Поезд шел и все ближе становилось окончание прежней военной жизни. Рядом с дорогой лежали зеленеющие квадраты полей вперемежку с амбарами, силосными башнями. На горизонте виднелись привычные горы и пастбища. Ближе к полудню показались терриконы шахт. Зрелище неподготовленного человека неизменно изумляющее. Зеленая равнина и вдруг начинаются бесконечные остроконечные голые холмы. Огромные и маленькие. Для коренных жителей привычно, приезжим всегда странно.

Это неестественный ландшафт и не так давно существует. Вечный спор, где находится сердце Патры — с началом промышленного развития стал еще более сложным. Без угольного бассейна Биронге нет промышленности. Без железной руды Ухтинского района не появились бы сталелитейные заводы. Проложенная между двумя важнейшими экономическими южными территориями железная дорога дала немалый толчок в развитии острова.

Потом, уже под вечер, появились заводские трубы и одновременно ощутимо запахло морем. Приближался индустриальный центр острова.

Последние тридцать лет по промышленному росту Патра уверено обгоняла и метрополию, не смотря на меньшее население. Отсюда экспортировали в Шиол рельсы, сталь, станки, локомотивы и многую другую продукцию тяжелой промышленности.

Знакомая с детства замощенная булыжниками дорога петляла между старых домов. У железнодорожного вокзала еще сохранились изначальные дома поселка. Про архитектурные планы тогда и не подозревали, хотя устраивались здесь все-таки обеспеченные по местным меркам люди. В основном двухэтажные (в ширину расти сложно, зато в высоту сколько угодно) дома, не подпадающие под понятие особняк, но с обязательным забором и несколькими плодовыми деревьями во дворе.

Внутри проживали квалифицированные мастера знающие себе цену и не особо боящиеся даже надвигающегося послевоенного кризиса. Уж их умелые руки без приложения не останутся. Здесь же находились школа, больница, магазины, банки, разнообразные частные конторы и городская управа.

По улице пятый год ходил трамвай, сменивший конку, однако Стен не стал дожидаться очередного и двинулся вперед. Две лиги никуда не сворачивая по тротуару и раньше особой сложности не представляли, а теперь он столько намотал расстояний за эти годы пешком, что про усталость думать просто смешно. От большой развилки направо завод, налево проживали простые работники, прямо чистая публика. Инженера, торговцы, чиновники, хозяева нескольких серьезных заводов и фирм.

На самом деле Натмук был намного больше. Новый Свет и порт числились отдельными районами, как и десяток близлежащих поселков, выросших возле заводов. Город рос нередко стихийно, в его административные границы включались и деревни, и целые районы заводских бараков, где проживали работники.

Таких набралось уже за два десятка, однако люди привычно считали район порта — это Туан. Заводской в просторечии звался не иначе как Котляровский по имени хозяина предприятий там расположенных, зато фабрики Гладкова числились в районе Текстильщиков. Городские жители в подобных тонкостях разбирались замечательно. Приезжие легко могли заблудиться, попав в глупую ситуацию. Целые улицы нередко не имели названия и номеров. А блуждать в поисках дома незнакомому с дорогой придется долго.

Шестьдесят пять лет назад в Натмуке проживало 21164 человека. По первой и единственной переписи населения королевства десятилетней давности население достигло 864 тысячи человек, а за прошедшее время он продолжал развиваться и расти. Вполне могло сейчас и за миллион жителей перевалить. По количеству народа он был сам большим на Патране.

Здесь, в Новом Свете, строились люди солидные, с достатком. Дома прячутся за деревьями, стоят на изрядном расстоянии друг от друга — так что особняки расползлась по множеству окрестных холмов и пешком редко кто появляется. У здешних хозяев нередко и собственный выезд имелся. Люди попроще жили ближе к центру.

Стен толкнул не запертые ворота в почти двухметровом заборе, сложенном из обычного песчаника и прошел во двор. Не слишком впечатляющий размерами дом из красного кирпича, с покрытой железом крышей, ничуть не изменился. Как и яблоневый сад, заботливо выращиваемый вдоль дорожки, вымощенной темной сланцевой плиткой. Отсюда не было видно, но он прекрасно помнил и о расположенных сзади хозяйственных пристройках.

