— На злобу дня! Выступает Стимм — самый умный в мире кот! — сам себя торжественно объявил наш пушистый друг и начал выразительно декламировать:

Жутко довольный собой, кот раскланялся, с достоинством принял овации и принялся уплетать любимую рыбку. Молодец он, все-таки, разрядил обстановку.

— Стимчик, однажды тебе не придется скрывать свою сущность, и ты обязательно будешь выступать вместе с нами, — пообещала коту Милона и ласково потрепала его мохнатые ушки.

— Я не гонюсь за славой, — безразлично отозвался кот, но я то точно знаю, что он в тайне мечтает быть в центре всеобщего внимания.

Люми вновь сел рядом со мной и протянул бутерброд.

— Дэл, нужно поесть, — заботливо сказал он и пригладил мои растрепавшиеся волосы. У меня внутри будто сжалось все от восторга, что все это происходит со мной на самом деле. Никак не могу привыкнуть к новому Люминору. А уж мое имя из его уст звучит вообще странно. За столько лет я уже привыкла быть «мелкой» в его глазах. А он для меня был и остается самым любимым и дорогим человеком, пусть даже временами я и считала его белобрысым разгильдяем и невыносимым нахалом. Это все ОН — мой Люминор. И не важно, кто он есть на самом деле, какова его сущность. Пусть он — неведомый мне дуо’мран, от этого он не перестает быть моей единственной любовью и самой большой мечтой. И пусть за ним станут охотиться все маги мира, мне наплевать. Лишь бы он был рядом.

— Только рядом….

— Что, Дэл? — переспросил Люми. Что-то в последнее время у меня появилась странная привычка озвучивать свои сокровенные мысли. А может быть, это как раз верно? Зачем скрывать свои истинные чувства? Тем более, что слова так и льются через край вместе с невыразимой нежностью. Зачем притворяться, если все и без того ясно? Мы с Люми долго прятали свои чувства за насмешками и иронией. Но был ли в этом смысл? Люми стеснялся своей сущности, а я боялась показаться смешной. Теперь же мы все выяснили, и оказалось, что наши страхи совершенно напрасны. Близкие люди всегда смогут понять друг друга, что бы ни случилось. Понять и принять.

Люми рассматривал меня с улыбкой, не произнося ни слова, ожидая, когда я закончу свой внутренний монолог, будто читая мысли. Хотя, кажется, у дуо’мранов нет таких способностей. Да и не требуются они, ведь у меня всегда все мои мысли как на ладони. Особенно для этого мужчины. Я улыбнулась Люминору в ответ и тоже попыталась пригладить его жесткие светлые волосы, которые смешно торчали во все стороны, что никак не вязалось с его обычным мужественным образом.

— Дэл, надо покушать.

— Не хочется, — поморщившись, ответила я.

— А я и не спрашиваю, хочется тебе или нет. Я говорю: НАДО, — нагло заявил этот белобрысый…. Нет, как договаривались: твердо сказал мой любимый мужчина. Вот, так намного лучше. Если я хочу, чтобы Люми уважительно и серьезно относился ко мне, нужно и мне самой отвечать тем же.

Я вздохнула и откусила кусочек бутерброда. Мммм, довольно неплохо. Даже очень вкусно. Стимм прав, неприятности неприятностями, а про вкусную еду забывать нельзя. Все-таки источник энергии для решения этих самых неприятностей. Люми довольно наблюдал, как я кушаю, а затем вынул из кармана огромное, едва ли не с мою голову, красное яблоко и с удовольствием принялся грызть его.

— Люми, ты не лопнешь? — со смехом спросила я, оценив внушительные размеры фрукта.

— Может быть, — невозмутимо отозвался мужчина. — Зато лопну счастливым.

— Интересно, а почему ты так любишь яблоки?

— А разве ты не любишь?

— Люблю, но не с такой маниакальной страстью. Мне одинаково все равно, есть ли у меня яблоки или нет их. Ты же ни дня не можешь обойтись без этого лакомства.

— Ты права, Дэл. Я думаю, эта страсть досталась мне от прабабушки — дуо’мри. В Альгире яблони не разводят. Прабабушка впервые попробовала этот великолепный фрукт, попав в Мильгар, и только распробовав его вкус, поняла, что это самое чудесное лакомство на земле. Мне об этом папа рассказал, когда впервые понял, что от яблок меня за уши не оттащить.

— Ну теперь мне известна одна из дуо’мранских слабостей. Может, просветишь меня еще?

— Насчет других сородичей не знаю. Могу говорить лишь за себя, — склонившись ближе ко мне, интригующе прошептал Люми. Я замерла, будто загипнотизированная его голосом.

