Рано зародилась у китайцев небесная наука: больше четырех тысяч лет назад стали они наблюдать Солнце, Луну и звезды. По звездам узнавали, когда наступит очередной из четырех сезонов — цзеци. Но по этим приметам трудно вести правильный счет дней. И еще в глубокой древности астрономы разработали календарь по «лунному расписанию».

Об этом рассказывают самые старинные из сохранившихся надписей, запечатленные на панцирях черепах и костях животных. В этих «рукописях» (XV–XII веков до нашей эры) упоминается о календаре, состоявшем из двенадцати лунных месяцев. И то был уже не первый, а четвертый по счету календарь.

Год начинался в пору зимнего солнцестояния. В большом месяце было тридцать, в маленьком — двадцать девять дней, а всего — 354. Но вот закончился год, а зимнее солнцестояние еще не наступило. Надо непременно подогнать к этому времени новогодие, иначе нарушится правильный счет дней и нельзя будет заранее подготовиться к опасному наводнению бурных рек, узнать заблаговременно, когда приступать к севу. Проще говоря, возникла знакомая вам задача: как согласовать несоизмеримые солнечный год и лунный месяц.

Этому трудному делу помог, как и в Вавилонии, «тугуй» — гномон, изобретенный китайцами в VII веке до нашей эры, а может быть, и раньше. По изменяющейся тени тугуя китайские астрономы рассчитали, что за год — от одного зимнего солнцестояния до следующего — проходит больше 365 суток. Это позволило удачно согласовать лунные месяцы с солнечным годом.

Вспомните о халдейской восьмилетке: там новолуние прыгало вокруг да около весеннего равноденствия, то отставая от него, то забегая вперед. Вавилонские жрецы считали, что через каждые восемь солнечных лет, или девяносто девять лунных месяцев, новолуние вновь совпадает с весенним равноденствием.

Иначе решили сложную задачу китайские астрономы. Они вычислили, что новолуние совпадает с новогоднем, днем зимнего солнцестояния, не через восемь, а через девятнадцать солнечных лет, или двести тридцать пять лунных месяцев. Это очень важное открытие было сделано за шесть веков до нашей эры, и тогда в Китае ввели девятнадцатилетний цикл — чжан.

По календарю, за девятнадцать лет проходит всего лишь 228 (12 × 19) лунных месяцев. Если за это время добавить к календарю еще семь месяцев, то счет по Луне и по Солнцу как раз сойдется. Значит, в каждом чжане-девятнадцатилетке семь календарных годов должны иметь не по двенадцати, а по тринадцати месяцев. Какие же годы лучше всего удлинять?

Китайские астрономы, точнее определив продолжительность года, считали, что он состоит из 12⁷/₁₉ лунных месяцев. Прошел календарный год, а до зимнего солнцестояния остается еще ⁷/₁₉ месяца. После второго календарного года остаток удвоится и достигнет ¹⁴/₁₉, а к концу третьего года утроится и составит уже ²¹/₁₉, то есть целый месяц плюс еще ²/₁₉. Поэтому ко второму году и следует добавить дополнительный месяц, чтобы подравнять счет.

Такие же вычисления для всего чжана показали, что тринадцатый месяц следует добавлять к годам: 2, 5, 7, 10, 13, 15 и 18. Дополнительный месяц был не тринадцатым по счету, а вставлялся в начале или в середине года.

Китайский календарь был более точным, чем халдейский, но все же новогодие отступало от зимнего солнцестояния на несколько дней — тут уж ничего не поделаешь: точно подогнать лунный календарь к солнечному году нельзя никак. Зато через девятнадцать лет начало года вновь совпадало с первым новолунием.

Впрочем, этот календарь не удовлетворил строгих и требовательных к точности китайских астрономов.

Могучей державой стал Китай больше двух тысяч лет назад. По бескрайним степям и пустыням Центральной Азии тянулись на запад караваны, нагруженные отличным шелком, чудесными фарфоровыми вазами и другими изделиями искусных мастеров.

Страна покрылась густой сетью каналов и сухопутных дорог, на берегах морей и рек выросли крупные порты, города украсились небывалой красоты дворцами и храмами.

