Его называли «Старик». Невысокий и тощий, с густо усыпанной пятнами кожей крысиной мордочки, в свои двадцать шесть парень выглядел пятидесятилетним.

Старик бежал. Его гнала гомонящая толпа негуманоидных существ, бродяг и авантюристов, прибывших на Красивую в поисках удачи. Старик — еще его звали Сашкой, Санькой Терехиным — был носителем симбионта, одержимым красянкой, или, как словно в насмешку называли подобных ему, Избранником.

Три года подряд Александр Терехин, известный боксер в легчайшем весе, звезда олимпийской сборной Земли, учился в московском университете инженерной парапсихологии бесплатно. Боксеры-мухачи обычно красотой не блещут, и Сашка не был исключением. На четвертом курсе, узнав о внезапной смерти родителей в космической катастрофе, Терехин обнаружил в волосах седые пряди и, казалось, состарился еще сильнее. В команде к нему прочно приклеилась кличка «Старик». Александр привык и не обижался.

Занятия спортом после трагедии тоже не задались. Несколько пропущенных состязаний, потом — поражение за поражением. Когда тренер предложил испытать новый стимулятор, Терехин наотрез отказался. Может быть, слишком грубо. Последовало исключение из команды и немедленное требование деканата об оплате учебы.

Доучиться стало делом принципа. Большими способностями Терехин не блистал, но всегда умел держать удар и стремился доводить дело до конца. А главное, он был отличным интуитом.

На пятый курс парня приняли в кредит — с учетом таланта и прежних спортивных успехов. Грошовые подработки не слишком выручали. Отказы в работе по специальности были необъяснимыми и обидными. Но все-таки Сашка надеялся закончить учебу.

Развязка наступила внезапно.

— Больше мы для тебя, Александр, ничего сделать не можем, — как обычно тихо и вежливо сказал декан, приглаживая жидкие пряди волос, зачесанные наискосок, но все равно не скрывавшие лысину. — И так почти год терпели. — Он показал Сашке листок с длинными колонками цифр. — Пока долги не оплатишь, к выпускным не допустим.

— Но вы же знаете мои обстоятельства, Николай Степанович, — уже привычным извиняющимся тоном начал Терехин. — Может быть, в кредит, с расчетом из первой получки? Обязательство подпишу.

Декан ответил бледной улыбкой.

— Ко мне тут вчера Манукян заходил, — объяснил он. — Сказал, с удовольствием опять возьмет тебя в клуб. Но на своих условиях.

Николай Степанович многозначительно помолчал, потом объяснил:

— Понимаешь, я не мог спорить — все-таки спонсор…

— Нет, — твердо ответил Сашка. — Не могу. Это верная смерть. Писец.

— Тогда держи, — квитанция легла на стол. — Оплатишь, приходи. Будем ждать.

Сжимая в руке бумажку, которая, казалось, жгла пальцы, Терехин выскочил из кабинета. Выхода он не видел.

В тот же день на факультете появились вербовщики «Канона». Они действовали умело, ловко пользуясь наглядной агитацией. Стандартный бланк на доске объявлений — официальный, солидный, внушающий доверие — резко отличался от обычных, исписанных цветными фломастерами бумажек, зазывавших на временную работу выпускников и студентов:

В объявлении указывались телефон и адрес. Сашка позвонил в «Канон» в тот же вечер, и его пригласили на собеседование.

Терехин не стал тянуть и на следующий день отправился по указанному адресу. Встретили новичка хорошо. Администратор — молодой человек лет тридцати, в строгом деловом костюме — с любезной улыбкой на холеном лице сразу же назвал сумму аванса.

Сашка был не просто удивлен — потрясен. Сумма превышала самые смелые надежды: с лихвой хватило бы погасить задолженность перед факультетом и оплатить выпускные. Придя в себя, он попытался проверить, нет ли подвоха. Несколько раз перечитав набранный мелким шрифтом текст и мало что поняв, Терехин решился воспользоваться способностями экстрасенса. Однако форсированная попытка интуит-контакта с собеседником ни к чему не привела, вызвав лишь снисходительную гримасу вербовщика. Его защищал непрошибаемый барьер: здесь явно не жалели денег на безопасность. Контракт же не вызывал подозрений. Даже при внимательном изучении бумаг ничего сомнительного обнаружить не удалось.

