Геродот сам видел поле этого боя и на нем две огромные груды костей — с одной стороны персов, с другой стороны египтян. Черепа персов были хрупкие и ломкие, черепа египтян — такие твердые, что не разбить и камнем. Объясняли это так: египтяне с детства бреют головы, и черепа их грубеют от солнца, персы же носят длинные волосы и войлочные колпаки, и черепа их поэтому мягкие.

Камбис посадил плененного царя Псамменита на холм и приказал прогнать перед холмом всю толпу пленных, которых персы уводили в рабство. Шли, крича и причитая, девушки, впереди них была дочь царя. Царь смотрел сухими глазами. Шли с веревками на шее юноши, впереди них был сын царя. Царь смотрел, не изменяясь в лице. Но когда погнали пожилых людей и среди них царь увидел одного своего друга, старика, спотыкающегося и подгоняемого копьями солдат, тогда царь громко зарыдал и стал бить себя по голове. «Почему ты не плакал при виде дочери и сына, а плачешь при виде чужого человека?» — спросил его Камбис. «Потому что собственное мое горе слишком велико, чтобы его оплакивать, а горе моего друга достойно самых горьких слез», — отвечал Псамменит. Камбис был тронут таким ответом и приказал, чтобы персы относились к Псаммениту с почтением и не делали ему ничего дурного.

Победив египтян, Камбис вступил в их столицу. Первое, что он тут сделал, — это приказал вытащить из царской гробницы набальзамированный труп Амасиса, колоть его копьями, бичевать его плетьми, а потом сжечь его на костре. А это было великим преступлением против персидских обычаев, потому что персы почитают огонь божеством и никогда не оскверняют его мертвыми телами.

Таково было первое преступление царя Камбиса.

Завоевав Египет, Камбис хотел идти дальше.

Путей перед ним было три.

Первый путь был через море — на Карфаген. Второй путь был через пустыню — на Ливию. Третий путь был по Нилу — на Эфиопию.

На Карфаген Камбис решил отправить свой финикийский флот. На Ливию — послать пятую часть своего войска. На Эфиопию — двинуться самому со всем остальным войском.

Но поход на Карфаген не состоялся. Карфаген, богатый и сильный заморский город, был основан когда-то финикиянами, и теперь финикияне отказывались идти на своих соплеменников. А кроме финикийского флота, кораблей у Камбиса не было.

А поход на Ливию состоялся. Но конец его был несчастным.

Где кончается зеленая долина Нила, там начинается желтая Ливия. Это пески, пески и пески, а в песках — редкие оазисы. Ближайший оазис называется Аммоновым: здесь храм и оракул Зевса-Аммона с бараньей головой, а у подножья храма — удивительный источник, вода в котором в полдень — ледяная, к вечеру теплеет, в полночь кипит, а к утру опять остывает. Здесь бывают египтяне, и здесь чтут египетских богов. А дальше живут народы, никому не покорные, степные и дикие.

Это насамоны, которые едят сухую саранчу, а когда заключают друг с другом дружбу, то лижут землю. Это псилы, заклинатели змей, которые ходят в походе копьями наперевес против южного ветра, потому что он засыпает песком их колодцы. Это макки, носящие щиты из страусовой кожи. Это гараманты, у которых быки на пастбище пятятся задом наперед, потому что иначе длинные рога их упираются в землю. Это пещерные эфиопы, которые бегают быстрее всех на свете, питаются змеями и ящерицами, а язык их похож на шипение летучих мышей. Это атаранты, у которых люди не имеют ни имен, ни прозвищ. Это атланты, которые не едят ничего живого и не умеют видеть снов. А дальше к западу, дальше к океану такие племена, которые Геродот уже не может назвать даже по имени.

На эти-то народы и послал пятую часть своего войска Камбис. Отряд вышел из Фив и пошел к оазису Аммона. Но до Аммона он не дошел и в Фивы не вернулся. Говорили, что песчаная буря занесла его в пустыне песком.

Так кончился поход Камбиса на Ливию.