По древнекитайским верованиям, вся природа была заселена множеством добрых и злых духов — друзей и врагов человека. Главным начальником их и командиром числился Шан-ди, всемогущий владыка неба. Поэтому царь величался сыном неба, помощником верховного божества и его заместителем в управлении Поднебесной. Бесчисленную ораву духов во главе с Шан-ди обслуживал, как полагается, огромный штат жрецов.

Но в Китае не все жрецы были учеными и не все ученые жрецами. Наука, не так уж крепко опутанная религиозными предрассудками, развивалась свободнее, чем во многих других странах, и достигла больших успехов.

Почему днем ярко блестит Солнце, а ночью мрак торжествует победу над светом? Почему пестрый весенний наряд природы и радостный ее летний расцвет должны уступить свое место блеклым краскам осеннего увядания, а жизнь неотвратимо завершается смертью? Но ведь и смерть не всесильна — разве не побеждает ее новое возрождение?

Всегда и везде в мире, учили древние мыслители, царит борьба двух сил, это не боги, нет, а вездесущие, на земле и в небе, космические начала: светлое, активное, мужественное Янь и слабое, покорное, женственное Инь. Борьба между ними сменяется примирением, гармонией, творит весь видимый мир, живой и неживой, непрерывно развивает его и совершенствует.

Из чего же создаются все вещества и существа? Конечно, не из бесплотных духов, а из материальных элементов. Таких первоэлементов, или стихий, древние философы насчитывали пять: земля — вода — огонь — металл — дерево. Тесно связаны они и зависят один от другого: земля рождает воду, вода гасит огонь, огонь плавит металл, металл рубит дерево, а дерево растет из земли — так замыкается и вновь возникает вечный круговорот без начала и конца.

Пяти стихиям соответствуют пять стран света (север, юг, запад, восток и центр), пять планет, пять цветов (белый, черный, красный, синий, желтый), пять вкусовых ощущений (горький, сладкий, кислый, соленый, острый-едкий).

Пусть еще по-детски наивна эта всеобъемлющая пятерка, но она совсем не похожа на сокровенную семерку вавилонян. Там была слепая вера в чудесные, всемогущие силы незримых и грозных богов, сотворивших мир из ничего, управляющих им по своим капризам и произволу. Здесь — реальные, всем известные первоэлементы, они не господствуют над миром, а в различных сочетаниях образуют видимые, ощутимые вещи.

Познавая эти стихии, человек умножает свою власть над ними. И древнее учение (оно возникло еще во втором тысячелетии до нашей эры) будило стремление познать законы, равно обязательные и для земли и для неба.

В Китае были созданы древнейшие астрономические обсерватории, составлен первый в мире звездный каталог, построен вращающийся небесный глобус. Задолго до нашей эры китайские астрономы сделали выдающиеся открытия, обогатившие мировую науку.

И все-таки даже в Китае свила свое гнездо зловредная астрология. Придворные астрономы должны были предсказывать грядущее по расположению звезд и планет, удачные дни для дальних путешествий, военных походов и других государственных дел. Такие благодатные или несчастливые дни с древних времен указывались и в календарях.

Наученные горьким опытом Хи и Хо, астрономы бдительно наблюдали солнечные затмения и небесные метлы — кометы, которые нагоняли страх на суеверных людей, как предвестники междоусобных войн и других народных бедствий. Но недаром ведь говорится: нет худа без добра.

Безупречной точностью отличаются китайские описания солнечных затмений и их даты. Подтвержденные позднейшими научными вычислениями, они помогли разработать теорию этого явления. Велико значение для астрономии и китайских записей о «звездах-гостьях», так называемых «новых», внезапно вспыхивающих звездах.

Лишь в 1610 году великий ученый Галилео Галилей при помощи изобретенного им телескопа наблюдал пятна на Солнце. Это открытие впервые, еще в 43 году до начала нашей эры, совершили китайские астрономы. Им помогли те же муссоны, что приносили в бассейн Хуанхэ плодородный песок: пыльная дымка, окутывая прозрачным покровом небо, позволяла даже невооруженным глазом наблюдать багровый диск Солнца.