— И когда пойдем?

— Сейчас пойдем… итак уже много времени прошло, для того что бы тушу обглодали, а может и затянули ее уже в топи.

— Ну хорошо, идем, — согласился я.

— Я с вами! — встала из-за стола Дарина.

— Нет, — резко ответил отец.

— Батюшка…

— Все… — поднял ладонь и сделал суровое лицо Варас.

Дарина села на место и громко выдохнув отвернулась к окну.

— Собирайся.

— А что мне собираться, — ответил я и подошел к углу где так и лежали мои вещи. Одел пояс с подсумками, за него топорик и повесил на плечо дробовик, — я готов.

— Мы скоро, — сказал Варас и вышел на улицу.

На лодке мы перебрались на островок, где заканчивались мостки, Варас привязал лодку к одинокому дереву и внимательно посмотрел в сторону болот, поправив на поясе ножны.

— Не часто тут появляешься? — спросил я его.

— Нет, — хмуро ответил он и подержавшись несколько секунд за амулет висевший на шее и что-то пробубнив себе под нос, — идем… я впереди пойду, ты на пять шагов дальше, головой крути по сторонам и слушай.

— Что слушать?

— Все!

До места дошли сравнительно быстро, обстановка вокруг скажем так не располагала к неспешным прогулкам. От туши почти ничего не осталось, зато мостки были словно выкрашены бурой краской, и к болотному смраду добавился запах трупной гнили.

— На, клыки выломай, — протянул мне Варас кузнечные щипцы, — а я погляжу пока кругом.

Я взял щипцы и присел над объеденным черепом, достав нож вставил его между челюстями с рядами огромных и острых зубов и повернув клинок немного разжал челюсти. В это время не так далеко от нас, где-то в камыше взвыла какая-то тварь, не хорошо так взвыла, будто позвала кого-то.

— Никитин, поторопись, — пытаясь говорить спокойно сказал Варас.

— На забери свои пассатижи, — сказал я отдав ему щипцы и вытащил топорик. Ухватившись за одно оставшееся ухо твари я несколько раз рубанул по шейным позвонкам, отделив голову от туши, — все идем.

— Ну тоже правильно, — кивнул Варас, — пошли… и назад посматривай.

Сопровождаемые «задорным» завыванием на разные голоса всякой болотной живности мы быстрым шагом… почти трусцой вернулись на островок к лодке.

— Поганое место, и зверье тут поганое… лезь в лодку! — скомандовал Варас.

Трех «гиен» мы заметили на островке когда отплыли метров на десять.

— Я как чувствовал, что за нами идут… нет, — покачал головой Варас, — стремя бы не совладали. Они ведь слепые, но нюх такой, что на пару сотен шагов добычу чуют, а лапой махнет и голову враз с плеч когтями снимет.

— Слепые? Нюх? — переспросил я, и холодок пробежал по спине… Я представил, как меня «снюхала» насмерть вот такая тварь в кустах, когда я лежал без сознания.

— Что Никитин, исподнее то сухое? — спросил Варас, — что-то ты побелел.

— Сухое… Дай щипцы.

Выломав четыре десятисантиметровых желтых клыка, я собрался было сбросить череп в воду.

— Не надо, оставь… На ворота повешу, я по ночам буду лучину внутрях ставить, — хохотнул Варас, — что бы не шлялись всякие.

— Шутник, — ответил я и бросил череп на дно лодки.

— И вправду болотный кот, — с детским восторгом сказала встречающая нас у мостков Дарина, когда я вылез из лодки, — Никитин, покажи клыки.

— Вот, — я достал из подсумка клык и протянул ей.

— Подари…

— Дарина! — одернул ее отец.

— Пусть берет, — сказал я, — Чернава и ей может амулет сделает.

В ответ Варас только сурово посмотрел на дочь, покачал головой, и показал свой кулачище.

— Батюшка… Никитин сам, — не решаясь взять клык сказала она.

— Бери, — подмигнул я ей.

Она резко цапнула его и побежала к дому Чернавы.

— Ладно, идем дымом подышим да будешь собираться… Вещи все свои забирай, что бы у Чернавы в доме ничего не оставалось, у меня спрячем.

Уложив в рюкзак все свои вещи, я вынес его во двор, присел на бревно рядом с курящим свою чудную трубку Варасом и то же закурил.

