Они немного помолчали, и в конце концов Джейми сказал:

— Ты мне не ответила.

Изабелла призвала на помощь все свое терпение.

— Ну что же, это вопрос, на который я не обязана отвечать, — спокойно произнесла она. — Да и к чему тебе знать? Я же не выспрашиваю, сколько ты зарабатываешь, не так ли?

— Я с радостью тебе скажу, — возразил он. — Но, в любом случае, ты права. Это не мое дело. Мне не следовало спрашивать.

Изабелла взглянула на него. Можно было бы рассердиться, но она была не в силах сердиться на Джейми — просто не в силах. «Ты можешь возражать мне сколько хочешь, — подумала она, — говорить все что угодно. Потому что мы любовники. И я люблю тебя, Джейми, я так тебя люблю».

Протянув руку, она дотронулась до него. Отвела с его лба волосы, потом рука спустилась на его затылок.

— У меня есть акции одной компании, — пояснила она. — Они достались мне от матери. Компании принадлежали земля и постройки в Луизиане, и в Мобиле тоже. Дела этой компании шли хорошо.

— Тебе вовсе не обязательно рассказывать мне об этом, — пошел на попятный Джейми. — Прости…

— Одиннадцать миллионов фунтов, — продолжила Изабелла. — В зависимости от курса доллара.

Джейми молчал, взирая на нее в изумлении.

— Твое любопытство удовлетворено? — поинтересовалась Изабелла.

У Джейми был смущенный вид.

— Мне не следовало спрашивать. Не знаю, почему я это сделал. Действительно не знаю.

Изабелла взяла его за руку.

— Ты не мог бы позвонить в академию и сказать, что не сможешь прийти? — спросила она под влиянием нахлынувших на нее чувств. — Мы могли бы пойти домой…

Джейми покачал головой.

— Ну пожалуйста, — уговаривала она.

Он снова покачал головой и скаламбурил:

— Труба зовет.

Они поцеловались, и Изабелла несколько минут наблюдала, как он идет по Брохтон-стрит. Должно быть, Джейми почувствовал ее взгляд, так как оглянулся и помахал ей. Она послала Джейми воздушный поцелуй, на который он не ответил.

Изабелла повернулась и пошла по Квин-стрит. Воздух позднего утра был прозрачным, а погода — теплой для восточной части Шотландии. Изабелла расстроилась из-за того, что разгласила то, что следовало держать в тайне. Несколько минут назад она думала о заложниках судьбы. Итак, сказала она себе, я только что заплатила еще один выкуп.

Добравшись до дома, Изабелла нашла Грейс с Чарли в саду. Он был в коляске, а она сидела под платаном. Изабелла посмотрела на сына, который спал, лежа на спине. Его голова была в тени, падающей от складного верха коляски. Рот слегка приоткрыт, правая ручка вцепилась в шелковую подкладку одеяльца — так он и уснул.

— Сегодня утром что-то его беспокоило, — сказала Грейс. — Никак не засыпал. И много скулил. А потом успокоился. Я дала ему виноградной воды.

Изабелла в этот момент нагнулась над коляской Чарли. Не меняя позы, она вскинула глаза на Грейс.

— Вы дали ему виноградной воды, — ровным голосом произнесла она. — И?

— И она сделала свое дело, — ответила Грейс. — Больше он не скулил. Ну, не больше десяти-пятнадцати минут.

Грейс употребила шотландское словечко «скулить», которое, как всегда думала Изабелла, очень точно передает звук детского плача. Но сейчас ее в первую очередь беспокоила виноградная вода.

— Я не знала, что у нас есть виноградная вода, — заметила она. Затем выпрямилась и продолжила: — У нас ведь ее нет, не так ли?

— Я купила, — ответила Грейс. — Несколько недель назад.

Изабелла сделала глубокий вдох. Она редко злилась, но сейчас ощутила, как в ней растет раздражение.

— Но в виноградной воде содержится джин, не так ли? О господи! Джин!

Грейс удивленно взглянула на Изабеллу:

— Теперь нет! Раньше — да, насколько мне известно. Мне давали ее в детстве, моя мать мне рассказывала. Говорила, что и сама делала глоток-другой. Но это было много лет тому назад. Вы же знаете, что теперь люди делают из мухи слона.

— Так что же содержится в виноградной воде теперь? — настаивала Изабелла. — Знаете ли, я хочу быть в курсе того, какие лекарства принимает Чарли. Как его мать, я считаю… — Изабелла знала, что ее слова прозвучали резко, но ничего не могла с собой поделать, К тому же Грейс явно не чувствовала за собой вины.

