Резкая боль в щеке и я распахиваю глаза, ужасно болит голова, веки тяжелые, хочется спать, но квадраты видеть не хочется. Перед глазами белое пятно, меня переворачивают на живот, я чувствую боль в ягодице. А потом просто темнота и никаких фигур.

Кира.

Комнату заливал солнечный свет, я проспала университет, голова тяжелая, горло болит и ужасно хочется смочить горло, жажда мучает отчаянно. На стуле рядом с кроватью стоит морс, папа сварил. Осторожно приподнявшись, я взяла банку и начала жадно пить. Я все-таки заболела, у меня поднялась высокая температура, отец вызвал скорую помощь. Сколько я пролежала. Взглянув на электронные часы, я ужаснулась, двое суток и ещё половина. Кошмар! Я попыталась сказать слово, но из горла послышался только хрип. Ларингит или трахит, или бронхит. У меня всегда болит горло, где тонко там и рвется. Но в этот раз хуже, чем всегда, у меня никогда не было таких снов, я, наверное, бредила во сне и эти фигуры, страшно. В тот момент было очень страшно.

Очень некстати эта болезнь, я сейчас даже не смогу спросить у одногрупников, как прошли в Университете лекции. Осторожно поднявшись, я пошла на кухню. Нужно обязательно что-то съесть, я и так похожа на мешок с костями, а после двухдневной голодовки выгляжу как умертвие.

В термосе на кухне, я обнаружила кашу. Спасибо папе сварил мне жидкую молочную кашу с маслом. Что-то твердое проглотить не смогу. Медленно съев большую порцию каши, я запила все морсом и отправилась обратно в кровать. Очень захотелось спать, нужно завести будильник и завтра обязательно показаться в Университете.

Утро следующего дня. Кира.

— Я обо всем договорилась. — Сказала, подходя ко мне Вероника. — На майские праздники поедем на дачу. Отец навес сделает, место там тихое, забор высокий, никто тебя не потревожит, я позабочусь об этом. Только придется тебе ехать с ночевкой, дача далеко и автобусы ходят редко.

На её слова я только кивала головой. Говорить я не могла, а ещё слабость во всем теле. Как будто кости превратились в желе, двигаться тяжело.

— Ну, тогда за тобой заедет шофер. — Сказала Вероника.

Мне пришлось замотать головой, а потом я написала на листке, что говорить не могу, и пусть она напишет мне адрес, я сама приеду.

— Так на машине быстрее. — Удивилась Вероника.

Пришлось писать, что я приеду позже, нужно отпросится у отца и назвать ему адрес, где я буду, желательно ещё и телефон хозяина дома.

— Не проблема. — Пожав плечами, ответила она, и выдернув чистый листок из блокнота, начала писать. — Вот. — Положив передо мной листок. — Сказала она, — только я не знаю, какие автобусы туда ходят, я всегда на машине езжу, но могу узнать.

Написав на бумаге, что я хотела бы знать номер автобуса и откуда он отправляется, я повернула его к Веронике. Прочитав мой ответ и кивнув головой, Вероника удалилась звонить по телефону.

Через пару минут, она опять подошла ко мне сказала:

— Лучше на пригородной электричке. — Написав на листке название станции, она ушла к своему столу.

Электрички и поезда я переносила хорошо, единственный вид транспорта, где я не испытывала дискомфорта и очень обрадовалась, что автобус отменяется. Звонок уже давно прозвенел, преподаватель зашел в аудиторию и смотрел на нас хмурым взглядом. До майских праздников оставалось две недели, нужно успеть разрисовать байк Дмитрия. Не хотелось оставлять отца одного, но он меня поймет, деньги никогда не помешают.

Вечер этого же дня. Кира.

Леха пришел, как только я зашла в дверь своей квартиры, видимо ждал меня.

— Я на байке, поедем, я отвезу тебя к Дмитрию. Он звонил тебе, отец сказал, что ты болеешь. Я не надеялся, что ты так быстро выздоровеешь. — Сказал он.

Пригласив его в квартиру, я пошла переодеваться. Нужно захватить инструменты для работы и комбинезон. Справилась, я быстро и мы вышли на улицу.