— Главная моя слабость — это одна маленькая безумно красивая принцесса. Я обожаю прикасаться к ее мягким белым волосам, целовать ее нежные губы…, - прошептал этот искуситель, почти касаясь губами моей щеки.

— Но это я докажу тебе, милая, когда мы останемся наедине.

Мне тут же захотелось срочно отослать всех друзей далеко-далеко, чтобы остаться вдвоем с Люминором, чтобы ощутить на губах его поцелуй. Хочу, что все безумие, в которое мы угодили по глупости, быстрее закончилось.

Тем временем завтрак закончился, и в фургоне артистов открылось стратегическое совещание.

— Ребята, куда поедем? В поместье А’ Миров или сразу в королевский замок? — спросил Райан.

— Поместье ближе, — ответил Люминор. — Там девочки будут в безопасности, а вы, ребята, пока поедите в замок к королю. Я же в это время свяжусь с учителем. У меня дома есть специальное средство связи на крайний случай. Думаю, этот случай как раз наступил. Уверен, учитель придумает, как помочь. Хотя….

Люминор вдруг замолчал, задумавшись.

— Хотя я и сам знаю, что мне нужно делать…. Я и сам смогу все решить….

Растерянное выражение лица Люми напугало меня. Я дотронулась до его руки и вздрогнула, потому что рука оказалась просто ледяной. Я стала гладить ее, чтобы передать Люми свое тепло, поддержку. Мужчина взглянул на меня уже вполне осмысленно и сказал:

— Да, определенно будет лучше связаться с учителем.

Кажется, Люми в первую очередь убеждал в этом самого себя. Райан, которого раздумья друга сбили с толку, неуверенно кивнул.

— Меня не покидает уверенность, что Олем не просто сбежал, а переметнулся на более выгодную сторону, — продолжил делиться опасениями Райан.

— Или тот страшный длинноволосый маг просто взял его в плен, — предположила Милона и поежилась, вспоминая прошедшую ночь.

— В любом случае, Эльмариус уже наверняка знает о нас абсолютно все, — заключила я. — Боже, надеюсь, он не сделает ничего плохого нашим близким.

От страшного предположения мне тут же сделалось дурно. Подруга тоже побледнела. Люми тут же схватил меня и Милону за руки и сказал уверенно:

— Он ничего не сделает. Я чувствую его, он будто наблюдает за каждым моим шагом.

Люми медленно отпустил наши руки, а затем вновь достал клинок, который я уже стала люто ненавидеть. Погладив острие, мужчина произнес негромко, глядя в пустоту:

— Ты ведь знаешь, что я сделаю это, не задумываясь. Ты знаешь….

— Простите меня, — подал неожиданно голос Мэйб, до этого молчавший. Все тут же переключили на него внимание, забыв об играх Люминора с оружием.

— Простите меня, пожалуйста, — повторил Мэйб, обводя друзей умоляющим взглядом. — Я недостоин быть вашим другом. Вы столько для меня сделали, а я как всегда все испортил. Нет слов, чтобы передать, как сильно я жалею о своем глупом поступке. Ребята, если вы не захотите больше видеть меня, я пойму. Я уйду на все четыре стороны, если захотите.

Первым заговорил Люминор. Странно, ведь он всегда больше всех подшучивал над Мэйбом.

— Мэйб, если кто и виноват в случившемся, то только Я. Только мне самому было по силам предотвратить все это, но я не захотел. Не кори себя, дружище.

После последнего слова Мэйб встрепенулся.

— Ты наш друг, Мэйб, — добавил Райан. — А артисты не бросают друзей, что бы они не натворили.

Ночь прошла тревожно. Нам все-таки пришлось останавливаться на ночлег в лесу. Не ехать же ночью в самом деле. Но костер разводить так и не решились, вновь перекусив бутербродами. Спать же стали в фургоне. Пусть и тесно, зато не так страшно. Впервые в жизни ночной лес не завораживал меня, а пугал. Каждый звук, каждый шорох заставлял меня вздрагивать. А воображение придавало каждому силуэту, видевшемуся в окошко, черты врага. Темнота будто давила на меня со всех сторон. Казалось, я в ловушке и уже не смогу выбраться. Наверняка, я бы не смогла заснуть, если бы не Люминор. Он заботливо укутал меня теплым одеялом, а затем лег рядом, на самый край лавки, заботясь, чтобы мне было больше места. Я доверчиво прижалась к нему и спрятала лицо на его груди, пытаясь защититься от всего враждебного, что есть в этом мире. Люми поцеловал меня в щеку, и я провалилась в сон.