Путь в Эфиопию лежал вверх по Нилу. В Эфиопии жил народ рослый и красивый, а царем над собою они выбирали того, кто выше всех и сильнее всех. На этих-то эфиопов и собрался в поход Камбис, но вперед он выслал гонцов-соглядатаев с подарками.

Гонцы явились к эфиопскому царю, поднесли ему пурпурное платье, золотую цепь и кувшин пальмового вина и сказали: «Царь персов Камбис ищет с тобой дружбы и посылает тебе то, что он сам больше всего любит».

Эфиопский царь взял в руки пурпурный плащ и спросил, неужели в персидской земле растет красный лен на полях и красная шерсть на овцах? Послы рассказали, как окрашивают ткани, чтобы они были красивее. Царь задумался и произнес: «Обманчивы люди, которые носят обманчивые одежды».

Потом царь взял в руки золотую цепь и спросил, для чего она служит. Послы ответили: «Для украшения». Царь улыбнулся и сказал: «А у меня в стране такие цепи, только покрепче, носят лишь рабы да преступники».

Потом царь отведал пальмового вина и спросил, до каких лет живут люди, которые пьют это вино? Послы сказали: «До восьмидесяти лет». Царь засмеялся и отвечал: «А у меня в стране люди пьют только молоко и живут до ста двадцати лет».

После этого эфиопский царь взял в руки лук и сказал: «Не послами вы сюда пришли, а соглядатаями, и бесчестен тот, который вас сюда послал: будь он честен, он довольствовался бы тем, что имеет, и не трогал бы тех, кто его не трогал. Передайте же ему этот лук и скажите: пусть не раньше идет он на нас войной, чем научатся его люди натягивать этот лук так легко, как натягиваю я». Сказав это, он натянул тетиву, отпустил тетиву и передал лук послам.

Узнав такой ответ, царь Камбис пришел в ярость и велел своему войску немедленно выступать в поход на эфиопов.

Путь был длинный, а край был скудный. Войско не прошло и четверти пути, как кончились припасы, и стали резать и есть вьючный скот. Войско не прошло и половины пути, как кончился вьючный скот, и стали рвать и есть зелень с полей. А когда кончилась зелень с полей и по сторонам пути до самого небосвода протянулись лишь песок да глина, тогда воины Камбиса сделали страшное дело: по жребию убили и съели каждого десятого из своего числа. Узнав об этом, Камбис испугался, как бы все его воины не поели друг друга, и приказал поворачивать назад.

Когда войско персов, измученное, поредевшее, дотащилось, наконец, до египетской земли, оно увидело в египетской земле небывалый праздник. Повсюду били бубны, выли флейты, трещали трещотки, по улицам двигались, в лад ударяя в ладоши, шествия мужчин и женщин в белых одеждах, а на перекрестках горели костры, и люди ели жареное мясо и пили виноградное вино.

Разъяренный Камбис приказал призвать к себе верховных жрецов и спросил их, как смеют они так ликовать по случаю беды, постигшей его войско?

Жрецы ответили: «Не о твоей беде мы ликуем, а о рождестве нашего бога. Мы чтим бога Аписа, а бог этот есть бык, и вид у него такой: шерсть черная, на лбу белый треугольник, на спине пятно в виде орла, на хвосте двойные волосы, под языком нарост в виде священного жука. Рождается такой бычок во много лет раз, и тогда ликует весь Египет. Если хочешь, посмотри на него».

Камбис посмотрел на маленького черного теленка, на нетвердых ножках стоявшего перед ним, расхохотался, выхватил меч и ударил теленка в бедро. С жалобным мычанием бычок повалился наземь. «Жалкие твари! — крикнул Камбис, — Разве такие бывают боги: с кровью, с мясом, чувствительные к железу? Правду говорят: каковы люди, таковы у них и боги. Но эта насмешка вам даром не пройдет!» И он отдал приказ жрецов бить плетьми, а празднующих на улицах рубить мечами, никому не давая пощады. Так кончился праздник, и таково было второе преступление царя Камбиса.

Вот как случилось, что персидский царь Камбис преступил сначала священные обычаи персов, а потом — священные обычаи египтян: обычаи персов — когда предал огню мертвое тело Амасиса, а обычаи египтян — когда убил священного быка Аписа.