Так и стали они жить по-прежнему, каждый в своём жилье.

Шёл олень по морскому берегу. Вдруг из воды высунулась рыбка — морской бычок. Увидел оленя бычок и смеётся:

— Ну, оленище! Ну, страшилище! Ноги идут, толстое пузо несут! Потеха!

Обиделся олень на такие слова, поддел рогами бычка и выбросил его на берег. Бычок туда, бычок сюда, а всё ни с места.

— Ой-ой-ой! — кричит. — Пропадаю! Засыхаю!

Ладно, пожалел его олень, сбросил бычка в воду, а сам хотел было идти дальше, да не успел и шага шагнуть, как слышит — бычок снова за своё принялся, снова над ним насмехается.

— Эй, оленище! — кричит бычок. — Эй, нескладный! Посмотри на себя: хвоста нет, на голове рёбра растут! Обхохочешься!

— Ах так, ты опять дразнишься! — рассердился олень и поддел морского бычка рогами, выбросил его на берег.

— Ой-ой-ой! — закричал тут бычок. — Рот мой сохнет! Хвост мой сохнет! Кинь меня в воду! Кинь скорее! Пропадаю!

Опять пожалел его олень, столкнул рогами в воду.

Только ведь не угомонился бычок. Окунулся разок, вынырнул и ещё пуще дразнится:

— Эй, страшилище! Ноги-то, как иглы, тонкие. А голова — глупая. Потому на ней какие-то кусты и выросли!

Терпел-терпел олень, да лопнуло у него терпенье — осердился олень, выхватил бычка из воды рогами, бросил на берег и убежал далеко в тундру. Вот и всё.

Однажды летом молодая лягушка увидела журавля. Тот стоял на одной ноге, дремал.

«Какая длинноногая птица, — подумала лягушка, — я такую впервые в жизни вижу».

Лягушку звали Вамынгу. Она была очень любопытна: вприпрыжку добралась до журавля, чтоб хорошенько его разглядеть. Тот дремал ни на кого и ни на что не обращая внимания.

— Тебе надоело стоять на двух ногах, или у тебя одна болит? — спросила Вамынгу. Очень ей захотелось узнать, зачем эта птица ногу в кулаке держит.

— Нет, ничего у меня не болит, — нехотя ответил журавль, — мне хочется дремать.

— А как тебя зовут? — не унималась Вамынгу.

— Сятыльгак.

— Ты на кого-нибудь сердишься?

— Нет, ни на кого не сержусь.

— Тогда давай поиграем, а то мне одной скучно.

— Нет, я уже наигрался.

— Тогда давай попрыгаем вместе.

— Нет, я уже напрыгался.

— Ну так давай в догонялки играть! Лови меня!

— Нет, я уже надогонялся.

— Кого же ты догонял? — спросила лягушка, озираясь по сторонам. — Никого вокруг не видно!

— Догонял я таких же болтунишек, как ты. Надогонялся так, что живот у меня полон. Отложим догонялки на завтра, — сказал он и снова задремал.

Хлопала, хлопала лягушка глазами, да так ничего и не поняла.

А ты понял?

Заупрямился однажды медвежонок Кайнехак, перестал слушаться родителей.

— Не буду я больше медведем! Хочу кем-нибудь другим стать.

Сказал так и убежал. Шёл-шёл, в тундре очутился. Хорошо там, цветов много, солнце греет. Возле норки евражка сидит, передние лапки свесила, на хвостик опирается, свистит, как песню поёт.

— И я хочу стоять столбиком, — говорит медвежонок, — и буду свистеть, как евражка.

Сел Кайнехак на холмик, передние лапки свесил, на хвост опёрся — совсем как евражка. И давай свистеть… Но получился громкий рёв. Испугалась евражка и убежала.

Досадно стало медвежонку. Побежал он дальше. Видит — олени пасутся. Подошёл к одному из них, спрашивает:

— Ты кто? Я ещё таких рогатых зверей не видывал.

