Достаю телефон из кармана брюк и нажимаю кнопку быстрого набора, через минуту милый голос объявляет, что телефон абонента выключен.

— Он на совещании, телефон отключил.

Тоня подскакивает к столу, где сидит медсестра и поднимает трубку стационарного телефона:

— Диктуй телефон приемной, — говорит, она.

Я диктую цифры, ошарашенная от такой наглости медсестра сначала застывает на несколько минут, а потом оживает и начинает тянуть руку к трубке, Тоня отводит её руку, слушая в трубке гудки.

— Девушка, срочно вызывайте с совещания босса, его сын в бессознательном состоянии и если он срочно не привезет медицинские документы, то он умрет прямо на крыльце больницы… — Что? Кто я, одногрупница, случайный свидетель…. — Что? Шучу? Девушка, вы хотите работать в этой фирме или нет? Тогда быстро поднимайтесь и вытаскивайте боса с совещания, иначе он никогда не простит вам сына, быстро, иначе я сейчас заявлюсь на фирму и оттаскаю вас за волосы, быстрее соображайте девушка, он без сознания и ему никто не поможет без документов….. Быстро!!! — Последнее слово оглушило всех сидящих в приемном покое, медсестра даже уши руками закрыла. Но, видимо, секретарша все-таки пошла за отцом, Тоня замолчала, а мы все затаили дыхание, — Кто у телефона? — Через минуту заговорила Тоня, — человек, ваш сын без сознания и лежит на крыльце больницы, его без документов даже осматривать не будут…. Больница? На улице Победы, там она одна! Да! Травматология? Отвезла в ближайшую, я частных больниц не знаю! Будем ругаться или вы все-таки приедете спасать своего сына! — Тоня зло положила трубку, — Он ещё и претензии предъявляет, да я вообще могла мимо пройти, я слабая женщина, и не обязана разнимать дерущихся мужиков.

— И что за спектакль ты устроила? — Послышался строгий мужской голос, а мы и не заметили, как доктор подошел, — мы первую помощь оказываем и без бумаг.

— Первую помощь, это что? Лоб зеленкой смажете? Знаю я, как вы помощь оказываете. Я пока больного брата в кабинет главного врача не занесла и на стол перед ним не положила, его даже осматривать не хотели, а я так переживала за малыша, что схватила его и побежала, а документы забыла. И какую помощь мне оказали? Брат с температурой под 40 в бреду, а врачам до фени им полис подавай. Сначала вам бумаги нужно под нос сунуть, а потом вы на человека смотрите.

— Это в нашей больнице случилось? — Спросил доктор, подходя ко мне и осторожно ощупывая голову.

— В вашей другой случай был, у ребенка сложный вывих, нога на глазах опухает, а медсестра клуша за льдом ушла и решила по пути к подруге заглянуть чаю попить. Чуть скальп с неё не сняла, когда нашла, сидит, чай из блюдечка пьет, а лед в лотке тает, красота, медицина просто на высшем уровне!

— А этот случай я помню, так это ты та скандалистка? Медсестра потом месяц своей тени боялась, — сказал доктор и, отойдя от меня, начал осматривать Вована.

— Мало боялась, видимо я не сильно напугала, месяц, это мало, ей бы клуше вообще в медицину нос не совать, нет сострадания, нечего в больнице делать, гнать таких поганой метлой.

— Не митингуй! Кто работать будет за такую зарплату? — Говорит доктор.

— Да лучше никто, чем такие равнодушные клуши! В школе введут предмет помощь при болезнях человека и люди сами будут себя лечить и доктора будут не нужны, сам поставил себе диагноз, сам назначил лечение, а если не помогло, то сам и виноват. Я вот домой справочник фельдшера купила и в больницу теперь редко хожу.

Доктор только головой качал, слушая Тоню, он мужчина пожилой, спорить с ней не будет, она, конечно, преувеличивает, а вот я верю, что она могла в кабинет главного врача больного ребенка принести и что бедную медсестру за волосы оттаскала, Тоня за семью порвет в клочья, это я уже понял, завидую её братьям, они в надежных руках.

И тут в приемный покой вбегает мой отец, он даже куртку не накинул, как торопился, быстро подбегает ко мне и начинает рассматривать.

— Вот и не верящий босс явился, — говорит Тоня.