— Но это же не лекарство, — сказала Грейс. — Это травы. Думаю, в той виноградной воде, что я купила, содержится укроп, имбирь и кое-что еще. Она успокаивает животик — ведь потому они и скулят. — Она встретилась взглядом с Изабеллой. — Вы же не расстроились из-за этого, не правда ли?

Изабелла отвернулась. Она старалась взять себя в руки, и когда заговорила, голос ее звучал нормально.

— Нет, я не расстроилась. Просто мне хотелось бы знать, когда вы даете ему что-то необычное. Я считаю, что должна об этом знать.

Грейс ничего не ответила, и Изабелла не стала на нее смотреть, проверяя реакцию. Ей не хотелось вступать в спор с Грейс, поскольку она считала это неправильным: ведь та была у нее на службе. А это давало Изабелле преимущество, которым ей не следовало пользоваться: ведь Грейс не могла спорить на равных, а это было нечестно. Но в то же время она считала, что имеет право настаивать, чтобы у нее спрашивали согласия, прежде чем пичкать Чарли такими вещами, как виноградная вода. Укроп! Имбирь! Неизвестные травы!

Изабелла двинулась в сторону дома, но Грейс ее остановила, сказав:

— Звонила Кэт.

Раньше Кэт звонила регулярно. Но с разрывом их отношений такие звонки прекратились. Значение этого звонка не ускользнуло от Грейс, судя по ее словам:

— Да, она действительно звонила.

Изабелла обернулась.

— Насчет чего?

— Это было приглашение. Хочет, чтобы вы пришли к ней на обед. — Грейс выдержала паузу, наблюдая за реакцией Изабеллы.

Изабелла решила хладнокровно принять это сообщение.

— О? Весьма мило с ее стороны.

— Джейми тоже, — продолжала Грейс. — Она хочет, чтобы он тоже пришел.

Изабелла внешне сохраняла спокойствие, хотя события приняли весьма неожиданный оборот.

— А Чарли? — спросила она.

Грейс покачала головой.

— Не думаю, — ответила она. — Кэт его не упомянула.

Изабелла вошла в дом и направилась в свой кабинет. Она несколько минут постояла там, закипая. Грейс не имеет права проделывать с Чарли все, что ей заблагорассудится. Она ведет себя так, словно это ее ребенок, а не Изабеллы. А еще ее раздражало, что та ведет себя так, будто знает о младенцах больше, чем Изабелла, — она не раз это демонстрировала, порой явно. Изабелла знала, что Грейс считает, будто ее работодательница «не от мира сего» и ничего не смыслит в реальной жизни. Раньше Изабелла не обращала на это внимания, но теперь ей все труднее было сдерживаться.

Она села. Все идет не так, как надо: работа, ее нервный срыв на аукционе, эта странная беседа с Джейми о деньгах. А тут еще Грейс дает Чарли виноградную воду! И теперь — это странное приглашение от Кэт. С какой стати ей приглашать Джейми? Чтобы вмешиваться в их дела? Чтобы попытаться вернуть его себе?

Изабелла посмотрела на пол. Ковер в ее кабинете был все тот же старый красный «Белуччи» — он был в доме всегда, сколько она себя помнила. Они с братом играли на этом ковре в детстве. Брат делал из него палатку и, укрывшись в ней, стрелял в Изабеллу стрелами с резиновыми наконечниками. Одна попала ей в глаз, и отец наказал брата. Мальчик винил в этом сестру, считая, что та наябедничала. «Я буду тебя ненавидеть всегда, — прошипел он ей. — Вот увидишь. Я буду тебя ненавидеть вечно». А теперь, когда с тех пор прошло столько лет, они почти не видятся с братом, и он никогда ей не пишет. Конечно, дело не в «Белуччи» — тут что-то другое, что-то личное, не имеющее отношения к самой Изабелле. Дети дуются очень недолго — порой они забывают обиду через несколько минут. А вот взрослые способны ненавидеть бесконечно, из поколения в поколение.

Она подумала о Джейми. Насколько было бы проще, будь он ее ровесником. Она могла бы принять его предложение. Ей просто не повезло, что она влюбилась не в того мужчину. С людьми так часто происходит: они влюбляются в того, кто по той или иной причине никогда не сможет им принадлежать. И тогда они отбывают свой срок наказания — наказания безответной, невозможной любовью, которое может длиться годами, без амнистии за хорошее поведение.