Я обратил взор на винную карту, незаметно лежащую на краю обитого белой скатертью стола, и тремя пальцами прокатил ее по белой поверхности ткани к себе.

– Белое, красное?

– Красное, наверное, – мягко улыбнулась она.

– Давайте красное вино. И на этом, пожалуй, все.

– Спасибо за заказ, он будет выполнен в течение пятнадцати минут.

    Официант, держа в руке блокнот, отдалился от нашего столика, находившегося в самом углу ресторана и, безусловно, направился на кухню. Вскоре песня, исполняющая забытым мною автором, стремительно подошла к концу, потом закончилась последним аккордом гитариста. Другая мелодия заиграла намного громче, она была столь игривая, быстрая и пронзительная. На мгновение показалось, что она незаметно подкралась к моей душе и потом с полной уверенностью нырнула внутрь.

– Милая, давай встретим новый год вместе? – сказал я, положив ладонь поверх ее руки, лежащей напротив меня.

– Не получится, – неуверенно произнесла она, будто зная несправедливую правду, потом посмотрела на меня и промолчала.

– Я ничего не понимаю, – удивился я. – Почему?

– Просто так должно быть. И мне кажется, так будет всегда.

– В моих глазах ты станешь красивее, если будешь говорить правду. Ладно, если ты этого хочешь, значит так нужно.

– Я все думала над этим и честно не знаю, как тебе сказать. Мои чувства останутся прежними, и ты должен об этом знать. Сказав правду, я могу лишиться самого дорогого, что у меня есть. Тебя.

– Думаешь, что я тебя предам? – спросил я. Она молчала. – Нет… никогда. Я не позволю себе это сделать.

Она посмотрела на меня и в её глазах блеснула искра доверия и неподдельной радости.

– Но ведь ты меня все равно будешь любить? – спросила она с зашкалившими эмоциями.

– Я всегда буду любить тебя. Поверь. Всегда.

    На её лице отразилась целая гамма эмоций, потом она тихо вздохнула и расслабилась. Я чувствовал, как она переживала, и её прохладные кончики пальцев соприкоснулись с моими, потом её рука полностью легла в мою ладонь.

– Мой отец всегда всё запрещал и не оставлял мне выбора, – тихо проговорила она. – Он не хочет, чтобы мы были вместе. Он против наших отношений… – Последнее предложение она произнесла ослабевшим, вздрагивающим голосом. Мой взгляд стрельнул прямо на салфетницу, лежащую посреди стола, и я не мог сказать ни слова. Я лишь только молчал и чувствовал, как дыхание становилось медленным и тяжёлым.

– Я сделаю всё, чтобы мы были вдвоём, – сказал я и поднял глаза, понимая, что другого выхода нет. – Вчера обсуждал с друзьями насчёт праздника и моей квартиры, в которой будем отмечать, они были согласны с моим решением.

Она мягко улыбнулась, потом сказала:

– Просто знай, что ты должен любить меня, любимый, несмотря ни на что, – искренне произнесла она, и слева подошел официант к нашему столу, держа в каждой руке по огромному блюду из фаршированной утки. Между тем картина перед глазами начала помаленьку исчезать, а сон начал незаметно рассеиваться, как густой туман за окном.

Глава третья. Дыхание.

    Я выплыл из пучины сна и ощущал, как светло-лимонные лучи рассыпались сияющей пылью по всей комнате от ослепительного солнечного диска, блестевшего золотистыми красками на закате. На самом деле я проснулся не от солнечных лучей, романтично согревавших мне спину, а от гулких звуков, доносившихся сквозь прихожую из-за двери, словно кто-то отбивал такт кулаком. После длинного сна я всё ещё не мог прийти в нормальное, обычное состояние и помотал для надёжности головой, но, во всяком случае, у меня ничего вышло. Я пнул ногой мешающуюся на пути пластиковую бутылку кока-колы и отщёлкнул замок, сдвинув направо маленький железный рычаг. Это был Марк, стоявший в дверях, он заглянул мне за спину и, по всей видимости, думал, что я не один у себя в квартире и потом сказал:

– Рассказывай, что за хрень у тебя произошла.