— Я через два дня приплыву к вам, — сказала Чернава и помахала рукой, когда мы втроем погрузились в лодку, и Варас оттолкнулся веслом от мостков, — амулеты привезу и настой Никитину.

— Хорошо, — ответил Варас и поднял руку.

Я тоже изобразил рукой прощальный жест и посмотрел на удаляющийся стройный силуэт колдуньи… Красивая она, вот только татуировки эти…

— Варас, а почему она одна?

— Нельзя ей… — ответил он, но так что развивать тему не захотелось.

Спустя примерно час, мы уже подплывали к дому Вараса. Пока мы плыли, я насчитал около двадцати проток впадающих в озеро. Один раз даже из одной из проток вышла лодка с тремя людьми, и пройдя немного вдоль берега зашла в другу протоку. На берегу невысокая трава переходила в плотный кустарник и затем начинался редкий лес. В камышах, со стороны болота я заметил самых настоящих уток, только они полностью черные и немного крупнее, но силуэт один в один.

— А это что? — спросил я указав на несколько скал метров двадцать в высоту со стороны болот.

— Железные горы.

— Прям вот целиком из железа?

— Нет, я там железные камни собираю или от скал откалываю.

Спустя еще немного времени лодка стукнулась бортом о столбики мостков и мы выбрались на берег.

— Дарина, иди Бира привяжи.

— Кого? — спросил я, когда Дарина убежала по тропе к дому.

— Это лающий волк… старый уже, но кинуться может, так что пусть на цепи побудет, пока к запаху твоему не привыкнет.

Мы прошли по тропе сквозь полосу редких деревьев отделяющих жилье кузнеца от озера, и вышли на большую поляну, на которой было… ну скажем так — подворье зажиточного шотландца… Большой каменный дом с деревянной верандой и односкатной крышей, покрытой соломой… или сеном? Я не разбираюсь что-то, травой в общем какой-то… Еще несколько строений — кузница, сруб бани, курятник, пара сараев, у одного из которых стояла обыкновенная телега, и чуть накренившийся на бок еще один сруб небольшого домика. Все это было огорожено вокруг невысоким забором «в три доски», со стороны тропы от озера была небольшая калитка, а со стороны дороги, что виляя выходила из леса были деревянные ворота. Рядом с домом собачья будка, у которой посажена на цепь нечто среднее между овчаркой и лайкой.

— Так… жить будешь в старом доме, — Варас показал на покосившийся сруб старого домика, — вычистишь, и живи. За работу в подмастерьях кормить буду один раз в день — ужином, а так сам себе готовить будешь. Посуду дам… Бочка в сарае есть, вычистишь и поставишь под воду. Дарина скоро ужин приготовит и позовет в дом… и вот еще что… Обидишь дочь, убью и скормлю Биру.

— Ее обидишь, — ответил я, вероятно глупо и не к месту улыбнувшись.

— Ты понял меня?

— Понял Варас.

— Хорошо, иди… занимай дом.

Да уж… любезно предоставленные апартаменты были мягко говоря похожи на хлев. Ну ничего, засучив рукава принялся выгребать все это безобразие. Через час возни я более-менее расчистил угол, где сложил свои вещи и раскатал по широкой деревянной лавке «пенку» и спальник. Место у каменного очага тоже расчистил. Затем прикатил из сарая бочку, вычистил ее и установил под деревянный лоток, что был по периметру кровли. Закончив с уборкой вышел и уселся на старую и растрескавшуюся колоду, опоясанную узкими кованными обручами и закурил опершись на стену. Прибежала Дарина… Ну вот, началось… В ее волосах было вплетено несколько пестрых ленточек с золотистыми нитями а одеяние амазонки сменилось на простой, но с каким-то узором сарафан… красивая бестия… ага и отец кузнец, как в том «бородатом» анекдоте, нет уж увольте.

— Никитин, пойдем ужинать, — радостно сказала она, делая смешные попытки стрелять глазами.

— Ну пойдем, — вздохнув ответил я и поднялся с колоды.

— Что, болит? — кивнула она на руку.

— Нет, уже не болит…

Мы направились к дому, проходя мимо кузни обратил внимание на большой деревянный ящик с крышкой рядом с которым на земле были проспаны кусочки угля.