– Если он умрет, ты вскоре последуешь за ним, – прорычал Леенхарт.

Голоса становились громче, они говорили Тило, что он не в силах спасти Гессарта. Принимая во внимание доступные возможности, с ними было сложно спорить. А затем голоса изменились, нашептывания смолкли, и им на смену пришел один глубокий, но тихий голос.

Отдай его нам, и мы спасем его.

Тило огляделся по сторонам, чувствуя движение на краю зрения, словно вместе с ним в апотекарионе находилось что-то еще.

– Выйдите, – произнес он. – Выйдите!

– Я буду снаружи, – сказал Никз и многозначительно посмотрел на Тило перед тем, как отвернуться. Леенхарт помешкал, а затем последовал за ним, забрав с собой Устреха. Дверь помещения с лязгом закрылась, а затем, зашипев, заперлась, и Тило привалился к краю смотрового стола, склонив голову.

Если он умрет, вас всех поглотит вражда.

Тило не нуждался в таинственном голосе. В отсутствие сильной личности Гессарта, удерживающей отряд в целости, вскоре начнется междуусобица – хотя Тило до нее не доживет. Леенхарт об этом позаботится.

– Я не могу его спасти, – произнес Тило. Признание вслух принесло облегчение. – Повреждения слишком обширны, а у меня нет необходимых ресурсов.

Верь.

– Вера? – рассмеялся Тило. Он положил руку на грудь Гессарта. Та слабо вздымалась и опадала, но дыхание было натужным, а сердцебиение неравномерным и угасающим. – Вера способна на многое, но она не в состоянии прижечь артерии и заменить раздробленные кости.

Вера способна на все. Тебе просто нужно пожелать, и все исполнится.

– Пожелать? Так вот просто? – Тило повернулся и прислонился спиной к столу. Один из углов апотекариона заполняла тень, которая зачерняла мерцающее освещение и показания мониторов. – Я не глупец. Мне известно, кто ты. Мы в варпе, в твоем обиталище, без полей Геллера. Захерис уже заключил сделку с вашим родом. Покажись, демон.

Тень сгустилась в нечто отчасти твердое. Фигура была огромной и раздутой, серо-зеленая плоть свисала гниющими складками, пожелтевшие глаза казались маленькими на широком лице. Внутри изуродованной чумой плоти, сотрясая ее, извивались какие-то существа. Обычно в апотекарионе пахло стерилизующей жидкостью и металлом, однако теперь там повис смрад порчи и гангрены.

– Отдай его мне, и я спасу его, – сказало видение. Между сломанными пеньками зубов высунулся бородавчатый язык, и на толстых губах запузырилась слюна.

– Зачем он тебе?

– Мой соперник уже обладает одним из вас. Я не могу допустить перевеса.

– И что же ты с ним сделаешь?

– Все, что пожелаю. Когда он, в конце концов, умрет, его душа станет моей.

– А если я откажусь?

– Он умрет гораздо быстрее, а вместе с ним и все вы. Думаешь, ваш ведьмак и его союзник в силах постоянно сдерживать меня и моих приспешников? Я зароню в их разумы семена отчаяния, и к концу они будут молить о смерти. Избавь их от этого. Избавь себя от такой судьбы.

– Не мне отдавать его душу. Я не могу заключать сделку от его имени, – видение начало угасать. – Подожди! Возможно, я смогу предложить тебе нечто иное. К чему брать силой то, что могут предложить добровольно?

– У него сильная воля, он не станет подчиняться, когда я его заполучу.

– Как я и думал. Но что если я предложу нечто иное? Что, если я добровольно предложу свою верность и пообещаю исполнять твои приказы руками смертного, как Захерис служит твоему сопернику? Наверняка это лучше, чем марионетка, которая каждый миг борется с тобой?

– Ты сделаешь это для него? Ты так его любишь? – призрачная фигура вернулась, став более реальной, чем раньше, и растянув губы в жуткой улыбке. – Мое внимание не будет милосердным, однако я избавлю тебя от боли. Боли плоти и боли слабости. Ты готов пострадать за него?

– Нет, – тихо ответил Тило. – Но я не хочу умирать. Я предпочту жить в муках, чем кануть в небытие.

– Быть может, в будущем тебя ждет и то, и другое. Будь осторожнее с обещаниями. Выбирай сейчас. Твоя душа, или его?

Дверь апотекариона с визгом открылась, и в мгновение ока внутри оказался Никз, которого сопровождал Леенхарт. Тило стоял возле операционного стола, а рядом с ним, обхватив одной рукой апотекария за плечи, был Гессарт. Его лицо было похоже на восковое, а тело облепляли повязки и куски высохшей антисептической пены.

– Ты жив, – прорычал Никз, яростно глядя на Тило.

– Он спас меня, – прохрипел Гессарт.

Тило промолчал.