— Поедем в пригород, Димка богатый чел, живет в коттедже, у него большой участок и даже охрана есть. — Предупредил меня Леха и протянул шлем.

Ехали мы долго, я успела замерзнуть. Все время сворачивали в переулки, неслись по узким улочкам и объезжали дворы. Наверное, так нужно. На дорогах сейчас много машин, люди с работы возвращаются, а дворами быстрее.

В пригороде Леха долго плутал по красивым, но нешироким улицам и наконец-то остановился у коттеджа. Из-за забора, я видела только крышу, покрытую темно зеленой современной кровлей, но отметила про себя, что коттедж должен быть одноэтажным. На звонок открылись ворота, и мы вошли в большой двор, вымощенный плиткой. Около дома стояли красивые вазоны. Нас встречал Дмитрий. В рваных джинсах и растянутом свитере, выглядел необычно по-домашнему.

— Чай или кофе будите? — Спросил он.

Отрицательно покачав головой, я посмотрела на Леху.

— У неё горло болит, она говорить не может, давай покажи свой байк и краски, а потом мы пойдем пить чай, а Кира, начнет размечать рисунок. — Сказал Леха.

— А Кира, ничего не будет пить? — Спросил Дмитрий.

— Она когда рисует, про сон забывает, а ты о чае, принесешь ей бутылку воды, и если она вспомнит, то попьет. — Ответил Леха.

— Тогда пойдемте… — Пожав плечами, сказал Дмитрий и направился за угол коттеджа.

Байк оказался новой модели, красивый, блестящий, он стоял под навесом, который примыкал к стене коттеджа, рядом стоял металлический столик, на котором располагались баллоны с красками, и тут же стояла небольшая табуретка, очень кстати. Я сразу подошла к столику и начала рассматривать краски. Все для меня окружающий мир не существует. Достав из рюкзака, свой рабочий комбинезон, я сняла только куртку и одела его сверху. Вытащив тонкие силиконовые перчатки, я натянула их на руки и начала рассматривать краски. Я так увлеклась процессом, что не заметила, как парни ушли в дом.

Специальную сумку с кисточками, я повесила на плечо и приступила к разметке. Сегодня много сделать не успею, хотя под навес провели электричество, света будет достаточно, но красить лучше при дневном свете, так четче видишь оттенки.

Дмитрий.

Стоя у окна на кухне, я наблюдал, за тем как работает Кира. Она ничего ни видела и не слышала. Я никогда не видел, как работают творческие люди, очень интересно.

— Ты давно её знаешь? — Спросил я Леху.

— С детства, ответил он, я даже смутно помню её мать, а вот Кира не помнит, она ушла от них, когда ей исполнилось три года.

— Интересная девушка и давно она так тихо говорит?

— В шестнадцать лет, она попала в больницу, подробностей не знаю. Она долго не могла говорить, потом ходила к психологу и только после этого понемногу начала выговаривать слова и складывать их в предложения, но только шепотом. — Ответил Леха. — Отец у неё очень больной, сердце…

— А давно она рисует?

— Аэрографией увлекается лет с 11, отец её художник, раньше тоже рисовал, а потом частник разорился, там история темная, он бизнес продал, им не заплатил, отец Киры тогда тоже в больницу попал. Кира никогда об этом не рассказывала, а я не спрашивал.

— А я думал, что у вас любовь?

— Кто тебе такое сказал, мы друзья, у меня девушка есть. В городе знакомых много, вот я и подкидываю ей работу.

Развернувшись к Лехе, я решил сменить тему разговора. То, что я услышал, мне не понравилось. В этот момент в кухню зашел мой друг и партнер по бизнесу Александр, охрана пропускала его без вопросов, но с чего вдруг он решил появиться вечером? Мы виделись днем на работе, и он даже словом не обмолвился, что хочет зайти ко мне.

Увидев Леху он немного растерялся, но потом подошел к нему, и протянув руку представился. Леха тоже представился, пожимая в ответ руку. Странно они не были знакомы, хотя мы с подросткового возраста увлекаемся мотоциклами и часто пересекались. Леха старше нас, но я его знаю с 14 лет, как же так получилось, что Александр не знает его. Мои размышления прервал Александр или вернее Алекс, как я его называл, а ведь только для меня он делал исключение, разрешал так сокращать свое имя.