— Не беспокойтесь, — администратор вежливо улыбнулся. — Сроки и суммы оговорены в документе — можете внимательно перечитать. Деньги вы получаете немедленно, как только поставите подпись под контрактом. Хотите — кэш, хотите — переводом на кредиткард. И времени на завершение учебы дается достаточно. Фирма не нуждается в недоучках, нам нужны дипломированные специалисты. Контракт заключается на полгода. Работать будете в ашшурском секторе на одной из бывших земных колоний у Денеболы. Билеты туда и обратно за счет Канона. Рассчитаться с компанией вы сможете за два месяца, учитывая бесплатное питание, жилье и транспорт. Остальные четыре месяца — заработаете для себя.

Условия казались идеальными, Терехин, больше не колеблясь, подписал контракт. И вот — экзамены сданы, долги оплачены, диплом в руках — пожалуйте на работу.

После пересадки на Раздольной — так по-русски назывался центральный транспортный узел на ашшурском направлении — Терехин пересел на рейсовый корабль, летевший к Денеболе. На транспортнике молодой интуит-инженер и сопровождавший его спутник, один из постоянных сотрудников Канона, были единственными гуманоидами. Пассажирам бесплатно вручили автолингвисты. Сашка до сих бывал только в ближнем Внеземелье, на боксерских соревнованиях в пределах Солнечной системы. Поэтому он с жадным интересом вслушивался в обрывки разговоров, объявления капитана — птицеобразного теджа, слова стюардов — ашшуров, похожих на двуногих ящеров.

О красянке спортсмен впервые услышал в баре звездолета, доставившего последних пассажиров с Денеболы-2 к конечному пункту полета, на Красивую, в официальном каталоге значившуюся как Денебола-5.

— Вергилий? Ха! Меня, как и очень многих, интересует здесь только красянка! — с характерным фроггским пощелкиванием внезапно озвучила чужой разговор черная коробка автолингвиста.

Новое слово заинтересовало боксера. Оглянувшись, Терехин заметил хищный оскал на ритуальной маске сидевшего за соседним столиком фроггса. Его собеседника в салоне уже не было.

— Красянка? Что это? Зверь, растение, болезнь?

Черноголовый жабс язвительно прищелкнул псевдоклювом маски.

— Никогда не слышал? — в голосе чужака даже в переводе слышалась издевка. — Ничего, скоро узнаешь. И вспомнишь нашу встречу. Меня зовут Луттьерхарфс.

— Александр, — Терехин протянул руку для пожатия, но фроггс, бросив брезгливый взгляд на державшегося рядом с Сашкой служащего «Канона», проигнорировал жест землянина и неторопливо покинул салон.

Пожав плечами, молодой интуит-инженер отвернулся с деланным равнодушием. Представитель «Канона» с преувеличенным вниманием уставился в иллюминатор, и Сашка не стал задавать вопросов. Жизнь научила его не проявлять излишнего любопытства.

Возможно, не вовремя проявленная сдержанность подвела бывшего боксера, так как несчастье застало его врасплох. Задай Терехин тогда вопрос, и, может быть, события повернулись бы по-другому, и ему не пришлось бы бежать, спасая обреченную жизнь.

Какой болван назвал планету «Красивая», Сашка не знал. Наверное, кто-то из первых колонистов окрестил новую родину «Красивой мечтой» или «Красивой весной». Потом, в обиходе, название сократилось до нынешнего — «Красивая». А может быть, это был просто неудачный перевод английского «Бьюти» Приезжие порой позволяли себе говорить о планете как о «Красотке» или «Красавице». Местные посматривали на невеж косо. В незатейливом названии планеты крылось что-то связанное с религиозными ритуалами первопоселенцев.