— У меня чувство самосохранение атрофировалось три года назад. — Ответила я.

В этот момент прибежал Леха и принес пакет с сухим льдом. Его обвернули вокруг моей лодыжки, зафиксировали, и я опять надела кроссовок, только шнуровку пришлось ослабить.

— Надеюсь все, на сегодня соревнования закончились? — Спросил Алекс.

— Кира выручай, если сможешь, у Антона связка порвалась, он еле групповые упражнения доделал, сейчас его в машину скорой помощи погрузили, уколами обкололи. Нужно выступить на индивидуальных. — Попросил Леха.

— Я не могу сейчас ничего обещать, если опухоль спадет, то я попробую. — Ответила я.

Леху такой ответ удовлетворил и он ушел. Алекс сел рядом на лавочку и обняв меня, прошептал на ухо:

— Кира не дури, ты хочешь потом в больнице лежать.

— Пойми, я не могу подвести команду, мы так долго тренировались, я так не могу… — Ответила я.

— Как знаешь Кира, ты добрая и остальные этим пользуются.

— Кто пользуется, Леха пользуется, мы знакомы с ним с детства, он меня из садика забирал, хотя сам в школе учился, и ему не трудно было прийти со школы, сделать уроки и вместо того, чтобы идти гулять с мальчишками на улицу, он шел за мной в садик. — Ответила я. — Он редко просит о чем то, сейчас же это дело чести. Конкуренты вон руки потирают. Если мы снимемся с индивидуальных соревнований, они выиграют без усилий.

— Я понял. — Холодно ответил Алекс. — Поступай, как знаешь.

Встав на ноги, я немного походила, боль была, но ходить я могла, а значит, могу участвовать. Пусть я не выиграю, но отдать конкурентам без боя победу, обойдутся.

Объявили индивидуальные соревнования. Я выступала пятая. Немного размялась, стараясь не напрягать ногу, и когда меня объявили, я постаралась отстраниться от боли.

Выполняла на автомате, когда приземлялась на больную ногу, шипела, но делала дальше. Сделала две сложных фигуры и вздохнула спокойно, дальше пойдут фигуры проще, я их делала много раз. На последней фигуре немного ошиблась, но быстро исправилась, думаю, что мою ошибку судьи заметили. Откатав программу, я встала на ноги, чтобы уйти и в этот момент моя больная нога подвернулась, я позорно свалилась на пятую точку и вскрикнула от боли. Ко мне подбежал Алекс, и подхватив на руки понес на лавочку.

Там уже со шприцем ждал Леха. Лодыжка опухла и посинела, еле сняли кроссовок. Леха сделал мне укол, кроссовок запихнули в мой рюкзак, одеть его обратно уже не получиться.

— Я отвезу тебя домой. — Сказал Алекс, и подняв меня на руки понес к мотоциклу.

Доехали мы быстро, потом меня несли до квартиры на руках. Я открыла дверь, и внеся меня в квартиру, Алекс посадил меня на пуфик в прихожей.

— Кира. — Сказал он, закрывая дверь. — Я так не могу, ты совсем не бережешь себя. Зачем все это, ты разве не хочешь жить.

— Причем тут это, я хочу жить, и живу, только все время приходиться выполнять определенные правила, а так жить можно. Я же не всегда так рискую. Мы отрабатываем упражнения до автоматизма и во время тренировок надеваем защиту, это спорт, все спортсмены рискуют. — Ответила я.

— Так нельзя, неужели нужно обязательно кататься на скейтборде, можно например, просто бегать, если уж тебе не хватает движений. Пробежала в парке пару кругов и домой. — Возразил Алекс.

— Я автобус могу переносить только один раз в день, обратно из университета, я всегда возвращаюсь на скейтборде. Зимой сложнее, мне приходиться половину пути идти пешком, а потом садиться в автобус, чтобы меньше ехать. Я могу не участвовать в соревнованиях, мне это не особо интересно, но я не могу подвести ребят. Отказаться же от скейтборда я пока не смогу. Я так привыкла, мне так намного легче переносить свои болезни.

— Ты упрекаешь меня? — Возмутился он. — Я знал, что это случиться рано или поздно.

