Россыпь сверкающих искр, стремящихся к неведомой цели в угольно-черном небе, чуть дрогнула, исказилась, и, словно стертая чьей-то безжалостной рукой, исчезла. Исчезла почти вся, лишь несколько крохотных огоньков беспомощно рванулись прочь, пытаясь скрыться, спастись от пожирающей пустоты расползающегося темного пятна. Смутная, неясная зыбь на мгновение смяла четкую картину мироздания, пронизывая пространство невидимыми волнами, а затем истончилась, растаяла, оставив безразличные звезды безмятежно сиять в черном бархате космоса. Как будто ничего не случилось.

Те, кому удалось уцелеть, окруженные новыми, более крупными искрами, поспешно удалялись с места катастрофы. Война в созвездии Орла закончилась. Потом эти несколько безобидных картинок получат имя однодневной войны за наследство Предтеч или альтаирской бойни. К Земле она не имела никакого отношения. Почти никакого.

Эдуард Вервицкий — молодой офицер службы галбезопасности солнечной системы, — оторвался от стерк-телескопа марсианской обсерватории и спросил:

— Ребята, что это было?

— Пространственная буря? — предположил напарник.

— Ага, буря! Да еще такая мощная. И именно в том районе, куда направилась делегация, — откликнулся Вервицкий с нервным смешком. — Слишком много совпадений. Не верю!

Службисты, курировавшие альтаирскую операцию, притихли. Всех охватило тяжелое предчувствие провала.

А как хорошо все начиналось! Сколько надежд связывали земляне с предстоящим контактом! Группа из пяти кораблей — флагман, на котором находились дипломаты, и четыре корабля сопровождения — вылетела вчера с Фобоса на переговоры с представителями альтаирского альянса. Солнечная система, затаив дыхание, наблюдала за стартом делегации. Красавцы-корабли, превращаясь в сверкающие искры, постепенно исчезали в черноте марсианского неба. Все, казалось бы, проходило штатно. Но то, что сегодня показали приборы, выглядело как ЧП. Сначала в районе контакта появились новые яркие огоньки, похожие на чужие корабли. Но искр было слишком много, целые армады. А потом они исчезли. И связь с дипломатами прервалась. Никто сейчас не решился бы сделать прогноз об их дальнейшей судьбе.

Вервицкий подумал о Малютине, приятеле и сокурснике, которому немного завидовал. Данилу, отличника и «любимчика» начальства, откомандировали на «Варяг» — корабль сопровождения флагмана делегации. Похоже, судьба сыграла с ним злую шутку.

«Зато теперь он мог бы позавидовать мне!» — смутившись, Эдуард пытался прогнать прочь гадкое чувство удовлетворения, но оно настойчиво возвращалось, и службист порадовался, что никто сейчас не может прочитать его мысли.

— Не нравится мне эта планета, — угрюмо повторил пилот Жак Картье. Лицо его казалось постаревшим и усталым. Левый глаз едва заметно подергивался от нервного тика. — Все системы жизнеобеспечения полетели. Черт их задери! А буря откуда взялась в этом районе космоса? Никогда такого не видел. Еще и угораздило сесть в эту грязную лужу с ее б… болотами! Merde!

— Ремонтом лучше займись, — устало отмахнулся Данила Малютин. Высокий, светловолосый и голубоглазый, всегда подтянутый, обычно он походил на образцового молодого бойца из рекламы службы по контракту. Однако сейчас и Малютин выглядел неважно. Глаза покраснели от бессонницы, лицо покрывали ссадины и синяки — неожиданный порыв пространственной бури безжалостно вырвал его из гравикресла и швырнул на пол. Корабли, сопровождавшие дипломатическую миссию на встречу с альтаирцами, разметало, как арахисовую шелуху. «Варяг» сразу выбросило в незнакомый сектор пространства. Лишь мастерство пилота позволило посадить поврежденный корабль на незнакомую планету.

Пустопорожняя болтовня за двое суток, прошедших с момента катастрофы, надоела, и Данила предпочитал отмалчиваться. И что он мог сказать?

— Зануда ты, русский! Пусть сделать ничего нельзя, так хоть поговорить-то можно? Нес па? — огрызнулся пилот.

