского назначения годами бороздили океаны и воспитывали опытный состав моряков, привыкших к океанской службе. Крейсера были единственным их сильным морским средством в политике России для нанесения существенного вреда морской торговле возможного противника. Но теперь в 1880-х гг. России предстояло перейти к созданию новых, теперь уже серийных, кораблей для океанского плавания.

30 января 1880 г. председатель кораблестроительного отделения Морского Технического комитета (МТК) вице-адмирал А.А. Попов представил в МТК два проекта новых полуброненосных фрегатов крейсерского назначения, лишь для “вежливости” доложив об этом управляющему Морским министерством вице-адмиралу С.С. Лесовскому.

К этому времени великий князь Константин Николаевич охладел к делам возглавляемого им Морского ведомства, скончался всесильный управляющий Морским министерством вице-адмирал Н.К. Краббе, и только сохранивший прежнюю энергию генерал-адъютант императорской свиты вице- адмирал Андрей Александрович Попов на короткое время безраздельно возглавил отечественное судостроение. От броненосца “Петр Великий”, который он упорно называл “монитором-крейсером”, А.А. Попов пришел к идее океанского крейсера, утвердив за Россией приоритет первых в мире крейсеров с металлическим корпусом типа “Генерал-адмирал”, он же успешно справился с переделкой в крейсер предполагавшегося постройкой рангоутного башенного броненосца “Минин”.

Этот опыт А.А. Попов использовал при разработке в двух вариантах проекта нового корабля, который представлял их дальнейшее развитие. Кроме того, при подготовке проектов А.А. Попов запросил оценку крейсерских качеств броненосного фрегата “Минин” у А.Б. Асланбегова, бывшего в то время начальником отряда крейсеров, находившихся в заграничном плавании. Авраамий Богданович ответил: “Благодарю тебя многоуважаемый и любезный друг Андрей Александрович за твое милое и симпатичное письмо, полученное мною 3 января. Чтобы не терять времени, я тотчас же пригласил к себе в каюту г.г. командира фрегата “Минин”, старшего офицера, всех старших офицеров по различным отраслям Далее, пересылая записки офицеров, А.Б. Асламбегов писал в заключении, что “будущий “Минин” должен быть настоящим фрегатом, а не корветом” (то есть, иметь закрытую палубу), артиллерия должна быть увеличена калибром и уменьшена числом”, мощность машин и запас угля должны быть увеличены, чтобы довести максимальную скорость до 16 узлов, а автономность составила бы 17–20 суток. Из записки старшего офицера капитан-лейтенанта Юрьева следовало, что “жилая палуба должна быть деревянной”, так как металлическая при работе машины раскаляется, а “при ее бездействии становится ледяной, очистке и мытью не поддается”, отдыхать на ней невозможно, и “даже самый неряшливый матрос не ложится на нее без отвращения”. По мнению старшего судового врача коллежского асессора Джиевича, офицерские каюты считались “тесноватыми”, “явно недостаточным” — лазарет. По мнению “заведывающего минами Войтхеда” корпуса инженер-механиков прапорщика Черепанова, размеры самодвижущихся мин (торпед) следует уменьшить до длины в 4,3 м, а число торпедных аппаратов сократить до четырех.

К сожалению, не все доводы и предложения моряков были учтены А.А. Поповым при подготовке своих проектов новых крейсеров, и совсем непонятно, почему он не обратил внимание на более чем серьезное предостережение о слишком высокой температуре в котельных отделениях (до 80 °C на верхних площадках) и о необходимости испытать, по образцу клипера “Разбойник”, “охлаждающие занавески Ягна”.

В итоге обсуждения выбор был сделан в пользу варианта крейсера большой величины по типу “Минина”, более гарантированного от перегрузки и обладающего большой боевой мощью. Важным достоинством проекта было облегчение корпусов, выполненных по предложению А.А. Попова практически полностью из стали. Надежнее стала броневая защита корабля — впервые были предложены плиты новой сталежелезной брони, обеспечивающей на 25 % большую сопротивляемость, чем прежняя железная. В качестве подкладки под броню вместо дорогостоящего тикового дерева впервые применялась лиственница.

По ходовым качествам новый корабль должен был превосходить самые быстроходные иностранные почтовые пароходы и новейшие английские броненосные крейсера типа “Нельсон” и “Нортхэмптон”, построенные 1876 г. и имевшие скорость чуть меньше 14 узлов. Благодаря увеличенному запасу угля (1050 т, в то время, как крейсера типа “Нельсон” имели максимальный запас лишь 600 т), новый русский крейсер должен был на много превосходить иностранные по дальности плавания. Механизмы и уголь составляли в нагрузке спроектированного корабля 35 % водоизмещения, броня 9,64 %, артиллерийское вооружение около 4,5 %). Запас водоизмещения составлял 64 т, и А.А. Попов рассчитывал на широкое применение в конструкции корпуса стали, позволявшей на 30 % уменьшить толщину листов обшивки и угольников крепления.