— Я олень.

— Я тоже буду оленем.

— Ладно, мне будет веселей. Давай побежим! Кто быстрее?

Пока медвежонок ковылял на своих кривых лапках, оленя и след простыл.

— Не так уж интересно быть оленем, — пробормотал Кайнехак и пошёл дальше.

Недалеко от озера он увидел утку.

— Лучше я стану уткой: она и ходит не так быстро и летать умеет.

Стал медвежонок на задние лапы, замахал передними, как крыльями, прыгнул изо всех сил и… шмякнулся на землю.

— Давай я научу тебя, как надо летать, — предложила утка, — идём к берегу, там с обрыва легче начинать.

Стала утка на самом краю обрыва, расправила крылья и полетела над водой.

Прыгнул за ней Кайнехак — да как бултыхнётся в воду! С головой окунулся. Вынырнул, лапами по воде бьёт, отфыркивается, еле на сушу выбрался. Стоит мокрый медвежонок, отряхивается. Вода холодная, удовольствия мало, когда зуб на зуб не попадает!

Поплёлся он прочь, а тут как раз встретил отца с матерью и братишку. Идут они, мирно беседуют, на ягодное поле направляются.

— Нет, — решил Кайнехак, — лучше быть хорошим медведем, чем перед другими срамиться.

Ой, хорошо в тундре, когда солнце светит! Ой, радостно! Птицы хлопочут вокруг своих птенчиков. Травы в рост идут. Ягоды спелым соком наливаются…

А в старой сказке сказывают — такое однажды случилось, так, говорят, было.

Сияло солнце на небе, светило, грело — да вдруг исчезло. Почернело без солнца небо. Без солнца травы повяли. Опали ягоды. Невмоготу стало жить зверям и птицам, нечем им своих деток кормить, стали дети болеть и чахнуть. Решили собрать большой совет. От каждого звериного рода и от каждого птичьего рода на совет посланцы прибыли. Задумались — как беде помочь? Как детей спасти?

Ворон сказал:

— Слыхал я от старых стариков-воронов, что за быстрыми реками, за дальними сопками, меж высоких скал, в подземелье живут злыдни-чудовища — тунгаки. Это их проделки. Солнечный свет хитростям их помеха. Вот и похитили они солнце, в подземелье запрятали. Надо к тунгакам идти и солнце от них вызволить.

— Гей-гей! — громко закричали звери и птицы. — Добудем солнце! Вернём его на небо!

— Пошлём к тунгакам самого большого, самого сильного — бурого медведя! — посоветовал ворон.

Встал медведь во весь свой рост, кухлянку на могучей груди расправил.

— Медведя! Медведя! — согласились звери и птицы.

Неподалёку от них старая сова починяла нарту. Она была глуховата и переспросила маленькую пуночку:

— О чём они толкуют?

— Хотят медведя послать за солнцем, — объяснила пуночка. — Он — самый большой из нас, самый сильный. С тунгаками справится.

Сова подумала и сказала:

— Так-то оно так. Медведь и ростом велик и силушкой не обижен. Но всякий знает, что медведь — лакомка. Попадётся ему по пути сладкая еда — про солнце забудет. Нет, не дождёмся мы солнышка.

Услышали сову звери и птицы, опечалились.

— И правда, — говорят, — станет лакомиться медведь и про солнце забудет.

— Тогда пошлём волка, — говорит ворон, — после медведя никого нет сильнее волка, его все боятся.

Встал волк, шапку с головы откинул, глазами хищно сверкнул.

— Волка! Волка! — согласились звери и птицы.

Опять сова спрашивает пуночку:

— О чём они толкуют?

— Хотят волка послать за солнцем, — объяснила пуночка. — После медведя он самый сильный, все боятся его.

Сова подумала и сказала:

— Так-то оно так, но уж очень он жадный. Увидит по дороге оленя, погонится и про солнце забудет. Нет, не видать нам солнышка.