– Ты проходи, что стоять на пороге? – подал хрипящий голос я и он вошёл, захлопнув дверь за собой. – Твой друг жил тут четыре месяца, так?

– Так, – успокоительно протянул он.

– В последнее время он чувствовал себя не очень хорошо. Его бледное, усталое лицо я помню до сих пор. С ним явно происходили непонятные вещи, думаю, это связано с этой квартирой. А с утра слышал неестественные звуки, доносившиеся из кухни. Там никого не было.

– С чего ты вдруг взял, что ему было плохо? – с изумлением глядел он в мои глаза, словно они были налиты кровью. Его лицо сомнительно смотрело на меня и мне кажется, он не воспринял всё, что я сказал за правду. – Он себя чувствует абсолютно нормально. Если хочешь, сейчас могу позвонить ему.

– Не стоит, – сказал я и подумал, что может всё это мне всего лишь показалось. Возможно, и не было всех этих паранормальных странностей, а потому и приходится надеяться на то, что это был лишь только обыкновенный сон. – Ты не спрашивал у него кто здесь жил раньше?

– Нет, – сказал он, откашливаясь в кулак. – Не знаю, кто тут раньше жил и не собираюсь спрашивать.

    Он посмотрел на свои наручные часы, выполненные, по-видимому, из кожи высочайшего качества, поправил их, оглянулся вокруг себя и как будто прозрел. Это было видно по его праздничным эмоциям, обнаруживающимся у него на пухлом, небритом лице.

– Ладно, пойду я тогда, – сказал он и еще раз хорошенько осмотрелся в квартире, будто что-то почувствовал. Я заметил, как его глаза наполнялись сомнениями, подозрениями. – Сегодня вечером будет здорово, как же долго я ждал этот праздник.

– Я тоже, – сказал я. – Надеюсь, это будет незабываемо. Ну что ж.. тогда увидимся ночью, друг.

    Он прошел в подъезд, и я захлопнул дверь, после чего раздался громкий звук, сопровождающийся эхом вплоть до главной двери, выходящей на улицу. В ванной комнате раздался неприятный, скрипучий звук, словно хотевший проверить мои нервы на прочность. Я медленно направился к двери, пытаясь сильно не шуметь, и когда оставалось сделать два шага до порога, послышалось отчетливое, пронзительное похрюкивание исходящее снизу, как будто кто-то лежал на дне ванны или около двери, сидя на коленях. Меня бросило в дрожь, капли пота стремительно стекали по моим вискам, лбу и останавливались на шее, как будто умирая. Опять мурашки по коже и большой комок в горле. В ушах стоял громкий, острый свист, после которого даже хотелось прикрыть уши ладонями. Я резко отдернул дверь, и мое внимание подхватило льющуюся полным напором воду из крана ванной. Мощная, толстая струя билась о дно, разлетаясь брызгами во все стороны.

– Черт возьми, что вообще происходит?! – я машинально закрыл краник. Последние капли воды упали на акриловую эмаль и рассыпались, словно превратились в осколки стекла.

    Прежде всего я обратил внимание на одну-единственную ненормальность, что испугала бы каждого человека, возможно даже заставила бы сойти его с ума и навсегда покинуть это место. Раздвинув занавеску, я увидел черную слизь, а может быть и кровавую кляксу, которая была немного разбрызгана на кафеле, а остальная часть на противоположной стороне ванны. Честно говоря, я и близко представить не мог, откуда она появилась, у меня на тот момент просто-напросто пропала речь. Произошло то, что ввело меня в шоковое состояние. Я немедля начал смывать её, но потом остановился и застыл. Кровавая, абсолютно чёрная слизь была страшно липкой, казалось, что она въелась в стенки ванны и основательно прилипла. Непонятная жидкость в какой-то мере напоминала мне мрачную, жидкую смолу, постепенно стекающуюся вниз по кафелю.