Кашалот. Не огорчайтесь, уважаемый портной, с кем не бывает... Постарайтесь вспомнить, но спокойно, не нервничая. Тем более что мне как раз нужно посоветоваться с коллегами. (Коапповцам.) Друзья, мне бы хотелось знать ваше мнение по поводу этого фасона.

Рак. А что наше мнение? Вам носить, а не нам.

Сова. Верно Рак говорит. На вкус да на цвет товарища нет. Самому-то тебе как одежка Осьминожья показалась?

Кашалот. Вообще-то фасон как таковой показался мне весьма привлекательным, но (понизив голос), но лично для меня он, пожалуй, не подойдет.

Все. Почему не подойдет?

Кашалот. Идеальный руководитель, каковым я, несомненно, являюсь, ни при каких обстоятельствах не должен выдавать своих чувств — ни страха, ни радости, ни гнева, ни ля... (Осьминогу.) Уважаемый портной, вы еще не вспомнили?

Осьминог. Ле... нет, опять не то! (Дотрагивается щупальцем до головы.) Где-то здесь вертится, совсем рядом. Может быть, лё? Или лю?..

Все, что можно сказать о лилипутах пернатого царства, уже сказано восхищенными коапповцами. Мне же остается назвать имена тех, кто здесь представлен: наверху слева колибри-сапфо, справа от нее — мечеклюв. Ну, а где орлиноклювая и ракетохвостая колибри (она же лоддигезия), показывать не обязательно, их несложно узнать — одну по клюву, другую по хвосту.

Кашалот. Ну, ничего, ничего, я вас не тороплю. (Коапповцам.) Надеюсь, вы и без этого поняли мою мысль.

Удильщик (с пафосом). Не только поняли, наш безупречнейший из председателей, но, не побоюсь произнести, — глубоко прочувствовали! Ибо как раз вы являете собой кристальнейший образец, или, лучше сказать, эталон должностного лица, которое неизменно, — во всяком случае, в служебные часы, — сохраняет спокойствие, хладнокровие, выдержку и невозмутимость, а к подчиненным — ко всем без исключения! — относится исключительно ровно и донельзя корректно.

Кашалот (благосклонно внимая). Да, именно донельзя.

Удильщик. И какие бы страсти ни обуревали его мятущуюся душу, внешне оно — я имею в виду все то же должностное лицо — не выдает их ни малейшим намеком!

Кашалот (застенчиво). Ну, Удильщик, это уж вы слишком... Хотя оно, конечно, и старается не выдавать.

Гепард. Ваша скромность общеизвестна, дорогой юбиляр, но вы ведь не станете отрицать, что вас и на самом деле никто никогда не видел побледневшим от страха, посиневшим от злости, позеленевшим от зависти, покрасневшим от гнева...

Стрекоза (радостно). Или от стыда!

Сова. Ну, Стрекоза, ты как скажешь, так хошь стой, хошь падай... В такой-то день председателю ляпнуть, что он, мол, от стыда не краснеет!

Человек. По-моему, дорогая Сова, для Кашалота в этом нет ничего зазорного: разве он виноват, что сквозь его толстенную и к тому же густо окрашенную пигментом кожу не просвечивают сосуды?

Все. Какие сосуды?

Человек. Кровеносные. А вот у людей, в отличие от кашалотов, они просвечивают, особенно у людей со светлой кожей. Когда люди испытывают волнение, сосуды расширяются или сужаются, и лицо меняет окраску, хотя в человеческой коже и нет хроматофоров — как, впрочем, и в коже всех других млекопитающих.

Мартышка. Да, да, я недавно видела влюбленного мальчугана — посмотрели бы вы, какая гамма красок играла на его симпатичной мордашке, причем без всяких этих хроматофоров!

Стрекоза. И даже без иридиоцистов?

Мартышка. И без них, Стрекоза! Мальчишка становился серебристым, золотистым, даже перламутровым, а краснел и бледнел так, что Осьминогу и не снилось!

Гепард (поет). «Он краснел, он бледнел, и никто ему по-дружески не спел»...

Эльфы и колибри быстро нашли бы общий язык: сколько общих интересов! И прежде всего общая любовь к цветам...

Не позаимствована ли у природы форма некоторых вышедших из употребления головных уборов? Впрочем, и тех, что носят поныне (см. стр. 115)...

Сова (со вздохом). Что любовь-то делает! Эх, молодость, молодость...

Осьминог (просияв). О!!! Дорогой заказчик, я таки вспомнил это слово: любовь!

Все. Любовь?!

Осьминог. Я же чувствовал — вертится на языке! Ли, ля, лю... Но если бы не Сова, не вспомнил бы, нет. Как вам это нравится?

Кашалот. Лично мне это очень нравится. Значит, кроме вышеперечисленных вами чувств — страха, радости и прочего, — вы можете без слов выразить любовь?

Осьминог (приосанившись). Когда-то мог. Еще как мог!

Стрекоза. Какая прелесть! Ах, пожалуйста, покажите, как осьминоги цветом объясняются в любви!

Мартышка. Да, да, мы все вас очень просим!

Осьминог (смутившись). Хорошенькое дело... столько лет прошло, я уже забыл... Кажется, так: сначала надо подплыть к осьминожихе, дотронуться до нее щупальцем — только нежно, робко... вы меня понимаете?

Все. Понимаем!

Осьминог. И сразу после этого надо сильно побледнеть, вот так... Потом несколько раз резко изменить окраску... И в конце концов нужно стать красно-бурым — примерно таким.

Рак (заинтересованно). Это вы точно все показываете? Уверены?

Осьминог. Чтобы сказать — да, таки нет. Если хотите знать точно, лучше спросите мою жену, она все хорошо помнит.

Удильщик. Не надо никого спрашивать — вот здесь, в журнале мод, есть инструкция: «Рекомендуемая последовательность изменений цвета при объяснении осьминогов в любви». И цветовая шкала дана. Отличное руководство — не надо думать! (Демонстрирует страницу.)

Мартышка. Думать надо всегда, Удильщик!

Человек. Поэтому давайте подумаем, какой все же подобрать фасон вместо Осьминожьего, от которого виновник торжества с сожалением отказался.

Кашалот (перелистывает журнал мод). Может быть, этот будет мне к лицу? К моему должностному лицу, я имею в виду.

Коапповцы заглядывают в открытую Кашалотом страницу.

Осьминог. Это нужно не сюда смотреть, а туда (показывает на крону ближнего дерева).

Коапповцы поворачивают головы в указанном Осьминогом направлении и тщетно пытаются что-нибудь разглядеть.

Кашалот (озадаченно). Ничего не понимаю. Куда надо смотреть?

Осьминог. Вы смотрите куда мне надо. А что мне надо, как вы думаете? Чтобы клиент был доволен. Но как он может быть доволен, если покупает кота в мешке? Разве рисунок — пусть это будет даже хороший рисунок — может дать ему представление о платье, которое он будет носить? Клиент должен сначала увидеть, как это платье сидит на фигуре. Не на мертвой фигуре, упаси бог, не на манекене, — только на живой. Вы поняли, почему к этому журналу мод приложены живые иллюстрации? Не для моего удобства, нет — для удобства заказчика!

Сова. Хорошо удобство — ничегошеньки не видать... Где же твоя иллюстрация-то живая? Может, сбежала, пока мы тут разговоры разговаривали? (Внезапно замолкла, пристально вглядывается.) Погоди-ка, вроде бы и впрямь кто-то шелохнулся... А может, то ветер листочками шевелит?

Стрекоза. Нет, нет, не ветер, теперь и я вижу — кто-то на ветке сидит, во-он на той!