Мне стало так противно после этого разговора. Если он хотел поругаться и расстаться со мной, так бы и сказал, зачем весь этот разговор. Эти обиды высосаны из пальца. Я же никогда его не упрекала, даже не заводила об этом разговор.

— Алекс ты слышишь себя или нет, я никогда не упрекала тебя, я вообще о том случае разговор не заводила. — Устало ответила я. — Уходи, просто уходи, не надо сцен, хочешь расстаться, не придумывай причины, просто скажи, что у нас ничего не получиться и нам лучше расстаться.

Он сверкнул на меня злым взглядом, и открыв дверь вышел. Я поднялась, пока укол действует, нужно принять душ и лечь спать. Закрыв дверь на замок, я пошла в ванную. Хорошо, что прошло мало времени, мы не успели сильно увязнуть в отношениях.

В эту ночь вернулись кошмары. А на утро я не смогла встать, нога распухла, голова после бессонной ночи болела, а на душе было муторно. Пришлось звонить Лехе и просить его сходить в аптеку за лекарствами.

Так бесславно закончились мои первые отношения с мужчиной. Любила ли я, надеюсь, что нет, хотя глубокая симпатия присутствовала и как хорошо, что это все вовремя прекратилось. Ещё чуть я мне бы было тяжело вынырнуть из этого омута. Хотя с самого начала было ясно, что мы абсолютно разные и ничего у нас не получиться, и зачем нужно начинать….

Через неделю, закончилась практика, и я уехала в санаторий. Отец постарался. Пока он после операции восстанавливал свое здоровье, ему удалось продать две картины, которые он там нарисовал. Покупатель оказался мужчиной небедным и заплатил хорошие деньги. Мой санаторий располагался в другой области, целые две недели, в незнакомых местах, хорошее лекарство от хандры.

Середина сентября, этого же года. Кира.

В нашей группе убавилось студентов. Виктория и ещё одна девушка уехали учиться за границу, теперь нас осталось 14 человек. А начинало учиться 20, факультет не из легких на первом курсе сессию не сдали четверо и вот сейчас двое ушли, такими темпами до диплома дойдет человек 10 или того меньше.

Леха собирается жениться. Оксана дала свое согласие, она поступила в университет, умница, но с детьми они спешить не хотят, Леха уже давно готов стать отцом, но Оксане ещё рано. Мы теперь видимся редко, он занят подготовкой к свадьбе. Женятся, переедут в его квартиру, будем часто встречаться.

Спасибо Лехе он ни о чем меня не спрашивал и никогда не упоминал об Алексе, как будто его не существовало, он даже о Дмитрии не говорил, наверное, берег мои нервы. Летом мы не тренировались, все разъехались, да и возобновляться ли тренировки, неизвестно. Все мы уже взрослые, нужно учиться работать, налаживать личную жизнь, некогда бегать на тренировки.

До наступления холодов и снега остался месяц, пока я возвращаюсь из университета на скейтборде, а потом будет тяжелее. Кошмары снятся редко, примерно раз в месяц и сейчас уже не сильно напрягают, а вот от клаустрофобии мне до конца жизни не избавиться. В санатории со мной работал психолог, но сдвига не произошло, все на прежнем уровне. Отец практически пришел в норму, работает там же и пишет картины. У него появились клиенты, немного, но картины он продает регулярно.

За все каникулы у меня не было ни одного заказа на аэрографию. Не сезон, все в отпусках, никто не занимается машинами. Я не переживаю, ищу подработку, уже две недели бегаю по объявлениям, но пока ничего не нашлось. То не устраивает работодателя, что я студентка, то меня не устраивает график и объем работы. Мария Марковна обещала поговорить со своей начальницей, может, найдется для меня место на почте.

Прозвенел звонок, хватит думать о посторонних вещах, нужно переключаться на уроки. Преподаватель зашел в аудиторию, окинул нас хмурым взглядом. Понимаю, что студенты ему надоели, но зачем так явно это демонстрировать. Открыв тетрадь, я приготовилась записывать лекции.

Четыре часа спустя. Кира.

После лекций позвонила Мария Марковна и попросила прийти к ней на почту, вроде как начальство хочет посмотреть на меня, если понравлюсь, то смогу получить работу.