Все это он облазил до последнего угла еще в детстве: кухню, конюшню, погреб, сараи для угля и дров, для всяческого инвентаря и комнаты прислуги. Это было страшно интересно, но впечатлили его реально только водопровод и ванна с туалетной комнатой. Никогда раньше он такого изумления не испытывал. Вода идет сама и удобрения смываются неизвестно куда. Поезд и то, в сравнении, выглядел бледно. Ничего, очень скоро воспринимал как само собой разумеющееся.

Он поднялся по ступенькам и нажал дверной звонок. Где в глубине дома зазвенело. Вот электричество его в свое время нисколько не удивило. Наверное, предохранители в башке перегорели при таком количестве новых и странных вещей. Ружья он и раньше неоднократно наблюдал и керосиновую лампу тоже. И то и другое у его родителей имелось.

Стен и сейчас мог старательно изобразить равнодушие, при виде очередного механизма. Видали мы все это! А тогда это вышло совершенно непроизвольно. Не хотел считаться дикарем, каким он натурально и был, впервые угодив прямо с гор в большой город.

Замок щелкнул и в двери появилась еще не старая полноватая женщина с вопросительным выражением лица.

— Здравствуй Эля, — сказал он.

Женщина охнула и расплылась в улыбке. Они обнялись.

— Мы тебя ждали не раньше завтра-послезавтра, — довольно сказала, увлекая его за собой внутрь дома. — Ваш 'Гэмбл' в порт не заходил.

— Мы сошли на берег в Синенде, а дальше на поезде.

— Не важно! Сейчас я тебя покормлю…

— А можно сначала в ванну? Сто лет не купался как нормальный человек.

— Скажи еще богатый, — она отмахнулась и остановилась. Довольное выражение сменилось на озабоченное. У Элины была очень выразительная мимика, она совершенно не умела скрывать чувств и лгать. — У нас серьезные проблемы, — сказала тихо.

Стен приземлился на стул, готовый слушать и слегка озадаченный. Ничего такого ему не писали.

— Заказов практически нет и в скором времени не предвидится. И так куча оружия на складах лежит, а королевское правительство не торопится рассчитаться по военным заказам, так мой умник еще выиграл государственные испытания на новый пулемет. Четырнадцать образцов, включая модернизированный 'Остин' участвовали, — сказано было с нескрываемой гордостью, — наш лучший оказался! Стандартный винтовочный патрон, отсутствие водяного охлаждения и заметное уменьшение массы. Всего 14 килограмм, а на колесном станке 37 против стандартных 64.

— Ого! — удивленно сказал Стен. — Через его руки за последние годы прошло с десяток модификаций 'Остина' и 58 кило был лучший показатель, попутно с кучей недоделок. Да и необходимость не искать воду на поле боя для охлаждения была немаловажным фактором.

— Перегрев ствола?

— Ствол меняют, — с готовностью объяснила Эля, — Восемь ударов сердца на смену после непрерывной очереди на 500 патронов.

Это у нее осталось от родных мест. Там секунды и минуты не чести. Часов не имеется (они и у зажиточных людей не так уж давно появились) и определяют время по Солнцу на небе или ударам сердца. А познания Эли в вопросе оружия и его качеств нисколько не удивили. В этой семье сложно состоять членом и не подозревать о разных вещах именуемых в справочниках 'Тактико-технические характеристики оружия'. Особенно производимого под маркой 'Ветров и Котляров'. Фирму знали во всем мире.

Компания 'В и К' до войны выпускала только охотничьи ружья и пистолеты. В производство пулеметов была вовлечена благодаря получению контракта на производство для армии крайне нуждающейся в автоматическом оружие.

250 'корон' за один 'Остин', при 25 отчислений за лицензию. Почти сотня чистая прибыль — выгоднейшее дело поставки для государства, да еще и в больших размерах. И это самая низкая из возможных цена. Другие производители оказались не столь стеснительными и запросили заметно больше, не давая столь высокого качества. Та же история была и с винтовками. С пятнадцати тысяч в год производство увеличилось до семнадцати в месяц, а численность заводчан выросла чуть не в три раза. И каждая 'Лита' давала пусть не высокую, но стабильную прибыль.