Ополченцы-таджики из Кухистана были вооружены ружьями, пистолетами «шер-бача» и короткими кинжалами.

Так как большую часть армии составляла кавалерия, то вопросам ремонта конского состава уделялось большое внимание. Лошади, главным образом туркменской и узбекской породы, отличались выносливостью и быстротой и были способны совершать длительные переходы; они ходили под легким деревянным седлом, сиденье которого подбивалось хлопком и покрывалось кожей, а у командиров регулярной и нерегулярной армии — бархатом или парчой; под седло клалась подушка из войлока или шерсти; употреблялась уздечка; мундштуков не знали. В 80-х годах XVIII в. хорошая кавалерийская лошадь стоила в Афганистане 50–60 рупий[46].

Гуламы — гвардейцы шаха — обычно ездили на лошадях, принадлежащих их повелителю. Все остальные воины были обязаны иметь собственных коней; если же лошадь выдавалась им из казны, то стоимость ее постепенно удерживалась из жалованья (так же как и стоимость полученного от государства снаряжения и оружия).

Перед началом кампании, иногда накануне сражения, устраивались военные смотры, как правило, в присутствии шаха[47].

Во время похода впереди главных сил двигался сильный авангард, состоявший обычно из кавалерийского корпуса, в который включалось до одной четверти всей армии[48]. Авангард собирал сведения о противнике, захватывал продовольствие и фураж и в случае необходимости завязывал бой в ожидании подхода остальной армии. С тыла главные силы прикрывались небольшим арьергардом. На марше каждый отряд двигался отдельно. Воинам было строго запрещено покидать свое место и следовать в рядах другого отряда; виновных в нарушении этого правила подвергали суровому телесному наказанию. Обычно перед началом очередного дневного перехода гуламы шаха выстраивались четырьмя колоннами в конном строю вокруг палатки шаха; в тот момент, когда шах садился в седло, тысячи гвардейцев хором приветствовали своего повелителя: «Благословенно имя бога! Милость бога Его Величеству шаху!» Поэтому приветствию вся армия узнавала, что шах сел в седло, и трогалась в путь. Шах ехал, окруженный своими гуламами. Средний дневной переход составлял около 25 км, причем за днем марша следовал день отдыха, Но в случае необходимости афганская армия могла совершать длительные форсированные марши и покрывать за короткий срок большие расстояния. Так, в феврале 1762 г., желая неожиданно напасть на сикхов, Ахмад-шах прошел со своей армией за два дня свыше 100 миль — от Лахора до северной части Сирхинда[49]. В 1764 г. армия Ахмад-шаха прошла за две ночи и один день 80 косов[50]. В таких случаях впереди армии высылались небольшие кавалерийские разъезды, которые собирали сведения о противнике и вырезали всех встречных, чтобы никто не смог предупредить врага о приближении афганских сил и чтобы ни один шпион, посланный противником, не вернулся живым.

В походе каждый воин вез с собой запас продовольствия, состоящий из хлеба, сухого овечьего сыра — «крута» и большой кожаной фляги с водой. «Все нужное каждый имеет навьюченное на лошади»[51], — писал Хрисанф. Когда продовольствие кончалось, отряды кавалеристов угоняли скот у мирных жителей. Припасы, добытые таким образом, распределяли среди воинов специальные чиновники. Армию обычно сопровождали торговцы хлебом и мясом, фруктами, зеленью, тканями, а также ремесленники различных специальностей — плотники, шорники, портные. Вместе с армией обязательно следовали купцы, скупщики военной добычи и даже монетный двор[52].

Когда армия располагалась на привал, каждый отряд образовывал круг, центром которого были палатка вождя племени или командира части и его имущество. Если армия останавливалась на долгое время, то лагерь окапывали рвом и обносили засекой или земляным бруствером. Так, под Панипатом Ахмад-шах окружил свой лагерь траншеей длиной в 4 коса и засекой из деревьев. Связь во время походов осуществлялась специальными курьерами и посыльными, а также посредством сигнальных костров, зажигавшихся на горных вершинах.

При форсировании рек часто сооружались понтонные мосты на лодках.

Служба охранения в первых походах Ахмад-шаха была организована недостаточно хорошо, и афганская армия терпела от этого большой урон. Ахмад-шах учел это, и в последующих кампаниях его разведка и охранение действовали достаточно хорошо, что принесло свои плоды.

Транспортировкой шахского имущества в походах ведал «пешханачи» или «фарраш-баши»; имущество это состояло из запаса сухарей и зерна, навьюченного на 300 верблюдов, которые следовали на левом фланге армии; на правом фланге две сотни других верблюдов везли посуду, одежду и т. п. В тылу армии на мулах и дромадерах перевозились сокровища шаха.

В сражении боевые силы армии делились на центр, правое и левое крыло и резерв. В центре боевых порядков располагался командный пункт шаха, впереди которого обычно выстраивался корпус мушкетеров, усиленный орудиями полевой артиллерии и замбуреками. Гвардейцы-гуламы держались в резерве и бросались в бой только в критический момент сражения[53].

Численность армии шахов Дуррани была более или менее постоянной только в ее регулярной части. Что же касается нерегулярных воинских формирований, то число воинов в них изменялось в зависимости от обстоятельств.

Утверждение афганского историка М. Губара, что армия Ахмад-шаха насчитывала 120 тыс. человек, из которых одну треть составляли регулярные войска, представляется нам произвольным; вряд ли сейчас, пока не найдены афганские архивные материалы той эпохи, можно с достаточной точностью определить численность войск Ахмад-шаха.

Известно, что численность вооруженных сил, которыми располагал этот шах, не была одинаковой на разных этапах его военной деятельности. Так, в 1748 г. в походе на Лахор Ахмад-шах возглавлял 30-тысячную армию, а в хорасанских кампаниях он имел от 50 до 70 тыс. воинов[54].

В 1757 г. в его войске, вступившем в Индию, кроме гвардии и отрядов дуррани (насчитывавших 12 тыс. человек), было 12 тыс. узбеков из Балха, 2 тыс. конных белуджей, 8 тыс. кызылбашей, 5 тыс. воинов Бадж Чанг-хана Бангаша и 10 тыс. — Самад-хана Моманда. Таким образом, в этом походе участвовало около 50 тыс. воинов[55].

В битве под Панипатом афганская армия насчитывала примерно 29 тыс. кавалеристов (четвертую часть которых составляли гвардейцы-гуламы) при 40 полевых орудиях и 2 тыс. замбуреков с 4 тыс. замбурекчи; кроме того, имелось несколько отрядов регулярной пехоты. Вместе с войсками союзников армия Ахмад-шаха насчитывала 41 800 кавалеристов и 38 тыс. пехотинцев, 2 тыс. замбуреков и 70–80 других орудий. Нерегулярных войск было в четыре раза больше, но из-за плохого вооружения серьезной роли в сражении они не сыграли.

Каширадж, у которого мы берем приведенные выше сведения, пишет: «Я знаю наверное, что такова была мусульманская армия, так как прежде, чем записать это, я делал неоднократные запросы как в дафтаре (канцелярии. — Авт.), так и у тех, кто ежедневно распределял провизию»[56].

Таким образом, в сражении у Панипата Ахмад-шах имел под своим командованием около 80 тыс. регулярных войск и, возможно, 200–300 тыс. нерегулярных; если даже число последних источники преувеличивают, все же несомненно, что это была самая большая армия, собиравшаяся под знаменами Ахмад-шаха. Однако отряды афганской регулярной армии составляли в ней всего около 10 % общей численности армии.