— Ты почему мне соврала, что он без сознания? — Грозно спрашивает отец, сверля Тоню взглядом.

— Почему соврала? — Возмущается она, — его доктор только что в чувство привел или нужно было не трогать, пусть бы до вашего прихода на крыльце валялся?

— Это что же за язва такая? — Грозно произносит отец.

— Просто скажите спасибо за помощь, — отвечает Тоня и поворачивается к Антону, — пойдем Антон, босс прибыл, он все организует.

— Тоня? — Тихо спрашивает отец, внимательно рассматривая её и Антона, — вы близнецы?

Антон кивает, а Тоня стоит к отцу спиной и не собирается поворачиваться, папаша даже побледнел, видимо разговор с мачехой состоялся, и он запомнил имена брошенных детей.

— Я бы хотел с вами поговорить, — это предложение меня удивило. У отца совесть проснулась или он хочет откупится?

— А вот это нет большой босс, — отвечает Тоня, — индульгенцию я вам продавать не буду, пусть с вас кто надо потом спросит, жаль, что ответа не услышу.

Они выходят из приемного покоя и быстро заворачивают за угол.

— Это же они? — Спрашивает у меня отец.

— Мы спасибо им не сказали, а ведь они нас от сильных травм спасли, а то лежали бы у кафе в лужи крови со сложными переломами и ушибами внутренних органов.

— Так вы подрались? — Спрашивает отец, — а я думал опять авария, второй раз такое я бы не пережил.

— У них только легкие сотрясения, ну и неглубокие рассечения мягких тканей, — говорит доктор, — будем помощь оказывать или в частную клинику повезете?

— Оказывайте доктор и скажите, где можно оплатить лечение?

— Мы первую помощь бесплатно оказываем, чтобы ни говорила эта молодая язва, — ответил доктор.

— Она знает, что говорит, с нашей медициной знакома не понаслышке, — заступился я за Тоню.

— Верю, — ответил доктор, — эту скандалистку до сих пор в нашей больнице помнят, а ведь четыре года прошло, она тогда медсестру сильно потрепала, еле оттащили, уверен и в других больницах тоже отметилась.

— Почему в суд не подали? — Спросил отец. Вот кто его за язык тянул.

— Ей только 14 лет исполнилось, — ответил доктор, — брату, травмированному, 10 лет было, она его на спине до больницы тащила, а медсестра ушла за льдом и пропала. Парень скулит от боли, ему уколы делают, ждут, вот-вот лед принесут, чтобы хоть чуточку опухоль снять, перебрала Тоня, конечно, со злостью, но я её понимаю, случись такое с моим ребенком, тоже бы от рукоприкладства не удержался. Девушку даже на учет не поставили, их четверо и у них только отец, который постоянно на работе, такую ораву кормить нужно, участковый эту семью хорошо знает, он сразу сказал, что от нас никаких бумаг принимать не будет, Тоня просто так на человека кидаться не будет, если только есть угроза братьям.

Смотрю, отец губу закусил, жалеет, что вопрос задал, послушай, как хорошо им было, пока ты их мамашу драгоценностями одаривал и по курортам возил.

Через полчаса мы вышли из больницы с продезинфицированными, заклеенными пластырем ранами и рецептом на витамины, отец отвез нас на своей машине, а мою машину вел его шофер.

— Она совсем на неё не похожа, — сказал отец, когда Вована высадили у его дома. — И брат не похож.

— Думаю, это их радует, — ответил я, — ты о чем хотел с ними поговорить, денег предложить?

— Была такая мысль.

— Значит, она правильно угадала, и говорить не нужно, получил ответ на свое предложение?

— Получил, ух и язва она, но симпатичная. Она всегда такая активная или это от нервов?

— Она гиперактивная, это с детства, вечный двигатель, а не девушка.

— В наше время говорили по-другому, шило в одном месте. — Сказал отец, — как они живут?

— Многого не знаю, мы мало общаемся, знаю, что подрабатывают в гипермаркете на фасовке, готовят ужин по очереди, младшие братья ходят на бокс, шалят немного у них сейчас трудный возраст, Тоня бегает по утрам и вечерам, пытается усмирить свою гиперактивность, дружные они, друг за друга горой, крепкая семья. И с чего вдруг такие вопросы, совесть проснулась, а раньше спала беспробудным сном?