Проклятья, которыми трое космонавтов «Варяга» вторые сутки крыли пространственную бурю, аварию, приютившую их планету, неизвестно куда пропавшую делегацию и ни в чем не повинных альтаирцев, произносились чисто машинально, просто для того, чтобы отогнать тревожные мысли.

По неписаной флотской традиции общался экипаж на родном языке капитана, Брайена Смита, марсианского канадца, и однообразный мат на франглэ Даниле здорово надоел. Но Картье, импульсивный француз, никак не мог остановиться и продолжал терзать свои и чужие уши. Жака давно следовало одернуть, но ссориться с пилотом не хотелось — в конце концов, ему экипаж был обязан жизнью. Данила ничего не сказал. Это стало его первой ошибкой.

Связь наладить не удавалось. Космонавты напрасно вглядывались в пасмурное небо. Дождь не утихал, тучи не расходились. Судя по отчаянной, хоть и негромкой ругани капитана, определить ориентиры планеты тоже не получилось. О худшем космонавты старались не думать.

— Ну и куда же нас занесло? — в очередной раз спросил командира Картье.

— Не знаю, — огрызнулся Брайен. Знаменитый первопроходчик, один из лучших космонавтов военного флота, Смит, невысокий и коренастый, мало походил на героического звездного капитана, но отличался совершенно невероятным терпением и выдержкой. Однако сейчас даже он утратил спокойствие и уверенность в себе.

— «Плохи наши дела», — безрадостно отметил про себя Малютин и от нечего делать взялся чинить биолокатор, поминутно сверяясь с инструкцией.

Несмотря на молодость, Данила уже получил звание старшего лейтенанта галактической безопасности. СБ оценила его надежность, отобрав для участия в ответственном полете. Однако судьба, широко улыбнувшись, тут же ощерилась и показала клыки. Молодой эсбэшник, приписанный к кораблю на время полета с неопределенным статусом стажера, сходил с ума от сознания собственной беспомощности и пытался отвлечься несложным ремонтом.

Приближался вечер, но на корабле почти ничего не изменилось — разве что биолокатор, доведенный Малютиным до ума, все-таки заработал. На экране метнулись тени. Стрелка прибора, судорожно забившись, привлекла внимание капитана.

— Все, с меня хватит, — Брайен решительно отшвырнул звездную карту и поднялся, направляясь к шлюзу, где хранились скафандры. — Не знаю, как вы, но если я еще пару часов посижу взаперти, то точно свихнусь. Пора на прогулку, знакомиться с аборигенами. Кто со мной?

— С аборигенами? — лениво протянул Жак. — Думаешь, они здесь есть? Красивые девочки, секс, наркотики?

— Сам посмотри, — биолокатор показывал присутствие высокоразвитой белковой жизни километрах в трех к северу. — Там и растительность имеется — лесок на экране. Надо проверить. Девочек не обещаю.

— Вечерний променад? На неизвестной планете? Без девочек в неглиже? Не пойду, — отказался Жак. Ему, пилоту, было проще всех: дело свое он сделал, корабль посадил, а теперь пусть голова болит у капитана и СБ. — Кто поведет корабль, если вдруг что-то случится? Вдвоем сходите, погуляйте, а я, так и быть, пищевой синтезатор налажу, что-нибудь новенькое придумаю к ужину — шукрут, сосиссон. Сухой паек надоел. Секьюрити пусть идет!

Малютин вздохнул, включил адаптер и побрел вслед за командиром.

Увеселительной прогулки не получилось. От постоянной высокой влажности почва расплылась в желтую глинистую жижу, поэтому земляне передвигались с трудом, скользя и падая в липкую грязь. Сила тяжести на Рейне — так они назвали дождливую планету — была ненамного ниже земной, но космонавтам в тяжелых скафандрах это не помогало.

Трехкилометровая дорога до леса растянулась на два часа. Впрочем, можно ли было назвать лесом то, что они увидели, Данила так и не решил. Голые черные деревья с неправдоподобно изогнутыми стволами и горизонтально расположенными толстыми ветками, густо усеянными длинными колючками, мало походили на земные. Разве что — после пожара. Странные какие-то деревья, да и деревья ли?! Жуткое зрелище.